Ранее утро всегда было лучшим для того, что можно спокойно пройтись по улице и не беспокоиться, как ты выглядишь, встретив единицы пешеходов, да и они редко обращают внимание на что-либо. Промокшая насквозь футболка пахла сырой травой и землей. Проведенная под дождем на продрогшей земле ночь сказалась на легких парня, заставляя его изредка кашлять и издавать тихие хрипы. Медленно, словно вокруг не было ничего, кроме его разбитости, Тай подошел к дому. Разбежавшись, он быстро вскарабкался по стене и проник внутрь.
Глаза совсем потемнели, когда он уловил слабый запах еще живой девушки, еще царивший в ее комнате. В памяти начали всплывать образы Леа, их первая встреча, прогулки и последняя ночь, проведенная с ней. На мгновенье ему показалось, что он до сих пор чувствует ее нежные прикосновения, улыбку и тихий смех, словно сейчас она присутствует с ним. Подойдя к кровати, он провел рукой по мягкому плюшевому покрывалу; остановившись возле подушки, он слабо втянул ее запах, заставив воспаленные глаза Тая заслезиться. Еще никогда он не испытывал такой боли, это чувство не могло сравниться ни с чем. Если бы только мог, он предложил бы свою жизнь взамен ее. Что случилось? Почему его не было рядом? Он был слишком горд, чтобы почувствовать, как ее убивают.
Словно улыбаясь и смеясь парню в лицо, на тумбочке сидел черный медвежонок, которого он ей подарил. Его непроницаемые лакированные глаза отражали болезненный образ Тая, отчего ему стало противно, и он отшвырнул медведя в сторону. Открыв ящик, он извлек фотографию, после чего, проведя по ней пальцами, направился к распахнутому окну. Неожиданно в глазах позеленело, словно он вот-вот потеряет сознание. По телу небольшими порциями волн побежали мурашки, заставляя волосистые части приподниматься, вызывая неприятные ощущения волнения. Следом пришел страх и боль, сначала на лице, затем в области груди. Все продолжалось около двух минут; вспышки непонятных ощущений позволили ему почувствовать ужас и жуткую боль, которую чувствовала Леа в ночь нападения.
Он увидел и животное, нападающее на нее, его свирепые глаза и острые, как бритва, когти, наносящие смертельные удары жертве. Видение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Схватившись за голову, он еще некоторое время приходил в себя. Облик оборотня, напавшего на Леа, был размазан, но все равно был хорошо знаком парню. Еще никогда ему не приходили такие видения. Чувства, которые он испытывал к человеку и его сущность связали его с ней. Почему этого не произошло раньше, почему злость на нее взяла верх, и он позволил забрать ее?..
Глаза налились кровью, облик оборотня, пришедшего ему в видении, принадлежал его матери. Он узнал ее, злую, с оскаленными зубами… он никогда не видел ее такой на охоте. Как он мог так подставить Леа! Ведь мать много раз предупреждала его… Но он был так слеп, так занят своими новыми ощущениями, что забыл о безопасности девушки, приведя ее в дом оборотней. Он сам навел на нее беду, подставил бедную овечку, подпитывал аппетит свирепых оборотней. Из груди вырвался крик отчаяния, и зверь, живущий в нем, ударил большим мощным кулаком по столу, раздробив тот на мелкие части.
* * *
Тодд вздрогнул — раздавшийся наверху шум, тут же разбудил его. Дав себе некоторое время, чтобы оклематься, он снова вздрогнул от повторившегося шума — что-то разбилось. Вскочив, мужчина бросился к комнате Леа. Распахнув дверь, он увидел разбитое окно и разломанный в щепки стол на полу. Ноздри тут же уловили запах оборотня. Еле волочась от бессилия и слегка прихрамывая, он подошел к окну. Облокотившись на раму, он еще несколько минут смотрел вдаль, в сторону леса, прекрасно поняв, что здесь был Тай.
Он был похож на него, он сразу это понял, поэтому и запрещал Леа встречаться с ним. Молодой, красивый, упертый… нужно было отпустить ее, с ним ей никогда ничего не угрожало бы. Зачем вмешался, старый дурак! Влез не в свое дело и — результат. Он потерял дочь и будет вынужден жить с этой болью всю жизнь. Снова почувствовав боль в сердце, он присел на кровать, подняв с пола медвежонка и крепко прижав его к себе. Он больше не нашел фотографии Леа в пустующем ящике…
* * *
Крепко сжимая в зубах фото, Тай несся по густым зарослям леса, он был уже далеко от города, ноги несли его в неизвестное. Его мохнатая шкура развевалась по ветру, а глаза потеряли всякий смысл к жизни. Ему хватило пары минут, чтобы влюбиться в Леа и, хотя вначале он не желал пускать ее в свою жизнь, она, сама не зная того, вошла в нее, навсегда оставив в большом и свирепом сердце зверя искру привязанности и любви. Одно упущенное мгновение — и он потерял ее так же, как и смысл своего существования.
Глава 23
Жена Орвила проснулась очень рано и, не став будить мужа, тихо проскользнула на кухню, чтобы поставить чайник и заварить ромашковый чай. Этот прекрасный настой помогал успокаиваться и нормализовать сон. В этот день ей явно не хватало его — чудовищная смерть Леа потрясла ее до глубины души, ее руки и тело до сих пор трясло от одной только мысли, что ей снова нужно войти в ту комнату, чтобы все там убрать. Свист закипевшего чайника заставил женщину вздрогнуть и выронить взятое столовое полотенце. Глубоко выдохнув, она собралась с духом и вошла внутрь. Подойдя к окну, быстро одернула шторы — яркий солнечный свет осветил комнату и обезображенное тело Леа.
Видеть такое для человека было слишком. Не теряя ни минуты, женщина начала отмывать кровь, заливающую весь пол. Стараясь не поднимать головы, чтобы не смотреть на искалеченное лицо девушки, она быстро помыла под столом и ринулась, было, к выходу, как услышала звук, исходивший от томографа. Женщина остановилась и стала медленно приближаться к койке. Тело Леа по-прежнему безжизненно лежало на месте, приобретя серый цвет, а томограф, словно неисправный, пробивал слабые толчки сердцебиения. Испугавшись, Мария бросилась из комнаты.
— Орвил!!! — прокричала она, тряся мужа за плечо, пытаясь разбудить. Ошеломленный мужчина вытаращил на нее сонные глаза, не понимая — в чем дело. Однако, тут же вспомнив ужасные события вчерашнего вечера и схватившись за голову, бросился за женой, которая, таща его за руку, что-то бубнила себе под нос. Наконец, не выдержав, он одернул ее и недовольно прокричал:
— Что, что?!
Женщина, ничего не говоря, лишь устремила свой взгляд на томограф. Зигзаг, отражающий отчетливое биение сердца, скользил по темному экрану прибора.
— Неси бинты!! — прокричал Орвил, жене.
Мужчина, не веря своим глазам, поднял хрупкую руку девушки, нащупывая тоненький, нитевидный пульс. В горле пересохло так, что он почувствовал раздирающую боль.
