они поняли, что если она смогла простить их и вернуться в семью, то и они должны, по крайней мере объединиться на время приближающейся войны с этим монстром. И уже окончательно расставить все точки над и, и каким-то чудом, уничтожить его в этот раз навсегда.
Ангелла попросила Соледад закончить трансляцию, которая уже погрузила всех Неприкасаемых в глубины своих достаточно мрачных глубин своего я, и которую уже наблюдало несколько десятков миллионов человек. Она каким-то образом увидела один комментарий, вычленив его из десятков тысяч других. От которого ее глаза сузились, и она вся налилась холодной яростью. И желанием убивать.
"Великолепно шоу. Уже еду", гласил один комментарий, и она увидела имя подписчика –Cadaver2back. Она поняла, что ее идея сработала и уже улыбалась, кинув свой телефон в кресло. Все очнулись от своего непродолжительного транса и уже аплодировали Глории. Ангелла подошла к ней и обняла ее горячо и сильно, признавая, что она всегда была и будет самой талантливой и вдохновляющей в их Семье.
Все поддержали ее слова, и даже Гранж улыбнулась, и погрозила кому-то кулаком. И все изумились – на их памяти, такойэмоциональный подъем у этой вечно сварливой и недовольной всем особы произошел впервые за несколько сотен лет.
– Отличные песни… А как ты двигалась… Просто сказка! И хорошо, что ты не спела другую песню этой певицы, “One way ticket”! – нашелся и Морган, намекая на то, что они, скорее всего, взяли билет в один конец, и назад уже не вернутся. Он сам уже смеялся своей шутке, которую все, кроме него, конечно, признали самой дурацкой за весь вечер. А, впрочем, это же Морган, и в чем-то его уже не исправить никогда.
"Ну что ж, у меня остается только еще одно дело, надо бы навестить одного нашего заключенногои решить, что с ним делать" – подумала Ангелла и оставила своих родственников, которые уже просили Соледад поставить и для них какую-нибудь красивую песню, чтобы они тоже смогли продемонстрировать свои таланты. А Ангелла выходила наружу, где уже стемнело, и прихватив с собой почти окоченевшего на морозе Асраила, направилась с ним в тюрьму.
– Куда это мы? – спросил он одними глазами, потому что его посиневшие губы уже отказывались участвовать в процессе озвучивания его мыслей и вопросов.
– К твоему киллеру. Надо понять, что с ним делать. Ставить к стенке, или брать с собой в бой, – ответила Ангелла и увидев, что Асраил вдруг побежал в сторону здания тюрьмы, захрустев по снегу своими ботинками, ринулась следом за ним. Так они и достигли этих бронированных дверей, почти одновременно стуча в толстый металл своими замерзшими руками.
Глава 24.
Третий глаз, обращенный в прошлое.
Продолжая соревноваться, кто быстрее доберется до Закарии, почти как дети, толкая и хватая друг друга за куртки, они,пробежавшись по коридору, достигли помещения с камерами. В блоке их было семь, и бывший солдат Асраила располагался в четвертой, благо что дурацкий номер 666 уже убрали, и они остановились, переводя дыхание, у поста охраны.
– Здрасьте. Добро пожаловать в наше Чистилище! – улыбнулся им откровенно глуповатый и хамоватый дежурный, и уже в следующую минуту он вылетел из теплого помещения, наспех одетый, вытолкнутый разгневанной Ангеллой наружу, помогать добровольцам заносить в огневые точки ящики с патронами.
“Идиот”, – проворчала она, а Асраил беззвучно смеялся.Отослав дежурного, Ангелла и Асраил, уже отдышавшись, готовились войти в блок, когда они услышали какие-то странные и пробирающие до самой души звуки. Ангелла остановила жестом своего брата, и они подошли к открытой двери, прислушиваясь к музыке, которая звучала внутри блока.
Это играл на домбре Закария, и наполнял все помещение не просто звуками, а превращал его в бескрайнее пространство, и населял красками и жизнью. Невиданной энергией. И почудилось Ангелле, что она увидела всадника, умелого наездника, воина, который несется на своем горячем, черном коне навстречу своего многочисленному неприятелю. А рядом стелется низко к земле такой же черный беркут, сурово устремив свои немигающие глаза вперед, и летит рядом с этим человеком. Прирученный его уверенностью в себе, чувствуя, что и он стал частью стихии, которая сметет со своего пути все препятствия.
А в этом воине была такая сила, такое желание свободы и жажда жизни, что у нее перехватило дыхание, и она присела на холодный пол, показывая жестом Асраилу, чтобы он последовал за ней. Ей хотелось дослушать эту повесть, погрузиться в эту волну и состояние, в которое ее окунала музыка, рождаемая этим загадочным человеком. В котором сочеталась душа воина и великие таланты, и это сочетание она впервые встречала в своей такой продолжительной жизни. И достигая апогея, подняв ее высоко, и оставив ее там, взирать на мир с высоты полета хищной птицы, что позволило ей увидеть, что воин был окружен со всех сторон врагом. Но музыка смолкла, и она упала вниз, с большой высоты, так и не увидев финальной сцены. Она поморщилась – кто-то в блоке громко аплодировал. Она всегда предпочитала наслаждаться такими моментами в тишине, доверяя своей душе выражать признательность и благодарность, а не демонстрировать свои эмоции банальным хлопаньем рук.
– Круто, Зак… Давай теперь нашу! – раздался хриплый, сильный голос и она недовольно покачала своей головой. Ей было почти неприятно, что такой интимный момент, эту близость с внутренним миром Закарии разделял, помимо Асраила, неведомый ей человек. Как технический персонал, откровенно лишний, но украдкой подглядывающий за уже обнажившимися актерами на съемочной площадке.
Вдруг зазвучал гимн Легиона, и она улыбнулась, ожил и Асраил, открыв свои глаза – это была очень свежая и мощная интерпретация их старинного символа несгибаемости Легиона. Ей она откровенно нравилась. Асраилу тоже. Во время предыдущей мелодии, он погрузился в себя, и видел смутные образы, будто кто-то рвался на свободу, в то же время грустя и осознавая всю тяжесть совершенного, и этот баланс не давал ему подняться, воспарить над собой. И он пока нарезал круги, понукая своего коня, а враг уже был не только впереди него, а окружил со всех сторон. Но ему привиделась и надежда, и ее он увидел, ее слабый луч, когда вместе с Ангеллой поднялся высоко вверх, увлекаемый этими простыми, но трогающими звуками.
Они переглянулись и решили вставать, времени у них было в обрез, и этот импровизированный концерт застал их врасплох. Теперь надо было нагонять, действовать очень быстро, и принимать такое же, почти поспешное решение.“Главное – не быть слишком мягкой”, – думала Ангелла.
Они зашли в мрачный блок с камерами, хотя там хватало освещения.
