(прошлое) живет во мне и будет жить всегда, до самой смерти. Я никогда, если б даже очень хотела, не в силах отделится от него, понимаешь – никогда, а между тем я терзаюсь сознанием, что не могу еще раз пережить и перечувствовать то наше прошлое, то милое, наивное и нежное прошлое, какое осталось где-то далеко-далеко позади. Думаю, что и ты, мой дорогой Вадька, помнишь все это до мелочей?! А я даже боюсь признаться себе в часто набегавшей ко мне мысли, что умерло наше прошлое время. Да, наше прошлое время умерло…
Где-то я читала (уж не помню), что «в любви только надежда и желания составляют настоящее счастье. Удовлетворенная же любовь иссякает, а иссякнувши, разочаровывает и оставляет в душе горький осадок…». А я люблю тебя, Вадька мой дорогой, без надежды и поэтому любовь моя будет, вернее, останется неугасимой бесконечной.
Извини меня за такое, вдруг вылившееся чувства мое письмо, что-то нашло на меня, вот и захотелось мне тебе вот так написать. Извини, если что не так.
Нашла твою открытку с твоим стихотворением:
«Вспомни детство, нашу встречу,
Море, солнце виноград.
Если скоро тебя встречу,
Как я встрече буду рад!»
Разрезаю ее наполовину. Одну половинку с твоим стихотворением оставляю себе, сохраню ее, а тебе посылаю другую половинку той же открытки с твоим стихотворением, только мною написанным. Делай с ней что захочешь, это уже твое дело. А я действительно «нашей встрече буду рада», только когда-нибудь позднее, когда в нас все «улегнется, утихнет» и встречаться будем лишь как далекие, хорошие друзья милого нашего детства.
А пока, мой дорогой Вадик, нам не надо встречаться, надо перебороть себя, т. к. мы хорошо знаем, что нам вместе не быть. Никогда, нет ни малейшей надежды на что-либо такое. Так не будем же терзать и мучить себя понапрасну. Нельзя так, а то, что мы совсем измучим себя. Ради бога, перестанем, а то я сойду с ума. Прошу тебя?!!
Кончу это письмо, не сердись, мой друг, не обижайся на меня, мой родной и любимый Вадька, иначе я не смогу, пусть все останется по-старому и наши отношения так же.
Крепко целую,
С приветом, Инна.
Ак.городок 7.06.69, суббота
Дорогой мой, любимый друг.
Милый мой и ненормальный, Вадька, здравствуй!
(Сразу же извиняюсь за свои «иероглифы» – пишу на коленях, сидя на балконе: использую каждую минутку солнца, при возможности, а то его совсем что-то на этот раз нет, так и пролетит это короткое лето. Но я уже таким вот образом немного загорела, хоть что-то получить от этого короткого, сибирского лета!)
А я не успела еще «очухаться» (как не литературно сказано) или уж получше – прийти в себя от отправленного тебе на днях своего письма, как получаю (5 минут тому назад) твое драгоценное для меня письмо.
Мой родной, как оно пришло вовремя и как оно было необходимо сейчас мне, ты просто не можешь себе представить, и я просто должна тебя благодарить за него, и вообще, только ты мой доктор, только ты (хоть и причиняешь мне боль) можешь вылечить и лечить меня: снимаешь боль, поднимаешь мое настроение, желание жить. А я ведь, действительно, совсем «раскисла», настроилась уже на пессимистические настроения, смирилась совсем. Я просто недостойна твоей любви (ты достоин любви и я тебя люблю), ведь, как говорится, для любимого человека можно перевернуть весь мир, и я больше, чем уверена, что ты бы смог это сделать, а я вот … (вот копаюсь в своей душе, перебираю все), и вижу, что не делаю я того, что надо было бы делать. Чего-то то ли боюсь, то ли не решаюсь, или не хватает сил?! Нет!, я не заслужила такой любви твоей. Мой дорогой, любимый Вадька!
(Так, себякритика сделана, что же последует дальше! Смеюсь!)
И все-таки любить – это хорошо!, черт возьми (не надоела я тебе с этим?). я сияю от счастья и горжусь тем, что мы с тобой испытываем это чувство, доступное немногим. Ведь любовь имеет свои вершины, достигнутые лишь единицами из миллионов, и мы, понимаешь, мы с тобой Вадька, мы – одни из этих крошечных единиц! Как это отлично! Ты спрашиваешь, счастлива ли я?! Боже, очень, очень, только уже тем, что я люблю. Ведь любовь – это прелесть, очарование, весна!
Вот так, забыв все остальное, несколько минут я живу (к сожалению, правда) прошлым и у меня от счастья кружится голова! И я часто в такие минуты завидую нашему чистому, нежному прошлому. Ах, милый, жизнь так прекрасна!
И в то же время я несогласна с тобой, и протестую, что значит «не будем мелочиться»? Я не согласна! Ведь я этими мелочами живу! Да, не было между нами романа, всего каких-нибудь 7–10 встреч и 2–3 интимных разговора. Но, думал ли ты когда-нибудь о неотразимой, обаятельной власти прошедшего?? Так вот, в этих невинных мелочах – все мое богатство, и все эти «мелочи» счастья» мне очень ценны (может быть, конечно, со мной несогласен! Пожалуйста!).
И опять же ты прав, что на опрос «Счастлива ли ты», не каждый ответит утвердительно. Да, я говорила, что очень счастлива, а с другой стороны, мне какой-то внутренний голос говорит: «Разве, а ну подумай?! Счастлива ль ты?». Да, я жду, я жду время своей свободы, Вадик мой родной, свободы духа, воли и ума! Я хочу жить глубокой, чудесной внутренней жизнью, такой полной жизнью! Я хочу дышать своим счастьем, гордиться и наслаждаться им. А пока, вот что я видела, о чем читала или слышала – все оживляется во мне, все приобретает необычайно яркий и глубокий, бездонный смысл. Все это плывет только около меня, в розовой дымке, обдавая меня своим ветерком, но не забирая меня с собой.
Я знаю, знаю мой милый, что ты опять удивляешься и немного психуешь, потому что я опять в пессимистическом настроении, но что делать, я слабее тебя. И мне трудно это переносить, видя много через не просветные черные очки. Ой, не зная, этого вопроса, лучше не затрагивать, он там неясен. Может быть я виновата и сама, вот плыву по течению, как беспомощный кораблик и нет у него причал, и не знаешь, куда приткнуться, или туда, где есть семья, но где нет настоящей любви (с моей стороны), нет того счастья, или в другую сторону, где есть любовь, счастье. И в то же время, причалив туда, сделаешь этим что-то нехорошее, причинив боль многим людям около
