После этих слов я покосилась на Акира. Отчасти это объясняло, почему у ниоки лица человеческие, а хвост и уши остались от народа–прародителя. Если матерями первых ниоки были человеческие женщины, пусть из беженцев из созвездия Ориона, называвших себя атлантами, то неудивительно, что за тысячелетия раса ниокиров так изменилась. Да уж, своего рода опыты на кошках получились. Были ниокиры, стали ниоки.
— Я сильно извиняюсь, но… этот ваш вирус. Я и другие женщины, которые сейчас находятся внизу, на планете, не заразимся? Меня как–то не радует мысль стать бесплодной, — с опаской проговорила я. Про свою расу ничего говорить не стала. Откуда же мне знать, имею я отношение к атлантам или нет?
— Нет, дочь солнца, — покачал головой мужчина. — Этот вирус действовал только на чистокровных ниокиров и по наследству не передавался. Наши ученые проводили исследования, чтобы убедиться, что мы не заразим самок других миров.
Продолжая историю погибшего народа: планета погрузилась в пучину хаоса. Это по словам ниокира, не моим. Все выжившее население было эвакуировано с нее и остались в уцелевшем храме, который тогда стоял на вершине горы, всего несколько человек. То есть ниокиров. Жрица–хранительница и девять мужчин, хранителей знаний и легенд. Все ученые, разумеется, улетели, чтобы в их новом доме суметь восстановить прежний уровень цивилизации. А вот они, девять тех, кто мог когда–нибудь поведать о своем народе нашедшим их, и жрица, хранящая символ их веры, остались.
Жрица погрузила их всех в анабиоз, когда не осталось запасов пищи, и осталась в одиночестве. Почему она не легла в сон сама, они не знали, но догадывались. Как и все женщины их планеты она стала бесплодной. Более того, ее любимый погиб в одной из неудачных экспедиций. Ей не для чего оставалось жить. Лишь для сохранения символа веры. Поэтому, когда стало ясно, что она последняя живая душа на погибающей планете, она положила его для «дочери солнца», которую им пророчили, и убила себя.
— И ты пришла, о дочь солнца. Пробудила нас от долгого сна. И планета наша вылечилась от долгой болезни. Теперь наш народ сможет вернуться сюда и возродится раса ниокиров, — торжественно сказал мне мужчина.
Акир сверкнул глазами, зло поджал губы, но промолчал, а я…
— Понимаете, я случайно подобрала ваш религиозный атрибут. Я не дочь солнца, а обычная человеческая девушка. Не самая удачливая при этом. Я верну ваш реликт! И вы сами сможете…
Договорить я не успела. Все пять ниокиров оскалились, прижали уши к головам и зашипели.
— Ч‑что? — испуганно спросила я и на всякий случай придвинулась к Акиру, который немедленно меня обнял и прижал к себе.
— Ты предсказана нам богами, дочь солнца. Неважно, какой ты расы. Важно то, что пророчество и древняя легенда не лгали. Ты — наша верховная жрица! Ты — дочь солнца! Ты поведешь ниокиров к возрождению!
— Ну да! — кисло сказала я. — Как же иначе. Я ведь как самая рыжая вечно влипаю куда–нибудь… И неважно, что вообще ничего не знаю о вашей вере. Ага. Я и о своей родной–то ничего не знаю, так как потеряла память. Главное, что я рыжая дочь солнца…
Нарушил повисшую напряженную паузу смех Акира. Уж не знаю, отчего его так разобрало, но командор неожиданно начал смеяться. Он хохотал так, что я уж подумала, что у него истерика началась.
— Ох! — вымолвил он, наконец, отсмеявшись. — Рассказать кому, не поверят!
— Не смей смеяться над нашей жрицей! — оскалился один из ниокиров.
— Ваша жрица — моя жена! — отчеканил Акир, враз перестав улыбаться. — И если вы хотите, чтобы она вам помогала, вам придется терпеть и слушать меня, так как я отвечаю за нее.
Мужчины долго мерялись взглядами. Ровно до тех пор, пока один из котов, который до того не промолвил ни слова, не спросил меня:
— Дочь солнца, а почему у тебя вместо змеи — ящерица?
— Змеи? — Я аж поперхнулась воздухом от такого вопроса. — А нет у меня змеи. И не будет, даже не надейтесь! У меня — Яша!
Яшка тут же продемонстрировал моим… — жрецам, что ли? — свои способности по вращению глазами, чем их однозначно впечатлил.
— Жизнь идет, мир меняется… — многозначительно произнес задававший вопрос ниокир. — И дочь солнца уж не та, что была. И ее спутница, уже не змея.
На «Астроне» нам с командором выделили одну каюту на двоих. Вот не знала даже, что на кораблях есть и «семейные» жилые помещения. По крайней мере, именно на это намекала двуспальная кровать, занимавшая приличную часть помещения. Но меня гораздо больше волновало наличие душа. На планете, конечно, интересно и вообще замечательно, но хотелось периодически комфорта, что в палаточном лагере было несколько затруднительно организовать. Так что я высадила Яшку на внушительное спальное ложе и направилась в сторону ванной комнаты.
— Алеся? — остановил меня командор. — Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Честно? — спросила и тяжело вздохнула. — В шоке я, вот что хочу сказать. Не хочу быть жрицей. Я вообще не хочу иметь каких–либо дел с этими кошками и…
— Не надо оскорблять и обзывать моих предков, — обманчиво спокойно произнес Акир.
— И чем же позволь узнать, я их оскорбляю? — не приняла я претензии. — Тем, что констатирую факт их генетической принадлежности к семейству кошачьих? Ты их головы видел? А свои уши и хвост ты видел?
— Алеся-а! — протянул ниоки.
— Акир, я уже объяснила, откуда у меня взялся этот медальон. Если бы я подозревала, чем может окончиться мое владение им, в жизни бы к нему не прикоснулась.
— Это большая честь — быть жрицей.
— Готова уступить ее тебе! — отрезала я. — Я другой веры. Пусть не помню какой, но другой! И уж никак не гожусь на предводительницу и пример для подражания для этих несчастных вымерших инопланетян. Смешно сказать: народ, погибший неизвестно сколько тысяч лет назад; родом с планеты, которая фактически вымерла; и их жрица: человеческая девчонка у которой амнезия и которая даже не представляет с какой из человеческих планет она родом. Более того, эта девчонка вообще ничего не знает о той роли, которую ей пытаются навязать. Это же… да это нелепость какая–то! Как я должна буду проводить для них какие–то обряды, если я вообще не знаю, в кого они веруют? А вдруг они захотят, чтобы я приносила богам кровавые жертвоприношения? Или… Видел, что у них на стенах храма? А что если они ждут, чтобы их жрица тоже… ну это самое… — тут меня залило жаркой волной. — Короче, не хочу!
Я опрометью бросилась в ванную, заперлась изнутри и притаилась. Акир несколько раз постучал в дверь, но я не отзывалась, и он отстал. А я разделась и пошла в душ. Ну их всех! И котов этих, и потомков их, и планеты эти их невообразимые, и обряды их неизвестные, и…
