посмотри.
Телохранитель спустился с крыльца и решительно двинулся к машине, но через несколько шагов остановился и снова вскинул руку, прикрываясь от света.
— Кажется, за рулем никого нет.
— Какого хера ты несешь? — рявкнул Оттерман.
Телохранитель подошел ближе, осторожно потянул водительскую дверь, повернулся к Оттерману и глупо сказал:
— Здесь никого нет.
— Машина не могла ехать сама, — прорычал Оттерман. — И выключи уже эти чертовы фары.
Телохранитель выполнил приказ, и все снова погрузилось во тьму. Единственный на многие мили свет излучала лампочка над столом, где остывал стейк.
Оттерман окликнул телохранителя.
— У тебя есть фонарик?
— Да, сэр.
— Посмотри вокруг.
Оттерман вернулся к столу и погасил свет. Темнота была абсолютной, если не считать случайных вспышек луча фонарика среди деревьев.
Наощупь он вернулся к стулу, сел и повернулся в сторону сетчатой двери, давая глазам привыкнуть к темноте. Он больше не видел мерцания фонарика и слышал только тиканье своих наручных часов. Затем со стороны ручья раздались два выстрела. Только один из них из дробовика.
Оттерман остался на месте. Ему было лишь слегка любопытно, кто войдет в сетчатую дверь. И чем больше проходило времени, тем больше он убеждался, что это будет не его телохранитель — тот светил бы себе фонариком, чтобы найти дорогу.
Прошло десять минут, прежде чем Оттерман почувствовал движение воздуха. Кто-то был в комнате, но проник он сюда не через дверь, а, вероятно, через окно в отгороженном закутке, где стояла кровать. И сделал это абсолютно неслышно.
«Надо отдать ему должное», — подумал Оттерман и дернул за цепочку у себя над головой.
Лампочка осветила нетронутый стейк и человека, который сидел на соседнем стуле. Он был связан, с кляпом во рту, Оттерман прижимал к его виску дуло пистолета.
При виде этого мужчины Хант остановился как вкопанный.
Оттерман усмехнулся.
— Ну, наконец-то. Мы с твоим папой уже начали беспокоиться. Верно, Конрад?
***
Двум техасским рейнджерам дали побыть наедине со Смитти в комнате для допросов. Через три с половиной минуты Сейшнс вышел, мимоходом бросив Нилу:
— Он устроил беспорядок на полу. Тебе понадобится швабра.
— Он сказал, где Кроуфорд? — спросила Холли у Гарри, когда тот появился следом за Сейшнсом.
— Нарисовал карту, — ответил он, набирая что-то на своем мобильнике.
— Как у тебя это получилось? — удивился Ньюджент.
— Он затянул песню о том, что Кроуфорд или Оттерман его убьют, и я ответил, что пристрелю его раньше и ткнул своим шестизарядником.
Нил скривился.
— Я не одобряю такие методы.
— Мне насрать.
— Патрульные штата выдвигаются, — сообщил Сейшнс, убирая телефон. — Один из них знает, где находится тот баннер с броненосцем. Они встретят нас там и сообщат шерифам соседних округов. На всякий случай власти Луизианы тоже предупреждены.
Гарри посмотрел на Нила.
— Это вне юрисдикции полиции, но если хотите участвовать в вечеринке, присоединяйтесь.
— Расскажите им об отпечатке пальца, — сказал Ньюджент. Он практически бежал, чтобы не отстать от рейнджеров.
— Отпечаток пальца, снятый со спинки обеденного стула на кухне Пэта Коннора, принадлежит человеку, работающему на Оттермана, — сообщил Нил. — У него целый список приводов. Незаконное хранение огнестрельного оружия и нападение, так же он подозревался в двух убийствах, но доказательств не хватило.
Гарри ухмыльнулся.
— Жаль, что Кроуфорда здесь нет, чтобы сказать: «Я же тебе говорил».
Когда все вышли на парковку, Гарри остановился, повернулся к Холли и взял ее за плечи.
— Ты с нами не едешь. У меня есть номер твоего мобильного. Я позвоню, как только что-то узнаю.
Под его тяжелыми руками ее плечи опустились от разочарования и смирения.
— Пожалуйста, будь осторожен. И я хочу знать немедленно… любые новости, — закончила она дрожащим голосом.
— Понятно, и извини за спешку. Этот шустрый парень действует мне на нервы. — Он отпустил ее и поспешил догнать Сейшнса.
Они забрались во внедорожник, похожий на внедорожник Кроуфорда, и умчались. Следом уехали Нил с Ньюджентом.
Холли сосчитала до десяти, подбежала к своей машине и последовала за ними.
***
При виде отца у Кроуфорда дрогнуло сердце.
Ноги Конрада были привязаны к передним ножкам стула чем-то похожим на рыболовную леску. Руки сцеплены за спиной. Свернутый носовой платок был засунут в рот и завязан куском веревки на затылке.
Но больше всего Кроуфорда беспокоил взгляд Конрада. Он смотрел на него со стыдом, безнадежностью и раскаянием.
— Сам догадаешься, что делать дальше или подсказать? — спросил Оттерман.
— Отпусти его, — сказал Кроуфорд, роняя револьвер на пол.
— Ты бы не пришел сюда с одним пистолетом.
Кроуфорд потянулся к пояснице.
— Полегче, — предупредил Оттерман.
Кроуфорд вынул из кобуры девятимиллиметровый пистолет, и он тут же присоединился к револьверу на полу.
— Оттолкни их.
Кроуфорд отпихнул оружие.
— Ему больше не нужно затыкать рот кляпом. Сними.
— Нет, пока мы с тобой кое-что не обсудим. — Оттерман ногой выдвинул стул для Кроуфорда. — Сядь, руки на стол, чтобы я их видел.
Кроуфорд подчинился.
— Теперь можешь направить этот чертов пистолет на меня.
Оттерман ухмыльнулся, но продолжал целиться в Конрада.
— Твой отец — трус.
— Это типа новость?
— Его забрали сегодня утром. Мне сказали, что он даже не пытался отбиться, а его дом описали как крысиную нору.
— Хуже.
— Притворяешься безразличным? — Оттерман разразился лающим смехом. — Не сработает. Ты заботишься о нем, иначе не бросился бы ему на помощь прошлой ночью.
— Я сделал это для себя, а не для него. Не хочу, чтобы все знали, какой никчемный пьяница мой старик.
— Все и так уже это знают.
— Мой крест, который должен нести.
Оттерман посмотрел на Конрада с презрением.
— Он мог бы предупредить тебя, издав какой-нибудь звук, даже с кляпом во рту, но не сделал этого, так как знал, что я вышибу ему мозги. Он сидел, не шелохнувшись, позволив собственному сыну угодить в ловушку и умереть.
— Я-то, в отличии от некоторых, еще жив, — намекнул Кроуфорд со злой усмешкой.
— Мой человек? — невозмутимо спросил Оттерман.
— Сопротивлялся аресту.
— Мертв?
— Он не воспринял меня всерьез.
— А другой?
— Просил передать тебе свои сожаления.
Оттерман выдавил улыбку, или то, что сошло бы за нее.
— Мне говорили, что ты умник.
— Кто?
— Друг. — На этот
