– Вас так ориентировало ваше руководство, майор?
– Извините, мистер Ксиан, я не могу отвечать на этот вопрос.
– Ясно. Aita pe-a. Нет – так нет. А замена миротворцев, это тоже тайна?
– Это тоже непубличная информация, – ответил майор, – но, вам, похоже, все равно уже рассказали. Нас в три этапа меняют на пакистанцев, по одной трети за каждый этап. Вы знаете: Бангладеш и Пакистан, это основные поставщики миротворцев. Мы, канадцы – экзотика на этом поле. Просто, в начале нас послали сюда, как нейтральную нацию.
– Тоже ясно, – Варлок хмыкнул, – ООН устала играть в нейтралитет, и отправляет сюда официально-вооруженных исламистов в помощь исламским террористам-нелегалам.
– Я надеюсь, – сказал канадец, – что вы сумеете договориться с мусульманами, пока я остаюсь здесь командующим миротворческим контингентом. Когда будут сплошные пакистанцы, все станет гораздо сложнее для вас. Я даю добрый совет, мистер Ксиан: договаривайтесь быстрее.
– Mauru-roa, майор. Я подумаю над тем, что вы сказали.
Варлок почувствовал симпатию к майору. Наверное, большинство бойцов в канадском батальоне тоже симпатичные парни. Было бы замечательно, если бы все они вернулись домой живыми. Но в план спецоперации включен пункт: «При попытке пресечь мятеж исламских экстремистов, канадский контингент UNP потеряет не менее пяти единиц личного состава». Вот так. Сейчас эти «единицы», звонят родным и любимым: «Ждите, я скоро вернусь домой!». Но для кого-то из них жребий лег иначе…
«Не думай об этом!», – приказал себе Варлок, – Ты все делаешь правильно».
…
20 августа 2 года Хартии. Юго-восточный сектор супер-архипелага Туамоту.
Печально знаменитый атолл Моруроа.
1200 км к ост-зюйд-ост от Таити, и столько же на зюйд от Маркизских островов.
Атолл Моруроа с барьером в форме причудливо-волнистой петли, вытянут с востока на запад на 30 км. Надводная часть барьера шире всего на востоке, и там в 1960-е годы был построен главный французский ядерный полигон с военным городком и аэродромом. За Моруроа значится рекорд: 180 ядерных взрывов мощностью более ста килотонн. Заряды взрывались в шахтах, так что в массивном известковом теле атолла возникли огромные полости и многокилометровые трещины, а вся лагуна Моруроа была заражена смесью радионуклидов. В конце XX века полигон был брошен, и только иногда тут появлялись экологи, чтобы собрать данные для очередной алармистской статьи в «зеленой прессе». Толку от этих их занятий не было никакого, и в этом году на Мороруа стартовала некая регулярная кампания по подготовке к реставрации экосистемы атолла.
Над бывшим административным зданием полигона реял флаг экологической команды «Ocean Re-Creation Activity» (ORCA) – силуэт касатки в прыжке на фоне солнца. А за столом в маленьком конференц-зале разместилась любопытная группа: одна девушка, симпатичная креолка лет 25 и трое мужчин лет 35 – 40 (два англосакса и один китаец). Девушка сделала глоточек кофе из чашки. Прикурила тонкую сигарету и спросила:
– Док Упир, а какое отношение все это имеет к международной экологии?
– Что за вопрос? – воскликнул тот из креолов, что был постарше, и немного похож на Крокодила Данди из культового австралийского фильма, – Начнем с того, что именно я создал ORCA. В смысле, тот я, который академик Джеймс Макаронг из Нью-Йоркской Академии наук.
– Ты же там академик астрономии, – заметила она.
– Норна, ты просто не в курсе, я с первого января утроил свои членские взносы, и стал академиком не только астрономии, а еще и экологии, и химии,– ответил доктор Упир, начальник штаба Восточного фронта Народного флота.
25-летняя Джой Прест Норна, бывшая директор инноваций Народного флота, а с 1 мая координатор фондов и природных ресурсов правительства Меганезии, картинно сделала большие глаза и произнесла:
– О-о! Ты просто энциклопедист.
– Между прочим, – заметил второй креол, несколько более толстый, чем-то похожий на колобок из славянских сказок, – ты, Норна, упускаешь главное.
– А что главное, Хобо-Ван? – спросила она.
– Главное, – магистр Хобо-Ван, директор военно-инженерного центра «Creatori», резко щелкнул пальцами, – что мы с Упиром нашли под этот проект американский грант: 40 миллионов баксов. Вот плюс КАК БЫ интеграции Меганезии в цивилизованный мир.
– Правда, – уточнил доктор Упир, – пришлось сразу отдать 10 миллионов в виде отката главным клеркам Фонда Спасения Мирового Океана. Тут следует выразить глубокое восхищение математическим талантом доктора Шан-Йана, который…
– …Умозрительно проник в финансовую схему противника, – договорил Хобо-Ван.
– …Ну, прекратите, коллеги, – проворчал китаец, – я просто разобрался, как устроена коррупционная цепочка, как, исходя из этого, заполнять документы на грант, и кому конкретно предлагать взятку.
– Док Йан еще не адаптировался к нашему циничному стилю, – пояснил Упир.
– Понятно, – Норна снова затянулась сигаретой и разогнала дым грациозным взмахом ладони, – док Йан, просто не обращай внимания. Эти двое всегда так себя ведут.
Китаец чуть заметно улыбнулся и покивал головой.
– Да, Норна, я это уже понял. Но, может быть, пора перейти к делу.
– Ага! – обрадовался магистр Хобо-Ван, – ты сказал, Йан, тебе и докладывать.
– Хорошо, – китаец снова покивал и включил широкоэкранный электронный планшет, лежащий на столе, – здесь дана блочная схема нашей ядерной программы. Чтобы было проще разобраться, она разделена на подпрограммы по трем идентификаторам.
Он указал авторучкой на одну строку таблицы и пояснил:
… – Первый идентификатор: сырье. У нас есть четыре вида сырья. Это ацетат диоксида природного урана, который нам поставляет президент Тимбер с Фиджи. Это уран-233, который производится из дешевого тория по методу коллеги Халлура. Это реакторное топливо, высокообогащенное по урану-235, с кораблей флота США, которые затонули в январском бою у Соломоновых островов. И, это ОЯТ – отработавшее ядерное топливо с АЭС Японии, полученное благодаря контактам Накамуры Иори с семьей Фудзивара, и благодаря интересной транспортной разработке команды Джона Саммерса Корвина.
Норна нарисовала дымящейся сигаретой в воздухе вопросительный знак.
– Я так понимаю, что ваша команда проводит тут, в некотором смысле, тесты?
– Да, – сказал доктор Упир, – мы тут проверяли лабораторные атомные бомбы, совсем маленькие, на высокообогащенном уране, и с внешним источником нейтронов.
– А если кто-то заметит рост радиоактивности в лагуне Моруроа? – спросила Норна.
– Мы, – сказал Хобо-Ван, – с честными глазами ответим, что тут радиоактивность растет, потому что приходится вскрывать карстовые полости, которые образовались при французских ядерных тестах. Как там иначе вычистить? А часть радионуклидов, все же, попадает в океан. Ни одна технология чистки не избежала бы этого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
