длинную нитку розоватой слюны прямо на крысу. Зверёк тут же встрепенулся и задал поразительного стрекача, мгновенно скрывшись в щели под полом аптеки.
Глава 44. «Птенчики»
В день условленного свидания с Карминой Лацио Джулиано с утра не сиделось на месте. Встав ещё до рассвета, юноша не знал, чем себя развлечь и, не желая будить спящих приятелей, вышел во двор палаццо, занимаемого школой Майнера.
Далёкий рассвет лишь слегка подрумянил светлеющее небо на востоке. Вереницы слоящихся облаков, окрашенных в золото и перламутр, тонкими перьями лепились у далёкого горизонта. Тёплый ветерок лениво шевелил пожухшие листья на старых яблонях.
Дрожащая тень попыталась подняться из-под корявого ствола навстречу юноше. Она неловко схватилась за низко нависающий сук дерева и снова безвольно завалилась назад.
— Сеньор Майнер? — удивлённо спросил Джулиано, узнавая в помятой, грязной фигуре своего нового учителя.
— Ja, ja, mein kleiner Vogel[129], — откликнулся мужчина, щуря набрякшие веки.
— Что с вами случилось, сеньор? — озабоченно поинтересовался де Грассо.
— Помоги-ка мне подняться, — попросил маэстро Готфрид, протягивая ученику подрагивающую руку. — Помнится, фрау Майнер любила раньше повторять, что schnaps mein kaputt[130].
— И что с ней стало? — спросил Джулиано, приседая и закидывая руку учителя себе на плечо.
— Сбежала от меня с одним из кондотьеров, schlampe[131]! — маэстро хотел сплюнуть, но лишь облизал пересохшие губы.
— Простите, маэстро, не хотел бередить ваши раны.
— А, пустое! Это случилось так давно, что я успел забыть её лицо. Да и не она причина плачевного состояния моей души, — маэстро Готфрид с шумом втянул в грудь воздух через широкие волосатые ноздри.
— Мне жаль, что так получилось с вашим сыном, сеньор.
— Бенедикт. Его звали Бенедикт. Хороший был мальчик: талант, сокровище! — одинокая пьяная слеза выступила в уголке глаза маэстро Готфрида, который буквально повис на Джулиано. — На тебя, кстати, похож. Угу. Такие надежды, столько сил! Эх!
— Не отчаивайтесь, сеньор. Я обещаю, что рассчитаюсь с Джованни за вас, — бережно придерживая грузное, вялое тело учителя, Джулиано повел его в спальню на второй ярус.
— Эх, птенчик мой, — маэстро Готфрид грустно улыбнулся, — если бы знать наверняка, что это он виновен в пропаже… в гибели Бенедикта… Я бы лично собственноручно придушил гадёныша, как помоечного кутёнка! Вот этими самыми пальцами вырвал его проклятое сердце! И ни Псы господни, ни Папа меня бы не остановили!
Сеньор Майнер растёр мятое лицо ладонью.
— Ты мне веришь? — спросил он громким шёпотом, обдавая юношу кислым винным дыханьем.
— Да, сеньор, конечно.
— И знаешь, что самое грустное, птенчик? Я понятия не имею, где тело моего сына, — маэстро Готфрид запнулся на очередной ступеньке и чудом удержался на ногах, всей своей немалой тяжестью повиснув на Джулиано. Из разреза несвежей льняной рубашки вывалился серебряный кулон с литерой «В». — Так и буду всю жизнь надеяться на чудо.
Подрагивающими, непослушными пальцами сеньор Готфрид заправил кулон обратно за ворот.
— Вам надо поспать.
— Да-да, — согласился Майнер, тряхнув лысеющей головой с выпроставшимися из хвоста прядями седых волос, — я ведь для этого и напился, малыш. Потому что стоит мне только закрыть глаза, и мой мальчик каждую ночь приходит ко мне, словно живой. Он просто смотрит, и я смотрю и вижу, как кровоточат и гниют его незакрывающиеся раны, как черви выходят из его пустых глазниц, как куски мяса отваливаются с его костей… Моя плоть вопиет о возмездии!
— Не отчаивайтесь, маэстро, я верю — справедливость восторжествует! — заверил учителя де Грассо, распахивая плечом дверь его спальни.
— Эх, птенчик, справедливости нет ни в этом, ни в горнем мире, — сонно проворчал сеньор Готфрид, аккуратно опускаемый Джулиано на узкую кровать.
Учитель вяло поёрзал на мятых простынях и, приподнявшись на локте, спросил нетвёрдым голосом:
— А ты чего сегодня так рано поднялся, суббота же?
— Не спится.
— Дуэль или девица? — прищурив левый глаз, поинтересовался маэстро.
Джулиано смущённо хмыкнул в усы.
— Вижу, что девица, ну, иди с богом!
Де Грассо накрыл учителя одеялом и вышел, тихо притворив скрипучую дверь.
— Сеньор Майнер опять всю ночь кутил? — сокрушённо вздохнув, спросил Артемизий ди Каллисто.
Юноша окинул всех собравшихся на завтрак учеников школы сеньора Готфрида чуть утомлённым взглядом голубых глаз и подсел за столик к Джулиано.
— Нашёл его утром под яблоней, — сообщил де Грассо, запивая постную кашу разбавленным вином.
— Значит, снова проспит до трёх, — Артемизий сдул чёлку, упавшую в щербатую деревянную ложку, поднесённую им к лицу.
— Я на б-будущей неделе ухожу к Фиоре, — сказал Паскуале, прихлёбывая жидкое варево.
— Он заставит тебя садовничать и бегать по кустам до потери сознания, — заявил бодрый Ваноццо, которому дородная кухарка наливала уже вторую порцию жирного куриного бульона, щедро сдобренного зелёным луком и чесноком.
Строгие правила очередного истианского поста не распространялись на де Ори, чудом восставшего со смертного одра. Наоборот, прижимистая стряпуха школы маэстро Майнера всячески баловала и обихаживала новенького фехтовальщика. Вот и теперь краснощёкая деревенская баба, страшная, как семь смертных грехов, ласково ворковала с силицийцем, подсовывая ему в тарелку самые лакомые кусочки. Женщина была лопоуха, неохватна в талии и, ко всему прочему, глуповата. Памятуя о наказе сеньора Готфрида не зажимать кухарку, Джулиано искренне недоумевал, как тому могло прийти в голову, что кто-то позарится на это жуткое недоразумение женского пола, гордо прозываемое сеньорой Беллой[132].
— Спасибо, Беллочка, — Ваноццо, отдуваясь, прикрыл тарелку рукой, — мне уже хватит.
— Кушойте, кушойте, сеньор де Ори. Вон вы какой бледненькой. Вам надо сил набираться.
— Ох, ты меня совсем закормила, я скоро ни в одну тренировочную куртку не влезу.
— Эт ничего, я её вам в миг разошью. Хорошего человека должно быть много.
— Белла, принеси вина, — лениво попросил Пьетро.
— Вот ещё, сами волочитесь в погреб. Что я вам — трактирная подавальщица? — возмутилась кухарка.
— Ладно, — быстро согласился Пьетро, — сам схожу. Как думаешь, Джулиано, тот пыльный бочонок у дальней стенки уже прокис?
— Стойтё! — встрепенулась стряпуха. — Сидите ужо. Обойдусь без вас.
— Как ты можешь так мило беседовать с этой…женщиной, — громким шёпотом спросил Артемизий.
— После того, как мой палец обесчестила безобразная старуха из аптеки, меня уже ничто не пугает, — снисходительная улыбка расплылась по лицу де Ори.
— Что будем делать? — спросил Пьетро, когда скрипучая дверь закрылась за широкой спиной кухарки.
— С чем? — уточнил Ваноццо.
— С маэстро. Бездельничать, конечно, хорошо, но весеннего турнира мы так не выиграем, — заключил Пьетро.
— Тренироваться можно и без маэстро, — не согласился Джулиано.
— И н-насколько тебя х-хватит? — поинтересовался Паскуале. — Я т-тут уже третий год, и н-ничего
