— Ты побледнела, — подмечает покровитель. — Опять болеешь?
— Угу. Мне в последнее время нездоровится, — невнятно говорю я, обтерев затылок ладонью.
— Скоро это пройдёт, — он лениво оскаливается. Найджел прямо говорит, что знает, кто ключ или это моя сумасшедшая паранойя? — Ты станешь покровителем, и человеческие болезни улетучатся!
— Это так.
— Ах, забыл. Интересно тебе или нет, но Яфа сейчас тоже под замком.
Я приоткрываю рот и смотрю на покровителя, ожидая от него пояснений. Но как только я улавливаю его готовность исчезнуть, немедленно спрашиваю:
— Как… Почему это произошло?
— Не догадываешься? Как комично, — он потирает руки как муха. — Твоя подружка решила геройствовать, попросила смягчить Грэму срок заключения, если её тоже возьмут, как подопытную. Якобы это ударит по нему сильнее пыток.
Он сообщает об этом так, словно всю жизнь читал Эдгара По, и отныне у него стойкий иммунитет на такие ситуации.
— Ему не уменьшат срок заключения. Семья Бодо — сплошная несправедливость. Про Флавиана мне и сказать нечего.
— Я в их переделки не лезу.
— Шпионаж, по-твоему «не лезть»?
— Ой, всё. Хватит. Мне пора.
Он уходит, а я не успеваю бросить ему что-то ядовитое.
На что Яфа надеялась, когда шла на такой поступок? Я признаю, что это достойно уважения, но сколько это продлится? Она оставила руководство, отказалась от спасения Грэма, сдалась. Я не знаю всей ситуации, поэтому не позволяю себе зайти далеко, критикуя девушку.
Я отлёживаюсь в постели пару часов, читаю древнюю пьесу и периодически подкармливаю рыбок. Найджел внушил мне, что они вечно голодны. Я слишком часто отвлекаюсь и поглядываю на них, как и они на меня, словно прося «ещё горстку, пожалуйста».
Юми и Киара навещают меня, когда стрелка только щёлкнула за чертой «12». Владычица сидит ровно, с поднятым подбородком, аккуратно сложив ладони на коленях. В то время Киара, стянув с себя доспехи и оставшись в утягивающем комбинезоне, который обычно надевает под низ, сидит со скрещёнными ногами и, сгорбившись.
— Я прикрыла этот момент, — говорит Владычица. — Ты в порядке?
— Да. Меня выручил друг. Нашёл и перенёс сюда.
— А ему можно доверять? — спрашивает Киара. — Это Найджел? Тот чудак, который приходил к тебе в прошлый раз?
Тот раз уже давно не прошлый.
— Да, это он. Найджел исключительно на моей стороне — у него нет мотивов вредить мне. Плюс он знает, кто я.
— Ты ему рассказала? — Юми тщательно подбирает слова.
— Нет. Он узнал из наблюдений.
— Значит, вертится возле тебя круглые сутки, — прищуривается Киара и хлопает ладонями.
— Да уж. Лучше бы не вертелся, — бубню под нос я. — Приступ случился внезапно, после тренировки.
— Теперь тебе следует непрерывно быть начеку, — заключает Юми. — Мне жаль, что я не могла быть рядом на тренировке, но ты неплохо справилась. Это огромный успех.
— Спасибо.
— Не скромничай, Милдред. Будь с нами, как с подружками, — Киара толкает меня в плечо, и я не сдерживаю смех. С первой же нашей встречи я поняла, что у Владычицы и её маленькой приближённой тёплые отношения, настолько полные доверия, что формальности для них — дикость.
— Она воспитанная, — поправляет Юми. — Это прекрасно. Говори, как тебе удобно, но никогда не кланяйся.
Если бы я сейчас была в хорошем расположении духа, то сказала бы: «Я никогда и никому кланяться не буду».
— Вы постоянно интересуетесь моим самочувствием и… Как вы?
Юми и Киара переглядываются, искорки грусти в мгновение угасают и они обмениваются фальшивыми улыбками.
— Отлично. Позаботься о себе. Твоё состояние гораздо важнее, — Владычица оглядывает обитателей аквариума и дёргает бровями. — Гуппи — моя детская и некогда позабытая любовь. У меня тоже был аквариум, стоял на этом же месте, только был вдвое меньше. Одинокая гуппи — так я её называла. Я призывала родителей подселить к ней друзей, но они боялись, что я не справлюсь с такой ношей.
— Юми, здесь была твоя комната? — вспыхивает Киара, и Владычица кивает, разглаживая складку платья на ногах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Заранее: всё хорошо, Милдред. Я знала, кому отдаю свой детский уголок и нисколько не жалею.
— Мне приятна ваша доброта. Я не заслуживаю её, я не такой человек как вы, — к горлу поднимается ком, и я резко сглатываю, избавляясь от него.
— Может быть и не такой, но любви ты точно заслуживаешь. Ты почти никогда не знала, что это, — Киара улыбается, открывая белоснежные зубы.
— Фух, чувство, будто я сейчас растрогаюсь. Если вы свободны, можем поесть?
— Не сдерживайся, не стесняйся показать, что ты чувствуешь, — Владычица по-доброму усмехается. — Ты пытаешься доказать, что люди — не хуже покровителей. Разве будешь ты человеком, если прячешь эмоции под железной маской?
— О, я не задумывалась об этом. Ваши слова имеют смысл.
— Сегодня повара обещали блюда из морепродуктов. Милдред, что ты об этом думаешь? — спрашивает Юми. Киара подпрыгивает от счастья и сжимает кулаки.
— С ума сойти! Конечно! Это же моя любимая еда! — я сбрасываю с себя одеяло и даже не замечаю, как беру Юми за руку.
Такое случается редко, но иногда я задумываюсь, что всё это сон. Сон ли это?
ГЛАВА 27
Кто ты? Кем ты стала? Почему ты так изменилась?
Я Милдред Хейз, сильнейшее существо в мире, непобедимое даже хранителями. Но как я изменилась, видит лишь зеркало, и оно мне не отвечает.
Сегодня я насчитала ровно пять месяцев обучения в Аметистовой сфере. Через два дня третье Испытание, сдача экзаменов, становление истинным покровителем. Каждая клеточка моего тела вибрирует от предвкушения.
— Красотка, — Киара подходит сзади и выглядывает из-за моего плеча. — Тебе идут доспехи. Почему ты возмущалась?!
— Юми стоит отменить этот дурацкий закон, — говорю я, поправляя вывернутый нарукавник. — Я хоть и ношу доспехи около трёх месяцев, это не делает их привычными и удобными.
— Этого вот «дурацкого закона» придерживается Бад. Он его основоположник, Юми уважает его мнение как правителя, поэтому согласилась. Никто не приходил с жалобами. Если такие найдутся, доспехи исчезнут с лица нашей аметистовой планетки.
— Я не считаюсь, да?
— Ты не наш член, так что да. Если ты собралась, то пошли быстрее. Сегодня редкая распродажа, все штучки скоро раскупят.
Мы значительно расслабились — смертей больше нет. Фауги резко ослабли, будто всю свою энергию направили на три тысячи двадцать покровителей и их мощь угасла. Мы подозреваем, что это ненадолго. Я и Киара часто посещаем город, чтобы что-то купить, а точнее, обменять. Деньги в сферах почти отсутствуют, покровители получают всё необходимое, как «рабы камня». Иногда им хочется удовлетворить себя покупками, праздниками, выпивкой. Редко такое происходит, потому что многие живут, ничего не замечая, кроме своей обязанности. Если взглянуть на работу покровителей сферы Голубой Бирюзы, может показаться, что такая тенденция у них особо распространена, но у них-то минимальное количество промахов. Как они успевают совмещать свои гедонистические наклонности с таким важным заданием, как сокрушение? Или дело в их педантичности и брезгливости?
— Я хочу снова на озеро, — вспоминаю я.
— Только после рынка! Мне говорили, что там обменивают швейцарские настенные часики!
— Конечно после. Ты уже сто раз сказала, что там сейчас всё заберут.
Мы шагаем по тротуару, так как жизнь в городе закипает: повсюду катаются повозки, а иногда кареты с отставными Владыками. Постаревшие покровители медленно шагают, закручивая седую бородку, а женщины поглаживают седые длинные косы. Я часто помогаю им перетащить груз, перейти дорогу. Их сила всё же угасает, а не стоит на месте, насыщая уже негодного покровителя. Частенько я разговариваю со старичками и сообщаю обстановку в сферах. Они любят слушать мои новости, а я — слушать их истории. «Сто семь лет назад впервые ступил я на этот путь…». Их истории завораживают, заталкивают в разные исторические периоды, войны на Земле и распри в сфере. Киара тоже внимательно слушает и порой задаёт интересующие вопросы. В такие моменты мне кажется, что я возвращаюсь в своё далёкое приземлённое прошлое. Стоит мне взглянуть на веснушчатое небо, гигантскую луну, а затем перевести взгляд на бурную жизнь в городе, освещённую миллионами факелов, я понимаю, что земная жизнь давно отпущена, я не держусь за неё так яростно. Я есть здесь. Я здесь буду навечно.
