к ее столу. Он постучал по нему, чтобы чтобы привлечь ее внимание, так как она лежала лицом вниз на чертежном столе. Вместо того чтобы сесть, она задрала голову, и его возмущенный вздох не остался незамеченным.
– Грир, это Харкорт, – ворчливо обратился он к ней. – Твой новый напарник. Постарайся не спугнуть его.
С этими словами он сжал мое плечо и ушел. По дороге он сказал мне речь на удачу. Судя по всему, Дилан была чрезвычайно одаренной, крайне угрюмой и иногда жестокой. Ее последнему партнеру он запустил в голову степлером. Однако он не ушел, пока она не рассмеялась над ним, долго, сильно и громко, в разгар встречи с клиентом. Единственная причина, по которой она осталась на работе, а не была немедленно уволена, заключалась в том, что клиент счел эту идею такой же нелепой, как и она. Когда она принесла на стол свои эскизы и объяснила свои намерения, клиент сразу же согласился с концепцией. В конце концов, она была гениальной, но маниакальной. Она мне сразу же понравилась.
Когда она подняла голову от стола и посмотрела мне в глаза, я приподнял бровь. Улыбка была восхитительной. Ее крошечный рот в форме сердечка и огромные черные глаза делали ее похожей на персонажа из графического романа - какого-то прекрасного произведения манги. Фарфоровая кожа и иссиня-черные волосы, выделенные полуночным синим, усиливали впечатление.
– Ты не похожа на Грир, – сказал я ей.
– А я похожа на Окамото? – резко спросила она.
–Да.
– Ты не похож на Харкорта, – ответила она залпом. – Это как-то чванливо.
Я пожал плечами. Никто из моих новых знакомых никогда не узнает, что я был кем-то другим, кроме Харкорта. Джори Кейз был мертв и не собирался возвращаться, даже для объяснений.
– Ну, я сам в некотором роде заносчив. Ты знаешь этот тип, самодовольный засранец.
Она пристально посмотрела на меня.
– По-моему, ты выглядишь нормально.
Я широко улыбнулся.
– Я тоже так думаю.
Она протянула мне руку.
– Зови меня Ди.
Я наклонился и крепко обнял ее.
– Зови меня Джи.
Ее руки мгновенно обхватили меня, и она положила голову мне на плечо. Мы пошли и спрятались в кладовке, чтобы никто не видел, как она плачет. Она не хотела быть стервой, но ей нравилось, чтобы все было сделано определенным образом, правильно, и весь отдел ненавидел ее за то, что она настаивала на качестве, а не на количестве. Я заверил ее, что не ненавижу и не смогу ненавидеть, и мы пошли дальше. К тому времени, когда мы вернулись к ее столу, мы были командой, причем довольно грозной по прошествии нескольких недель.
Мы сблизились каким-то неведомым образом, что научило меня доверять своим инстинктам, а ее - исследовать свои границы. Ей не нужно было беспокоиться о том, чтобы я не отставал от нее, не ревновал ее и не наносил ей удары в спину - ее волновала только работа. И я, который не был уверен, что смогу справиться с этой работой, пришел к пониманию, что у меня есть способности, поскольку она развивала мой талант от потенциала к возможности и до воплощения в жизнь.
Наши идеи отскакивали друг от друга, а иногда и от стен.
Она рисовала на любой поверхности, которая попадалась под руку, и когда остальные стали жаловаться, Глория Тодд, заведующая нашим отделом, переселила нас с главного этажа в крошечный закуток углового кабинета. Дилан заклеила бумагой одну сторону комнаты, каждое утро срывая ее и приклеивая заново. Там, где она была лихорадочной, целеустремленной и бешеной, я был спокойным, успокаивающим и неподвижным. Она говорила, что я как вода для ее пламени, но вместо того, чтобы утопить ее, я просто поддерживал ее. Мы подходили друг другу, как кусочки пазла, и нас обоих замечали и делали комплименты. Меня даже не беспокоило, что Дейн был прав. Мне нравилась моя новая работа, моя новая жизнь. Мне нравилось быть Джори Харкортом.
Дилан уже два месяца давила на меня, чтобы я познакомился с ее мужем, и она хотела познакомиться с кем-то особенным в моей жизни. Поскольку никого не было, так как я долго не встречался, я спросил ее, не подойдет ли мой брат. Ее это устроило, и она организовала небольшой ужин с двумя другими парами: ее лучшими подругами, с которыми она хотела меня познакомить, ее мужем и одним из его коллег, от которого она была без ума. Я еще до того, как она произнесла эти слова, понял, что она играет в сваху, но она была моей подругой и хотела для меня лучшего, поэтому я согласился встретиться с Раймондом Альваресом вместе со всеми остальными в ее доме в субботу вечером.
Без четверти девять ни Дейна, ни Рэя не было на месте, и Дилан, как обычно, принялась за ужин. У нее не было ни капли терпения, и ждать, чтобы подать еду, она не собиралась. Мы ели со шведского стола на ее стойке и сидели в гостиной. Когда после того, как мы все расселись, раздался звонок в дверь, Крис поднялся и осторожно положил руку на колено жены, чтобы удержать ее в кресле. Я не удивился, что это был Дейн. Забавно было видеть его в смокинге от Армани, выглядевшего так, будто он буквально сошел с обложки GQ. Он был сногсшибателен.
– О Боже мой, – выдохнула Дилан, медленно пробежав глазами по мужчине вверх-вниз, и наконец остановилась на его лице, на бледно-серых глазах под идеально очерченными густыми черными бровями. – Вы Дейн?
– Да, – он улыбнулся ей, передавая бутылку «Дом Периньон». – Простите, что опоздал. Я забыл, что сегодня вечером мне нужно появиться на благотворительном вечере, но я не хотел, чтобы вы хоть на секунду подумали, что встреча с напарником Джори не имеет для меня первостепенного значения. Поэтому я принес вам подарок и надеюсь, что мы могли бы поужинать с вами и вашим мужем на следующей неделе, если вас это устроит.
Ей оставалось только кивнуть. Он уделял ей все свое внимание, и это отключало ее мозг.
– Это сработает. Это было бы здорово.
– Отлично, – он улыбнулся ей, прежде чем протянуть Крису руку. – Приятно познакомиться.
Он тоже был околдован.
– И с вами, – сказал он, пожимая руку Дейна.
Я смотрел, как Дейн знакомится с остальными, пожимает им руки, улыбается, пока комната не затихла, наблюдая
