Гесс поднял руки в беспомощном жесте. “Я не знаю.”
Она издала нетерпеливый звук, ее пальцы вцепились в его руку.
“Тогда помоги мне попробовать,” приказала она. “Я даже не знаю, с чего начать. Как Сальваторе делает это?”
«Он просто…» Гесс запнулся в недоумении. «Делает это».
Делает это.
Ну, это помогло.
Прикусывая нижнюю губу, Харли попыталась проигнорировать грызущий чувство, что Сальваторе в опасности. Вместо этого она сконцентрировалась на неопределенном покалывании боли, которая, как она была уверена, шла от Гесса.
Она не знала, как она могла чувствовать это, но она знала, что не заметила этого, пока фактически не дотронулась до пса.
“Хорошо, я хочу, чтобы все встали в круг,” сказала она, игнорируя хмурые взгляды псов, когда она убедила их выйти в центр вестибюля. “Теперь возьмите друг друга за руку.”
“Если Вы думаете, что я собираюсь петь “Kumbaya,” тогда ты не в своем уме,” пробормотал пес-блондин.
«Заткнись». Она оглядела круг, беря за руку пса женского пола с одной стороны, и Гесса с другой. “Если вы хотите помочь Сальваторе, тогда я нуждаюсь в вас, чтобы сконцентрироваться.”
«Сконцентрироваться на чем?» спросил Гесс.
Удивившись как, черт возьми, она до сих пор не поняла, Харли закрыла глаза и наполнила ум изображением Сальваторе.
«На мне», пробормотала она. «Сконцентрироваться на мне».
Припадая лицом к земле, Сальваторе уперся руками в пол и пожелал, чтобы его жесткие конечности заработали. Боже. Он мог уже слышать Бриггза, цокающего когтями по половицам, готовясь к другому нападению.
Сейчас было самое время для великого героизма, который он планировал.
Если он только сможет встать на ноги.
Он повернул голову, готовясь встать вертикально, когда вспышка серебра попалась на глаза. Делая паузу, он прижал голову обратно к грязному полу, заглядывая под диван.
Конечно.
Бриггз взялся за оружие.
Он никогда не выходил из дома без него.
Теперь, вопрос состоял в том, мог ли он побороть черную магию, все еще цепляющуюся за его тело, и найти силу получить свои руки оружие прежде, чем Бриггз убьет его.
Кровь капала из его измочаленного плеча, и у него была по крайней мере полдюжина сломанных костей, но ему удалось подняться на колени. Он полз, если бы мог.
Собираясь добраться до дивана, Сальваторе потребовался момент, чтобы заметить, что зловоние Бриггза сменилось мускусом и запахом чистой, богатой земли.
Ощущение стаи.
Страх прошел по нему. Дерьмо. Его псы не могли быть достаточно глупы, чтобы рискнуть приехать в хижину. Не тогда, когда они знают, что будут использованы в качестве оружия против него.
Потребовалось долгое мгновение, чтобы понять, что аромат шел из него. И этого было достаточно, чтобы заставить Бриггса колебаться в наступившем беспорядке.
Мучительно вставая, Сальваторе почувствовал неожиданный поток тепла в его крови, который изгонял мерзкую магию и излечивал его тело. Он дрожал, когда чувства вернулись к его ослабленному телу, усиливая его связь с его парой.
Харли.
Это то, что она могла сделать.
Так или иначе она наладила силу стаи и позволила ей течь через их связь.
Умная женщина.
Возможно, ощущение, что его добыча больше не была беспомощной, и что еще хуже, собиралась надрать ему задницу, Бриггз вскинул голову и завыл с яростью, которая встряхнула стропила. Затем напряг мышцы, он бросил массивное тело в воздух.
Сальваторе уже был в движении.
Больше не удерживаемый черной магией, он стремительно схватил соседний диван и швырнул его в Бриггза, тот запустил им в дальнюю стену.
Был острый визг, поскольку оборотень был поражен таким количеством силы, которое могло сломать стену, но внимание Сальваторе было приковано к груде мечей и серебряных кинжалов, которые были спрятаны под диваном. Наклоняясь, он схватил длинный меч, и вышел в центр комнаты, поставил ноги на ширину плеч, чтобы обрести равновесие.
Он был бы более сильным и быстрым, если бы он перекинулся, но отрезать голову ублюдку было легче мечом, чем его клыками, если не совсем удовлетворение. Он больше не хотел убивать предателя медленно и болезненно.
Он хотел избавить мир от Бриггза.
Сейчас.
Подготовленный к следующей атаке, Сальваторе наблюдал, как Бриггз встал на ноги, его темно-красные глаза вспыхнули с ненавистью, и его шесть встала дыбом. Оборотень был сведен с ума комбинацией боли, и очевидно был неспособен рационально мыслить.
Иначе он сбежал бы из хижины, и молился, чтобы нашлась глубокая пещера, в которой он мог спрятаться.
Низко присев, Бриггз оскалился, показал клыки, с которых капала кровь Сальваторе. Затем припадая к земле, он кинулся, его челюсти были открыты, готовые сжать в тиски Сальваторе.
Сальваторе не колебался.
Меч блеснул, идя вниз по дуге, входя глубоко в плечо оборотня. Это не был смертельный удар, но лезвие разрубило мышцу и сухожилия, нанося вред. Бриггз рычал, но он слишком далеко зашел, чтобы остановиться, хотя и был тяжело ранен.
Погружая клыки в ногу Сальваторе, Бриггз попытался повалить его на землю, рыча в расстройстве, так как его травмированная нога не слушалась.
Сальваторе поморщился от боли, используя рукоятку меча, чтобы ударить в морду Бриггза, отрывая его клыки от бедра, Сальваторе сломал челюсть чистокровному.
“Кажется, что мое воссоединение с Маккензи будет отложено,” усмехнулся он, его меч, уже шел к горлу оборотня. “Но я уверен, что он будет счастлив приветствовать тебя, когда ты вернешься обратно.”
С запоздалой попыткой самосохранения Бриггз отошел назад, гнилой аромат разлагающейся плоти пропитал воздух. Задыхаясь от зловония, Сальваторе не позволил удару колебаться и вложил в него всю силу.
Боже. Достаточно значит достаточно.
Со смертельной точностью меч ударил непосредственно по шее, тряхнув тело Сальваторе, когда лезвие скользнуло через плоть и кости.
Не было никакого звука, когда голова Бриггза отделилась от тела, его темно-красные глаза были все еще заполнены ненавистью. Морщась, Сальваторе стремительно вырвал сердце ублюдка и отступил, поскольку вялая струйка крови медленно сочилась из ран.
Деьмо. Тело Бриггза воняло еще хуже, чем мертвое.
Сальваторе поставил бы деньги на то, что это возможно.
И более тревожно было противное покалывание черной магии, которая начинала циркулировать в воздухе.
Держа меч так, как будто это могло удержать неприятный холод, заполняющих хижину, Сальваторе невольно покачал головой в отрицании.
Нет. Он не мог воскреснуть снова.
