— Н–не–е может быть, — захлопнула я отвисшую челюсть и посмотрела на Яшку.
— Ты не знала? — поняла мое замешательство Матира. Я замотала головой, и она продолжила: — Ты не обижайся, деточка, но мужчинам, как и женщинам, нужна регулярная половая жизнь. На других не смотри… У многих из нас партнеры остались далеко отсюда. Выкручиваемся, как можем. А вот если под боком есть соблазнительная жена… В общем, пожалей командора и его подчиненных.
Я сидела пунцовая от смущения и не знала куда деваться. А дамочки разошлись и начали подтрунивать надо мной и давать советы. Мол, ты плечико оголи, ножку выстави, скинь простынку невзначай, обними мужа во сне и так далее…
Ужас! Ужас–ужас–ужас!
Спать я уходила под веселые напутствия и хихиканье. Вот же…
Тем вечером я опять не дождалась возвращения своего как бы мужа. Легла спать в одиночестве, так как Яшка, во избежание, выбрал себе для сна место в углу палатки. А проснулась ночью как от толчка.
— Прости, — прошептал Акир, укладываясь рядышком. — Я тебя разбудил. Спи!
Он прижал меня к себе и поцеловал в щечку.
— Ты поздно, — констатировала я очевидный факт.
— Да, много работы.
— Угу, — неопределенно промычала я, судорожно размышляя, что делать и как разговаривать. Вечерние советы тут же вылетели из головы.
Завозилась, чтобы повернуться к Акиру лицом, а он судорожно вздохнул, на секунду ослабив объятия, чтобы дать мне повернуться. Лица его в темноте видно практически не было, но ярко горели глаза.
— Я совсем тебя не вижу… — шепнула я глядя в эти зеленые огни.
— Да. Так легче…
— Что «легче»? — уточнила я. Надо же поговорить, а то опять ускачет утром, и снова его не увижу.
— Легче, когда ты спишь. Тогда мне совесть не позволяет тебя будить. Ты такая сладкая…
Его ладонь погладила меня по спине. От этой легкой ласки у меня вверх к шее побежали мурашки, и я поежилась, невольно прижавшись к лежащему рядом телу сильнее.
— Алеся… — выдохнул мужчина сквозь сжатые зубы.
— Да? — И я сама, осмелев, погладила кончиками пальцев его по щеке, а затем не удержалась и, закопавшись в шевелюре, почесала за ушками. — Ты мне помурлычешь?
— Ты?.. — в одно мгновение я оказалась перевернута на спину, а сверху меня прижимало к постели сильное крупное тело.
Акир осторожно наклонился и легко поцеловал меня в губы. А спустя несколько мгновений мы отчаянно целовались, а его руки гладили меня везде, куда дотягивались. Ну и я гладила…
Он глухо застонал и оторвался от моих губ.
— Алеся… Алесенька… — жарко прошептал Акир и вдруг скатился с меня. — Пойдем со мной?
— К-куда? — опешила я.
Мы же вроде как… ну… И я решилась, и он вроде как хочет… Куда идти–то? Зачем?!
— В шаттл. Там звукоизоляция, а здесь нас услышит весь лагерь, — прошептал он, наклонившись к самому моему уху.
У меня снова врассыпную бросились мурашки, и вырвался невольный смешок.
— Пойдем! — уговаривал меня мой как бы муж. — Я так больше не могу… Пойдем, Алеся!
Из угла палатки донеслось сдавленное хихиканье. О! Яшка подслушивает. Ну никакой личной жизни!
— Пойдем! — решилась я, принимая протянутую руку и вставая с постели.
А потом мы как воришки, прячась от посторонних взглядов пробирались к стоявшему в стороне от лагеря шаттлу. Меня постоянно пробивало на смех, настолько глупо я себя ощущала. С собственным почти мужем пробираемся огородами, чтобы спрятаться от посторонних взглядов и ушей.
Черная громада летательного аппарата оказалась совсем рядом. Я видела в темноте плохо и все ноги себе переломала бы, если бы Акир мне не помогал и не удерживал. Он сам открыл двери. Вспыхнувшее освещение меня на некоторое время ослепило, и я забиралась внутрь наощупь с закрытыми глазами. Точнее, это Акир меня подсадил. Раздался щелчок, и свет погас. Я сразу же открыла глаза, но теперь вообще ничего не видела. Абсолютно! На улице хотя бы свет звезд имелся, а в закрытом салоне шаттла без включенного освещения была кромешная мгла. Только светились глаза Акира…
А потом все смешалось. Ощущения, мысли, чувства… Торопливо раздевали меня чуть дрожащие руки мужа, я сама пыталась на ощупь найти застежки его одежды.
— Я сам… — прошептал он, отрываясь на секунду от моих губ. — Позволь я все сделаю сам. Я так долго этого ждал…
Я ничего не видела, только могла прикоснуться к нему и погладить. Но и этого мне сделать не давали. Нежно, но твердо мои руки отводили в стороны, и именно я, лежа на сидениях шаттла, плавилась под прикосновениями, то жадными, торопливыми, то нежными и почти невесомыми… А учитывая, что я была абсолютно слепа, это невероятно щекотало нервы. Когда думаешь, что сейчас рука Акира погладит тебе по плечу или груди, а она оказывается совсем в другом месте. Когда пытаешься дотянуться и поймать губами его рот, чтобы поцеловать, а в это время тебя целуют совсем не там, где ты этого ожидаешь… Когда уже задыхаешься от остроты ощущений, ждешь, что вот–вот все произойдет…
Меня уже буквально трясло, и я не могла сдержать стонов. Акир же все медлил, но и его периодически пробивала нервная дрожь, да вырывались короткие судорожные то ли вздохи, то ли стоны. Последняя связная мысль, которая меня постелила, была: «Я не девственница!»
Выбирались мы из нашего приюта уже, когда было совсем светло. Лагерь просыпался, потянул дымок от походной кухни, слышались тихие голоса… А мы с Акиром, как нашкодившие школьники, боящиеся попасться на глаза взрослым, прячась и смущенно улыбаясь друг другу, пробирались обратно в нашу палатку.
Я двигалась с трудом, так как болело все, что только могло болеть. Ночь была… долгой, жаркой и незабываемой. Определенно!
— Мне пора вставать, — прошептал муж, теперь уже действительно муж, когда мы оказались внутри нашего убежища.
— Вставать? — хихикнула я. — Ты еще даже не ложился.
— Мм-м, — прижав меня к себе, простонал он. — Моя! Алесенька… Моя! Никогда тебя не отпущу, слышишь? Даже, если ты все вспомнишь. Даже, если у тебя был жених, семья, муж… Не отпущу никогда!
— А вдруг у меня и дети были? — спросила я. Такая мысль меня посетила только сейчас. А что? Ведь запросто могло быть и такое. И муж, и дети…
— Значит, ты разведешься, я снова женюсь на тебе. А детей заберем, и я стану им хорошим отчимом. А потом ты родишь мне ребенка, — без тени улыбки сказал он, пристально глядя мне в глаза. — Все что угодно, только бы ты была со мной. Ты — моя, слышишь? Моя!
Он так сжал меня в объятиях, что ребра затрещали.
— Слышу! — пискнула я.
— Мне нужно идти, — мрачно сказал он спустя пару минут.
