class="p1">— В доме моего несостоявшегося мужа еще есть те, кто с большим удовольствием поведал мне пикантные подробности, насколько твой муж не любил тебя предыдущей ночью.
Гордо вскинула подбородок.
— И что? Одна ночь ничего не значит. Желание плоти не отвечает за желание сердца.
София и император переглянулись. Коротко, но очевидно.
И скидывая ее руки с плеч, вызывая в ней довольную гримасу, подошел снова ко мне, дотрагиваясь до моего плоского живота.
Я снова вздрогнула и проследила за его рукой.
Что это?
Под его пальцами, переливаясь ярко-красными всполохами, метка истинности, которая еще вчера, это я знала точно, была обычного черно-белого цвета.
— Верно, не то же самое. И все вокруг становится неважным, когда главное сокровище у тебя находится здесь, внутри…
Глава 76
Растерянно отшатнулась, резко убирая руку императора от своего живота, и завороженно прошлась пальцами по гладким завиткам.
— Что вы имеете в виду? — шепотом спросила, хотя уже и сама знала ответ. Знала и не могла поверить.
Все мысли сузились до легкой пульсации, которую я вдруг отчетливо ощутила под своею ладонью. Сердце замерло. В груди невыносимо защемило.
Матерь драконов.
Никогда ранее я не думала о себе в таком ключе. Да и когда успела бы, если все время была чем-то занята. Сначала выживанием в доме отца, потом отстаиванием своего места в жизни мужа. Но осознание того, что во мне прямо сейчас зарождается крошечная жизнь, никак не хотело укладываться в моем сознании.
На мой заданный шепотом вопрос что-то там отвечала София. Я ненадолго подняла голову, вскользь отмечая, насколько ее красивое лицо сейчас портил этот капризный оскал. А вот то, что она говорила, даже не слышала, полностью погружаясь в свои чувства. Очнулась только тогда, когда она небрежно набросила на меня плащ, наконец скрывая мое тело от императорских глаз.
Император же, как матерый хищник, не сводил своих глаз, ведя собственную охоту. Жесткий прищур и легкая полутень, которую можно было принять за улыбку. Но нет. Этот человек не выглядел добродушным или участливым, каким казался еще совсем недавно, когда уговаривал принять свою истинность и выйти замуж за генерала. Сейчас он казался другим, тем, кто готов переступить через любого, если посмеет встать у него на пути.
И от этого становилось еще страшнее. Он не пожалеет ни меня, ни моего ребенка. Но пока я ему нужна. Для чего? Разгадать его намерения не получалось.
Не думаю, что в один момент он просто взял и возжелал меня. В его страсть или любовь верить не приходилось. Такие люди не умеют любить никого, кроме себя. Так зачем я ему понадобилась? Я и мой ребенок.
Гордо вскинула голову, чувствуя себя намного смелее, когда мое тело не выставлено напоказ.
— Зачем вам мой ребенок?
И снова эта улыбка, от которой по телу пробежала дрожь.
София требовательно надула губы, переключая мое внимание на себя, и грациозно, я бы даже сказала, расслабленно села на низкую софу, закидывая ногу на ногу.
— Максимилиан. Зачем ты с ней возишься? Даже если тебе нужен этот дракончик в ее теле, он явно не сейчас появится на свет.
Император зло оскалился, пригвождая дуреху взглядом. Та обиженно замолчала, крутя завитушки изящным пальцем. Церемониться с ней он явно не собирался. Только вот она этого еще до конца не осознавала, продолжая тянуть одеяло на себя. Атмосфера сгущалась. Воздух затрещал от напряжения, исходящего от императора.
Он глубоко вздохнул и…
— Выйди вон, — жесткий беспрекословный тон.
Я сделала шаг в сторону, до последнего надеясь, что он обращается ко мне. Но быстро вернулась на место, остановленная его режущим взглядом.
— София. Пошла вон. И не приходи, пока сам не позову.
Перевела взгляд на девушку, следя за ее реакцией. Она вспыхнула, покрываясь алыми пятнами, резко встала и, шурша длинными юбками, вышла из залы, громко хлопая дверью.
Все.
Мы с императором снова наедине.
Когда здесь находилась София, переносить его присутствие было как-то легче. Не так страшно. А сейчас… сейчас я тряслась, как тростинка на ветру, сжимая от бессилия пальцы.
Его глаза горели лихорадочным блеском. Он медленно поднял руки и начал молча расстегивать мелкие пуговицы на белой рубашке.
Справился быстро. И сорвав ее с тела, расправил плечи, представая передо мной обнаженным по пояс.
Я вздрогнула. Попятилась назад. Но успела сделать лишь несколько шагов. Император нагнал, хватая меня за волосы.
— Ты многого не понимаешь, — вгрызаясь в меня взглядом, яростно прорычал. — И многого не знаешь. Истинного положения вещей. Драконы. Многие из нас перестали переворачиваться, теряя своих зверей. Ты знаешь, каково это, когда твой зверь умирает?
Я поежилась. Нет, не знала и, если честно, даже представить боялась. И признаваться в том, что мне известно про его дракона, не стала.
— Мы все просрали, истребив белых драконов. И когда я смотрю на тебя, Дара, — взгляд потяжелел, останавливаясь на моих губах, — я жалею лишь об одном. Почему он…почему не я удостоился быть твоим истинным. И так сдыхаю, без зверя жизни нет. А так бы ощутил, каково это сгорать от страсти…
Сказал и набросился на мои губы. Я напряглась, стискивая зубы, сопротивляясь вторжению его языка. С силой надавила на его грудь, пытаясь высвободиться. И не придумала ничего лучше, как прикусить его язык, с силой смыкая зубы. Во рту появился металлический привкус его крови. Он зарычал, отпрыгивая от меня.
— У тебя нет выбора, — обтер ладонью кровь. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. Хотя, думаю, ты будешь паинькой. Ведь жизнь твоего ребенка всецело зависит от меня.
Я тоже задышала шумно, содрогаясь от ужаса и тяжести в груди.
— Зачем вам я? Зачем вам чужой ребенок? Если пророчество вступило в силу, значит, Веррион умрет. А я… я не думаю, что моя драконица долго проживет с ним в разлуке.
Он засмеялся.
— Как таковая ты мне не нужна. Так, легкое увлечение.
— А как же стоять по правую руку? — спросила с вызовом, все больше запутываясь в его намерениях.
— Родишь ребенка — и все. Он ключ ко всему.
Снова подошел.
Не в силах выносить его прикосновения, вскинула руки, ладонями упираясь в его грудь.
— Не подходите.
Заправил мой выбившийся локон за ухо.
— Глупая. Могла бы жить со своим ребенком и ни в чем не нуждаться.
Ничего не стала объяснять, только сильнее уперлась руками… Нехотя отпустил и отошел, разворачиваясь ко мне спиной.
— Твой ребенок сможет сделать невозможное. Он вернет моего зверя, и все станет как прежде.
— Да что прежде? Когда он родится,
