— Послушай, — запротестовал Гугол.
Гримм обернулся к нему:
— И что ты хочешь сказать?
Навигатор умоляюще взглянул на Жака.
Тот лишь удивился собственным мотивам увидеть, как генокрад-пародия превратится обратно в женщину — дразнящим, противоречивым мотивам. Инквизитор не должен сомневаться. Быть готовым к коварству и парадоксам, это да. Но не быть переменчивым. Умнее не мучить себя. Он жестом дал понять Гримму, что тот может идти.
Как только двери спальни закрылись, Гугол принял обиженный вид и обратил весь интерес к своим ногтям.
Жак сосредоточился на своих мухах.
Опустошение царило везде, где только можно. Обиспал торжествующе добивал остатки. Вскоре останутся лишь руины, смерть и увечья.
Жак выключил экран и расслабился, правда, с задумчивым видом.
Когда Ме’Линди вышла из спальни, в платье и драгоценностях, как подобает любовнице Жака, на её лице была написана каменная надменность; правда, когда следом выскочил Гримм, ничего не видя перед собой, в глазах ее мелькнул озорной огонек.
— Давайте помолимся, — произнес Жак. — Давайте поблагодарим нашего Бога-Императора за то, что очистил эту планету, освободил от чуждого зла…
Произнося знакомые слова, Жак думал над тем, почему его прислали на Сталинваст именно во время зачистки. Младший проктор его палаты, Баал Фиренце, назначил его на это задание, предположительно, следуя указаниям тайного магистра.
— Посмотри, не останется ли чего после зачистки, — сказал ему Баал Фиренце.
Что озадачивало Жака, так это то, что бунт генокрадов, теперь потопленный в крови, был угрозой естественной природы. Эти твари не были отродьем Хаоса. Их мотивы были просты: произвести потомство, защитить себя и сохранить общественный порядок — предпочтительно под собственным контролем — чтобы обеспечить себя людьми-носителями.
И это при том, что Жак был охотником на демонов из Ордо Маллеус. Его ордос занимался главным образом силами Хаоса, приходящими из варпа, которые могли овладеть уязвимыми личностями с психическим даром, превращая их в инструменты безумия.
Всё это едва ли присутствовало в ситуации на Сталинвасте. Так почему же он решал проблемы не психического характера?
— Защити нас от скверны Кхорна и Слаанеш, Нургла и Тзинча…
Он произнес эти слова тихо, так, чтобы никто не слышал, самому себе. Скват, навигатор и даже ассасин — никто из них не должен слышать эти тайные имена сил Хаоса.
Головы его компаньонов оставались склоненными. Имена прозвучали для них подобно незнакомому ритуальному заклинанию.
«Или, — подумал он мрачно, — подобно жутковатым стихам».
— Защити нас от тех, кто поражает человеческое наследие, — продолжил Жак.
Почему Сталинваст, почему?
Верно, его Ордос также служил еще и в качестве сторожевого пса для инквизиции в целом. Может быть, избыточная ярость Харка Обиспала, пусть и приведшая к успеху, может быть рассмотрена как симптом того, что им овладели демонические силы варпа? Вряд ли. Как и нельзя обвинить Обиспала в некомпетентности, несмотря на его проявление слабости в последний момент, когда он попал в ловушку в галерее.
Циник мог бы сказать, что именно действия Обиспала привели к восстанию, и, следовательно, ко всем смертям, включая гибель миллионов непричастных. С другой стороны, разве можно было оставлять такое змеиное гнездо спокойно ползать и размножаться? Конечно, нет. Хотя Харк мог бы предпринять более хирургически утонченную стратегию, чем разрывать на куски всё тело, чтобы извлечь воспалившийся орган.
Жаку не давало покоя замечание сквата о принесении жертвы на алтарь. Вопль миллионов умирающих мог бы послужить в качестве призыва для Хаоса, как часть заклинания.
— И защити нас от самих себя, — добавил Жак, отведя, наконец, взгляд от Гримма.
Теперь он сам почувствовал себя голодным.
Он равнодушно пообедал вытащенным из стазис-контейнера зародышем ягненка, приправленного специями и фаршированного трюфелями и запил его соком райских ягод.
4
— Как вы думаете, в этих джунглях живут какие-нибудь туземцы? — с некоторой ностальгией спросила Ме’Линди у Жака.
Изображение-половина… Вид с высоты полета на длинный космодром — островок феррокрита в океане буйной растительности.
— Люди-туземцы? — недоверчиво спросил он.
— Потомки беглецов? Преступников? Недовольных рабочих, создавших собственные племена?
— Я думаю, это вполне может быть. Люди способны адаптироваться к любым условиям. А теперь число этих гипотетических беглецов может увеличиться.
Большинство мух-шпионов передавало маленькие изображения последствий боевых действий внутри города, и эта мозаика была довольно мрачной. Горящие среди обломков машины. Зловонные отстойники с плавающими в них телами. Собранные трупы сортируют, отбирая более свежее человеческое мясо для переработки. Тухлое мясо и тела генокрадов отправляют в печи. Солдаты и дружинники патрулируют окрестности. Одни мародеры грабят, других мародеров казнят. Техножрецы и сервиторы крепят и латают страшные раны, нанесенные Василареву — разорванную кожу города, расколотые кости, поврежденные органы, порванные артерии. Едкие испарения поднимаются от вентиляционных каналов и улиц, залитых канализационными стоками.
На множестве уровней города — некоторые из них рухнули в бездну — выжившие пробираются сквозь мусорные кучи или бредут по грязной воде обратно в свои разрушенные фабричные дома. Они толпятся на оставшихся на ходу эскалаторах или устало поднимаются по гнутым лестницам и фермам. Эти беженцы становятся жертвами мародерствующих банд, иногда солдат, и даже друг друга. Казалось, будто соперничающие муравейники волей-неволей слились между собой.
И, тем не менее, строгий режим, бывший для многих привычным — даже в столь богатом городе — потихоньку входил в норму. Муравьи пытаются вернуться в свои муравейники, или в то, что от них осталось. Жак не заметил никаких беглецов из опустошенного города, альтернатива которому была едва ли так заманчива…
Пластальные стены окружали космодром, что лежал в пятнадцати километрах от южной окраины Василарева. Сверху они были утыканы тяжелыми оборонительными лазерами и плазменными пушками. Жак предположил, что они периодически включаются, отбрасывая назад наступающие джунгли.
Бронированные трубы на пилонах с проходящими внутри линиями поездов связывали порт с Василаревым, а из него — с другими городами высоко над переплетением диких джунглей.
Растительность этого мира постоянно бурлила и сгнивала, словно кипящий на огне зеленый суп. На верхушках деревьев ползучие растения душили друг друга. Извивающиеся лианы тянулись к свету из тошнотворных гниющих глубин полога леса. Кричаще-яркие паразиты набухали, цвели и сгнивали.
— Ты же не думаешь отправиться в джунгли вспомнить старые времена? — спросил Жак Ме’Линди. — Случайно?
— Нет, сейчас у нас есть настоящая работа. Правда ведь?
— Враждебная среда, — поспешно напомнил Гримм ассасину на всякий случай. — Не думаю, что там есть хоть какая-то разумная жизнь. Если до вас не доберутся ящеры, то это сделают заградительные бомбы или джаггернауты.
— Когда-то я жила в таких же дебрях, — ответила Ме’Линди. — По крайней мере, очень похожих. Я не кажусь разумной?
— О да! Но…
— Что «но»?
— Ты выросла.
Гугол захихикал.
На стартовых площадках находилось около тридцати огромных грузовых челноков, а также другие корабли, включая «Торментум Малорум». Жак вызвал на экран еще одно изображение-половинку, сцену, разыгрывающуюся возле таможни и полностью отличную от зрелищ погруженного в руины Василарева.
Планетарный губернатор, лорд Воронов-Во, и его свита с фанфарами провожали победоносного Харка Обиспала.
Несколько сотен верных солдат СПО стояли навытяжку. Музыканты в шитой золотом униформе дули в длинные медные трубы. Менее знатные лорды со своими телохранителями битком набились на две зрительские трибуны. Слуги разносили вино и засахаренные фрукты. Ветер трепал знамена. Проповедники возносили молитвы Императору. Привилегированные торговцы похлопывали себя по пузу. Полуголые танцовщицы танцевали и жонглировали. Скованные хищники из джунглей, по двое заключенные в силовые поля, рвали друг друга рогами, когтями и клыками, скользя в лужах ярко-красной крови. Дамы разглядывали платья друг друга и сложные радужные прически, поддерживаемые силовым полем. Дюжий, мускулистый Обиспал несколько раз воспользовался благосклонностью этих дам после того, как затихли бои. Он, как заметил Жак, получил новый плащ, отделанный ослепительно белыми черепами из горностаевого меха. Подарок в благодарность. Сам Воронов-Во носил шлем, закрывающий всю голову и делающий его похожим на человекоподобную ящерицу с большими красными глазами.
