демократия.
Кот принялся будить младшего брата, водя хвостом ему под носом. Пыль, солнечный свет и шерсть в носу сделали свое – Егор издал серию из трех громоподобных чихов. Когда младший брат раскрыл слезливые глаза, он увидел у себя на груди толстого кота.
С минуту Егор просто смотрел на него, готовый в любую секунду расчихаться вновь, но резкое: «Мяу!», что звучало как потуга выдавить человеком звук животного, привело его в чувства.
– О, котик смешно мяукает, – Егор улыбнулся и испуганно зыркнул на брата. Тот поднял брови и развел руками.
– «Мяу» тебя не устраивает? – спросил Рей.
– Вот святы господи! – Егор отпрянул к стене и ударился затылком. Пока он потирал синяк на затылке и осматривал кота, тот бегал по комнате и призывал их быстро одеваться, шипя и делая вид, словно хочет поцарапать их.
Переполошенная таким внезапным визитом команда принялась как по приказу собираться. Только после того, как все более-менее пришли в себя, они поняли, что перед ними не какой-то кот, а самый что ни на есть мэр города, о котором говорил управитель прошлым вечером. Или президент – тогда было непонятно. Это им, впопыхах натягивая штаны, объяснил Егор, хотя те и так это понимали.
Спустившись вниз, они наткнулись на старшего портье Диму, который глубоко поклонился мэру и представился – он был сыном управителя. На нем внимание никто не заострил, потому что из-за двери показалось знакомое пузо с висящей, как тряпка, рубашкой. Кот тяжело простонал.
– О, черт! – первое, что сказал Роман Федорович, выходя из своей каюты. Он важно – выгнув, словно гусь, шею и спину, – проковылял враскачку к Лёше и пожал крепко его сухую руку своей – жирной и красной. Роман Федорович начал знакомиться с Машей, здороваться с Егором, но потом вдруг спохватился и увидел на себе негодующий и строгий взгляд мэра. Управителя словно сковородой по голове огрели. – О, черт! Господин мэр! Дайте я вас поцелую!
– Извольте, Роман Федорович, – управитель поднял на руки кота и поцеловал своими тонкими белыми губами его прямо в пушистую макушку. Мэр попросил опустить его и сказал:
– С каких же пор ты, старый скалдырник, так вежлив к гостям? Я же знаю тебя – ни семечка задаром не пожертвуешь. А ну говори, старый хитрец, что ты с них уже нажить успел?
– Господи, да я ж никогда, – управитель нервно усмехнулся и весь раскраснелся пуще прежнего. Лёше показалось это жестоким унижением, от которого управитель жуть как растерялся.
– Все нормально, Рей, – он ничего с нас не потребовал. Мы лишь выпивку ему оплатили, так как совсем были на мели, – сказал Лёша.
– Да что вы? И где же тогда, господа, вы нашли клецны? – пепельный кот запрыгнул на плечо к стоявшему у входа солдату, нерушимому и твердому, словно караульный – он был чем-то вроде подставки для мэра.
– Вот! – Роман Федорович протянул мэру нож, который Лёша отдал в качестве оплаты управителю еще прошлым вечером. – За такой я могу выручить у старика Снова под пятьдесят клецн! Все хорошо – у нас честная сделка, – управитель хитро улыбнулся Лёше.
Мэр фыркнул себе под нос и пригласил гостей наружу. Управитель попрощался со всеми и пообещал, что будет ждать их вечером с фуршетом в честь приезжих. Непонятно, что так на него повлияло, но Роман Федорович явно стал намного мягче и податливей, а прежняя аристократичная манера общения стала больше походить на манеру непутевой прислуги.
V
Теперь, придя в себя после вчерашней попойки, можно трезво оценить, где же они остановились.
Город А (так называли его местные жители, но на деле это был старый город Клецк) представлял из себя помесь современного довоенного величия Беларуси и усадьбы девятнадцатого-двадцатого веков из романа господина Гоголя или Достоевского.
В городе явно были видны кусочки научного прогресса семидесятых-восьмидесятых, но вот только густой золотарник на парниковых грядках, оборванные провода, монорельсы, использующиеся теперь для развешивания белья, третичные монорельсы в полукилометре над городом и поржавевшие электрокары, сваленные в кучу, как мусор, словно намекали, что город претерпел в свое время немало кризисов. Об этом даже говорит сам мэр, коим является, что иронично, самое настоящее животное.
Пока никто не мог сделать выводов о том, какой Рей мэр, но они точно знали, что люди его любят. Трудолюбивый народ города А, расхаживающий в более-менее надежной, хоть и изношенной одежде, при первой же возможности кланялся коту и предлагал его сопровождению баночку свежего парного молока – благо фермы еще не превратились в кладбища навоза. В конце концов Лёша не устоял и взял себе один маленький бидончик с разрешения мэра, который потом с удовольствием распил за пряниками местной выпечки.
Здесь можно было наблюдать много современных гаджетов и приборов для стимуляции организма, выброшенных на помойку или просто складируемых в подвалах и на чердаках. Вот только из-за отсутствия энергоемких пластин и атомных батарей это все не имеет особого смысла, потому что требует постоянной дозарядки, а ходить с проводами по всему телу было неудобно.
На самом деле люди не сказать чтобы были особо опрятны. Тут даже понятия «буржуазия» как такового не имелось, ведь богатство человека не оценивалось – все было общим. Для прибывших из города было большой загадкой то, как удалось коту устроить рабочий коммунизм в такой глуши.
Егор шел и диву давался от того, насколько быстро все-таки эти люди израсходовали ресурсы цивилизации. Единственное, что оставалось в достатке в этом городе – это дамианская застройка и пшено, которому тут грош цена. Так же вызывали особый интерес конфликты идеологий, которые попадались почти в каждом переулке или на перекрестках, по которым вел их мэр-кот. Егор заприметил как минимум две парочки, ссорящиеся из-за каких-то новомодных идей, которые, кажется, только и были придуманы, чтобы заниматься саморазрушением. Пару крепких фраз от полной дамы, упрекающей свою жену в «вопиющем что-то там» изрядно повеселили городских гостей, которые, хоть и не были до конца ограничены от этих бредней на родине, но все же не замечали ранее их в таком количестве.
Подходя к какому-то зданию с кривой деревянной пристройкой на крыше и кипой проводов, скрученных на соседнем столбе, группа встретила мужчину с очень густыми усами и аккуратной прической, прилизанной гелем.
– Цирюльник Юрий Заснов – к вашим услугам, – ответил мужчина и поклонился, робея под строгим взглядом мэра.
– Если честно, – шептал на ухо Егору брат, – я не понимаю, где они в его глазах видят строгость. Кот как кот.
– Просто Снов, – поправил его мэр,
