самые настойчивые требования, а положение Казначейства было далеко не блестящее, и оснований к скорому его поправлению еще не было заметно.
Урожай 1906 года был совсем плохой. Продовольственная и семенная помощь населению унесли уже немалое количество десятков миллионов рублей и грозили в следующем году новыми экстренными расходами. Столыпин все это хорошо понимал, несмотря на всю его неопытность в общем направлении государственных дел, и оказывал мне, где мог, все же широкую и даже иногда энергичную поддержку, невольно давя своим примером и на другие ведомства, но обрушиваясь на меня гораздо более решительно по военно-морским расходам, нежели по собственному ведомству. Нужды его ведомства и не требовали, впрочем, еще немедленных расходов, потому что все они были сопряжены с принятием задуманных им преобразований законодательными палатами, и сам он очень скоро понял всю несостоятельность системы условных кредитов, когда судьба тех или иных преобразований зависела, прежде всего, от того, во что выльется будущая Дума и окажется ли возможной с ней совместная деятельность правительства.
Не раз Столыпин в шутку говорил мне, и с глазу на глаз, и в заседаниях Совета министров, что он состоит на службе по Министерству финансов дольше, чем по Министерству внутренних дел, и я не переставал открыто говорить, что без его поддержки я просто не вынес бы моей работы.
Только в одном вопросе чисто принципиального характера мы резко разошлись со Столыпиным, и наша размолвка едва не дошла до моей отставки и, несомненно, кончилась бы ею, если бы Столыпин сам, вопреки настоянию своих сотрудников, не уступил в последнюю минуту и не встал на путь того соглашения, которое с первого же дня нашего разногласия было предложено мною на виду у всех, но почти две недели держало меня в полной неизвестности того, останусь ли я или уйду, о чем никто из окружающих меня сотрудников по Министерству финансов, однако, и не подозревал.
Случилось это в том же декабре 1906 года.
Министерство внутренних дел внесло на рассмотрение Совета министров основные положения реформы губернского управления. Столыпин сразу поставил этот вопрос на всю его принципиальную высоту и дал всем нам почувствовать, что этот вопрос так же близок его сердцу, как и только что проведенный им по 87-й статье закон о выходе из общины. Этого заявления было достаточно для того, чтобы среди министров сразу же выяснилось стремление отнестись сколько возможно благожелательно к внесенным предположениям и как можно менее возбуждать разногласий и споров по отдельным вопросам. На такую же точку зрения стал и я, и предложил моим сотрудникам при предварительном рассмотрении этих основных положений отбросить все второстепенное и сосредоточить наше внимание только на том, что не допускает никаких компромиссов по принципиальным вопросам финансовым и налоговым.
Я применил в данном случае также до известной степени мало похвальный оппортунизм, заявив при начале прений, что должен был бы возражать против многих основных положений, но не стану останавливаться на них, дабы не выслушать упрека в моем вмешательстве в такую область, в которой решающий голос принадлежит, при проведении дела в палатах, не мне. Столыпин просил меня тем не менее высказать ему все, что я имею сказать, и мы сошлись на том, что я передам ему лично то, что мне кажется требующим исправления или переработки, и просил остановиться всего на одном основном положении, которое входит к тому же целиком в область моего ведения и по которому у меня есть совершенно непримиримое отношение.
Мы дошли до пресловутой в то время статьи 20-й внесенных Столыпиным предположений. Она предусматривала совершенно небывалое в летописях какого угодно законодательства нововведение, а именно — «отнесение на счет казны всех необходимых расходов по земствам и городам, для которых собственные средства их оказываются недостаточными». Проект министерства не ставил для этого никаких пределов и не устанавливал никаких гарантий, кроме чисто административного усмотрения, в форме «Признания расходов полезными и необходимыми для местной жизни со стороны губернатора, губернского совета и высшего центрального совета по делам местного хозяйства». Признанные этими административными инстанциями расходы подлежали автоматическому занесению в бюджет, и предварительной законодательной санкции по существу не предусматривалось.
Я заявил резкое несогласие с таким небывалым принципом, привел целый ряд, казалось, неопровержимых доводов: непосильность таких безбрежных расходов для казны, односторонность оценки их исключительно административною властью, полное устранение министра финансов от оценки расходов по существу и даже лишение его возможности довести его мнение до Совета министров, необходимость считаться в первую голову с бюджетным равновесием, принципиальную недопустимость лишать законодательные учреждения права оценки этих расходов по существу, когда все государственные расходы подчинены им, в пределах, установленных сметными правилами, и т. д.
Меня поддержал в Совете министров, хотя и в довольно слабой степени, один Д. А. Философов, сменивший В. И. Тимирязева на посту министра торговли, все же прочие министры, не исключая и государственного контролера, встали на сторону Столыпина, и я очутился в положении почти безвыходном — нести вопрос, притом в такой предварительной стадии, на разрешение государя и — несомненно — встретиться с утверждением им мнения большинства.
Столыпин был возбужден до последней степени и поставил вопрос на совершенно непримиримую точку зрения, давая ясно понять всем, что он не откажется от принимаемой всем Советом его точки зрения. Я стал искать путь возможных соглашений, сколько-нибудь совместимых с финансовою точкою зрения в ее самой элементарной бесспорности. Я предложил вовсе исключить этот вопрос из проекта о губернской реформе и сделать его предметом особого законопроекта, в котором он был бы связан с пересмотром нашей налоговой системы и новым распределением расходов между государством и местными самоуправлениями, так же как и с передачею последним некоторых государственных доходов и введением вместо них новых налогов. Я указал при этом на целый план, уже вполне разработанный Министерством финансов, согласно одобрению Совета, со включением в него подоходного налога, разработка которого настолько подвинулась, что я внес его уже на одобрение Совета. Я предлагал в проекте губернской реформы определенно оговорить об этом и высказать те мысли министерства в пользу необходимости идти на помощь земствам и городам в указываемом мною порядке и силился найти самый оптимальный для Министерства внутренних дел компромисс.
Ничто не помогло. Столыпин не шел ни на какие соглашения, и даже усилившаяся поддержка меня Философовым, ввиду моего явного стремления найти какой-либо путь к сближению, не привела
