обращаясь к путникам. От такого уточнения лицо цирюльника исказилось и выразило злость, которую тот был обязан приглушить, как бы ему ни хотелось сейчас устроить скандал.
Снов выглядел очень опрятным мужчиной. Хоть он и был очень полный, что выдавало в нем комичного персонажа этого странного городка, однако ж посмеяться с него совсем не хотелось. Он одним своим видом внушал спокойствие и чувство, что ты меньше его, хуже. В отличие от остальных граждан, что расхаживали в поношенных рубашках, штанах сомнительного покроя и носящих облезшие куртки, этот цирюльник смотрелся намного лучше.
Юрий был одет в черный строгий сюртук, штаны с подтяжками и лакированные коричневые туфли. Лишь одно выдало в нем то, что мэру особенно не нравилось, – когда Снов повернулся, на затылке его был очень неаккуратный и растрепанный вихор волос. Мэр вздохнул.
– Юра! Ты опять спал на рабочем месте? – упрекнул его Рей.
Цирюльник весь вскипел, раскраснелся и повернулся к коту, согнувшись к нему и ткнув пальцем в розовый нос кота.
– Это частный бизнес, так что только меня касается, как я себя веду на рабочем месте, – Снов прошипел это сквозь свои густые усы и весь так покраснел, что можно было в любую секунду увидеть то, как из пор его лица польется томатная паста.
Рей абсолютно равнодушно дал ему подушечками лапы по носу и сказал:
– Если бы не я – твоего бизнеса тут и не было бы. Будь чуть терпимее к правилам, которые даже в частном бизнесе должны соблюдаться.
После этого Снов чуть успокоился и тихо извинился перед мэром. Эта сцена показала прибывшим из города, что все-таки до коммунизма им еще далеко. Все трое зашли внутрь, и только теперь Егор задался вопросом:
– Зачем ты нас привел сюда? – он обратился к мэру.
– Я думал, это очевидно… Брата твоего причесать бы да в порядок привести. Небольшой презент от мэра. Работать в городе стоит, находясь в приятном расположении духа. Я думаю, за скромную плату Снов с радостью поможет нам.
– Но мы не собираемся работать…
– За полную! – перебил Лёшу орущий из дальней комнаты цирюльник, завязывая черный фартук.
VI
Внутри салон был презентабелен и ухожен. Все окна вымыты, на подоконниках стояли аккуратно обстриженные бонсаи, зелень была в достатке. Салон присоединялся к его магазинчику и ломбарду, которыми Снов заправлял. Так как Юрий был человеком важным и уважаемым в городе, его имения были так же аккуратны и ухожены, как он сам, и так же справедливо обставлены, как его высокомерие.
Снов усадил Егора в кресло и смачно выругался, когда тот наступил на серебряную плиту у зеркала. У младшего брата появилась к нему пара вопросов, и они начали ругаться. Со стороны Лёша с Машей заливались смехом, а мэр пытался расцепить их. В итоге Рей не выдержал и полоснул Егора по ноге. Вроде бы все улеглось, но остервеневший Снов клялся, что наведет Егору такой марафет, от которого тот на коленях прибежит просить прощения, заливаясь слезами счастья.
Пока он готовился и делал Егору корректировки, Лёша сел на соседнее кресло и подготовился к своей очереди. В этот момент кот ни с того ни с сего начал заводить песню о том, как трудно жить в городе, полном таких злых людей. Теперь уже Снов начал спорить с ним. У Лёши появился справедливый вопрос, от чего это какой-то простой ремесленник так общается с мэром, на что ему в ответ Снов выругался:
– Тебя это не касается, маленький нахлебник. Я здесь единственный, кто еще не поехал кукухой, так что имею полное право ставить условия! – удивительно, как Снову удавалось филигранно выстригать заросшие виски Егора и одновременно ругаться на все вокруг. Это был своего рода Цезарь в этом удаленном от остального мира городке.
– Имеет право ставить условия, – утвердительно, с долей насмешки и сарказма отвечал Рей. – Ну, в каком-то смысле он и прав. Снов с самого основания города А был тем, кто вместе со мной поднимал его с колен. Я не ругаюсь на него, хотя порой он ведет себя крайне некорректно.
На это Снов что-то себе пробурчал под нос и перешел к Лёше.
Как выяснилось из небольшого монолога Юрия Заснова, происходил этот статный и гордый мужчина из знатного, почти что легендарного рода цирюльников. В свое время звали такие заведения барбершопы, что Снову казалось слишком импозантно. Передаваемые по наследству ножницы, станки, триммеры, контракты с производителями гелей, лосьонов и шампуней – у компании «Zasnow» было все. Как и большинство приспособлений, цирюльня досталась Юрию в наследство, но юный нигилист сменил имидж семейного бизнеса. Он все так же оставался гордым носителем своей фамилии и наследником одной из самых известных компаний в Беларуси, но отношения с дедами и отцами-основателями заметно ухудшились, когда время подходило к началу нового столетия и когда цирюльня «Zasnow» в Клецке превратилась из барбершопа в элитный салон маникюра, педикюра, модельных причесок и дермотерапии и кожного дизайна (стремительно развивающееся направление в области манипуляций с кожей человека и создания разнообразных причудливых узоров снаружи и внутри тканей).
Над старшим братом, который только после небольшого вводного курса Юрия Заснова понял, насколько это была большая честь для него, велась кропотливая и долгая работа. Его волосы были такими же мягкими и вьющимися, как у Егора, но при этом он предпочитал ровные и строгие, поэтому Снов еще достаточно долго просидел над ним с плойкой для волос и сигаретой в зубах.
– Кончились великие времена, – сказал как-то с толикой грусти в голосе Снов. – Были самым дорогим салоном в Беларуси, а теперь я стригу оборванцев из пустоши. Тьфу!
В конце братья вышли опрятными и готовыми к суровой жизни в пустоши. Егор смотрел в зеркало и никак не мог налюбоваться освеженным и слегка приукрашенным образом, от которого он даже стал старше на год-другой, а его грубые и жесткие черты лица уподобились брату. Чинно проведя рукой по бритым вискам с парой строгих полос, Егор поджал губу и начал любоваться собой. Он понял, почему Снов обещал, что Егор на коленях приползет просить прощения, что тот, только без колена, сразу исполнил.
Наверху головы его объемная кучерявая шапочка осталась неизменна, не считая только щепетильности Снова, которая ввела какие-то незначительные корректировки для его шевелюры. Лёша, в свою очередь, тоже был в восторге.
Цирюльник любезно и по-доброму (что на него было совсем не похоже) предложил Маше навести «марафет», да вот только она отказалась. За это Егор был ей очень благодарен, ведь легкая
