— Ольга! Стой! Не ходи туда! — заорал одинокий герой.
Ольга повернула голову, ступила в лужу и с громким "Блин!" затрясла ногой. Из кармана у неё вывалилось что-то круглое, замерло на мгновение в воздухе и, совершив красивую дугу, упало на постамент. Ольга кинулась следом, и Андрей метнулся тоже — наперерез, огромными скачками, явно и безнадёжно не успевая.
"Убей меня, убей себя, ты не изменишь ничего!" — насмешливо комментировал Самойлов.
Беда! Беда! Тщательно подготовленная, продуманная до последней детали!.. Но тут ход событий был нарушен самым грубым образом — и отнюдь не гимназийскими магами.
— Полиция! Всем стоять! — истошно завопили с неба. — Оружие наземь! Руки за голову! СТРЕЛЯТЬ БУДУ!!!
Устроитель действия (профессионал и специалист), невидимою тенью сидевший в кресле около хлебного магазина, раздражённо сплюнул и забарабанил пальцами по подлокотнику.
— П-паршивец, — сказал он вполголоса. — Ну, я тебе покажу самодеятельность.
В небе, держась лапками за толстую ветку, руля хвостом и упоённо совершая виражи, летел маленький тигр — рыжий, взъерошенный, плюющий на законы жанра и земного притяжения.
— Флюк! — крикнула Ольга — и остановилась.
Андрей, добежав наконец, сгрёб её в охапку и потащил прочь от статуи. Любимая яростно выдиралась.
— Держи-держи! Я иду уже! — одобрил тигр и метнулся вниз, отшвырнув ветку. Ветка упала в лужу и окатила всех присутствующих грязной водой.
Всё смешалось в доме Облонских. Хаос! Беспредел! Кто так работает, скажите на милость? Кто так работает?!
***
Происходящему на игровом поле (как называл созданную им действительность враг наших героев), разумеется, имелся посторонний свидетель. Правда, на сей раз ему пришлось вести слежку в ужасных условиях. Более всего это было похоже на дурно работающий телевизор, изображение на экране которого то появлялось, то пропадало.
Никита Делик вломился в игровое поле там же, где Андрей, только получасом позже, и заметил переход сразу. Наблюдательность, впрочем, ничем ему не помогла — поле, возмущённое столь наглым и грубым вторжением, немедленно выплюнуло великого сыщика в реальность — ещё и в ночь! В час ночи! Свинство, да и только!
Будучи выплюнутым вторично и ощущая себя живым футбольным мячиком, сыщик нехорошо выругался и продолжил попытки. Упорства ему хватало — и не только упорства: отдадим должное, сыщик имел всё необходимое, дабы с полем справиться. Кроме опыта и знаний. А далеко ли уедешь на одних талантах!
Так что он был вынужден довольствоваться тем, что получалось, а получалось следующее: полминуты в городе — секунд десять на поле.
Но лучше, чем ничего, верно?
Сообразив, что дело плохо, Никита благоразумно нажал кнопочку вызова преподов (совершенно напрасно — поле было начеку) и продолжил наблюдение. На неизбежные последствия своей неопытности он махнул рукой. Последствия были мелкие, но неприятные: головная боль, тошнота, дрожь в коленках. И уши закладывало, будто в самолёте, — благо, слушать было особенно и нечего!
Помимо прочих талантов наш сыщик обладал редкостной везучестью: враг и в этот раз его не углядел.
С удовольствием сообщаем благосклонному читателю, что со временем враг оценил сыщика по достоинству — а его оценка стоила дорогого!
Но абы кого в гимназию и не принимали.
3
Трагедия на глазах обращалась фарсом.
Почитатели Босха могли разочарованно отвернуться: явившихся на картину персонажей рисовал не их кумир. Большой художник, изливавший на полотна мраки и ужасы из душевных глубин, сотворить такое безобразие по определению не мог.
Что уж говорить об истинном режиссёре и декораторе трагедии! Он взирал на безобразие, подперев кулаком щёку и отгоняя желание наколдовать себе попкорна — или семечек на худой конец. Сериал! Семейный, мексиканский, отвратно поставленный! Взять хотя бы поведение главного героя. Раз уж успел ты предотвратить трагедию — будь любезен и далее соответствовать образу! На плечо её, дурочку, — и прочь с гиблого места! Ан нет — разговоры разговариваем, уговоры убалтываем… Смотреть, право, тошно.
Подчиняться глупым женским прихотям Андрей и в мыслях не имел. Ни секунды не задумываясь, уволок бы любимую подальше и рот ей вдобавок заткнул — да погрубее, погрубее! Однако силу применять он медлил, прекрасно зная, с кем имеет дело. Барышня отличалась редкостным упрямством — возжелавши орех на верхушке, всё дерево могла срубить под корень. Бараном безмозглым и псом бешеным пёрла напролом, в кровь разбивая о препятствия уязвимые органы души и тела. Свои и чужие — без разницы.
— И можешь считать, что мы расстались! — орала любимая. — Понял? Ты понял?! Я с такими уродами дел не имею!
— Не бей по руке, я раненый…
— На всю голову раненый! Пусти, говорю! Да пусти, блин!
— Не доводи ты меня до греха!
— Ещё указывать мне тут будет! Второй фингал получишь, понял?!
— Т-твою же!.. Уймёшься ты?!
— Давай, я до постамента сбегаю и достану! — не выдержал Флюк. — И пусть она поглядит, что будет!
— Не лезь! — рявкнул Андрей.
— Тебе, Флюк, я тоже припомню! Сдурели оба!
Они медленно удалялись от статуи — метров на тридцать отошли, но чего это стоило! Изрядно уже побитый, мокрый насквозь, Андрей стервенел с каждым шагом — поди ты удержи в руках эдакую фурию! Ужасно хотелось дать фурии в морду.
Тут фурия вдруг замолчала и уставилась вверх с безмерным удивлением на лице.
— Ой, — сказала она совершенно другим тоном. — Ой, что это? Гляди!
Ага, птичка летит. Нашла дурака!
Не сводя глаз с неба, Ольга попятилась, потянула Андрея, ухватившись опять же за больной локоть, а тигр, крутившийся под ногами, отскочил в сторону и взвыл дурным голосом:
— Атас! Мря-а-ау!!
Андрей покосился — обомлел — и, ничего более уже не успевая, отшвырнул Ольгу от себя — отшвырнул так, что она, на ногах не удержавшись, покатилась по лужам, захватив с собой воющего тигра.
С неба, с неимоверно вытянувшейся руки каменного школьника на Андрея опустилась сеть, в считанные секунды оплела с головы до ног и дёрнула вверх — как большую, глупую, вкусную муху.
Он опомнился будучи метрах в трёх от земли и прекратил бессмысленное сопротивление. Всё, абзац. Берите барышню, кто хочет, — только не обижайтесь потом.
Барышня, однако, нападению не подверглась. Сидела в луже, обнявшись с рыжим и потеряв, видно, дар речи. Наконец-то.
— Ты живой? — спросил Флюк. — Сейчас его жалом уколют — и привет, мряф, — сказал он Ольге. — Надо сетку быстро резать. Нож есть?
Меч!
С несказанным облегчением Андрей полез за пазуху, предвкушая восторги из партера. Ха! Что там Фродо Торбинс в паутине Шелоб! Мы, лихие джедаи, ваше макраме двумя пальцами разорвём. Но ради зрителей, из любви к искусству, можно и мечом щегольнуть, why not! У нас меч — голова с плеч! Платок, понимаешь, на лету — пополам! А из идолов поганых статуэток понарежем — пастушек и овечек…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
