— Живым примером этого являетесь вы, не так ли? — ответила Николь, открывая коробку.
Запах прошедших лет устремился им навстречу.
— Это как посмотреть, — произнесла Ханна, пожимая плечами. — В молодости я считала себя довольно уродливой. Я восхищалась европейскими женщинами, у которых такие большие глаза.
— А эти женщины, наверное, завидовали вашей изящной фигуре. Я считаю, что в азиатках есть нечто особенное. Я знаю одну японку. Она такая худенькая, что я по сравнению с ней кажусь слонихой.
Николь взяла стопку фотографий и разложила их на кухонном столе. Их взорам предстали женщины в роскошных туалетах и мужчины в строгих костюмах. Дама в платье для чарльстона, дополненном повязкой с украшениями из перьев, и с сигаретой, торчавшей в длинном мундштуке. Это была не Ханна. Очевидно, Вильниус очень любил эту композицию.
— Многие из снимков, которые он делал для модных журналов, были направлены прямо в издательства, — пояснила Николь. — Конечно, это объясняет то, почему с двадцать седьмого по двадцать девятый год здесь осталось так мало фотографий. В то время модные журналы появлялись, словно грибы после дождя.
Ханна утвердительно кивнула и очень осторожно прикоснулась к одной из глянцевых фотографий. Девушке на снимке фотограф подрисовал щеки и губы, а голубое платье казалось немного выцветшим. На другой фотографии он придал волосам женщины красноватый оттенок.
— Ваш прадед отличался тем, что умел волшебным образом придать лицу слегка красноватый оттенок, — объяснила Ханна. — Он всегда очень жалел, что его фотографии в журналах не цветные.
— Да. Представьте, как он ликовал, когда наконец появились фотоаппараты для цветных снимков. Но тем не менее время от времени он делал и черно-белые фотографии. Даже когда мой прадедушка был уже очень старым, он все равно считал, что в каждой фотографии должна быть тайна. Снимок должен быть таким, чтобы над ним можно было сидеть часами, разгадывая, как выглядело платье или какой оттенок был у цветка.
Они посмотрели другие фотографии. Перед их глазами прошли люди разного возраста: мальчики в матросских костюмчиках, девочки с косичками и в изящных платьицах. На одной из фотографий Ханна остановилась.
— Быть этого не может! — прошептала она и поднесла снимок к глазам.
Несколько минут она смотрела на него, ничего не говоря.
— Grand-mère? — произнесла Мелани и вытянула шею, пытаясь рассмотреть фотографию получше.
На снимке был изображен молодой мужчина во фраке. В руке он держал цилиндр вместе с парой белых парадных перчаток. Из нагрудного кармана выглядывал платочек, а в петлице торчал маленький букетик цветов.
Лицо мужчины было очень привлекательным, с выразительными правильными чертами и светлыми глазами. На черно-белой фотографии невозможно было точно определить цвет его волос, но Мелани могла бы поспорить, что волосы у него были светло-русыми. И лишь потом она заметила, что этот незнакомец чем-то походил на ее прадеда.
— Это Лорен? — спросила она, отвлекая прабабушку от размышлений.
Какое-то время Ханна ошеломленно, словно ничего не понимая, смотрела на Мелани, а затем кивнула.
— Да, это Лорен, — ответила она и осторожно перевернула фотографию.
На пятнистой обратной стороне была видна выцветшая надпись «1928 г.».
В этот момент открылась входная дверь.
— Я узнаю, кто это, — весело сказала Николь. — А вы пока посмотрите другие снимки.
Но они, казалось, не интересовали Ханну.
— Я прекрасно помню вечер, когда была сделана эта фотография, — тихо сказала она.
Мелани редко видела прабабушку такой растроганной.
— Мы собирались пожениться через два месяца. Хэннинг настоял на том, чтобы сделать своего рода генеральную репетицию свадьбы, и, кроме того, Лорен хотел дать объявление о нашей помолвке. «Чтобы остальные дамы больше не строили напрасных иллюзий», — шутил он. Это был такой прекрасный день…
— Ты и Лорен? Значит, вы собирались пожениться?
— Да.
— А как же ты стала женой Дидье, его брата?
Ханна ничего не ответила. Она смотрела на фотографию, с любовью гладила изображенного на ней мужчину по щекам и вздыхала. В ее глазах стояли слезы.
Мелани не хотела торопить ее. Она бросила взгляд на коробку с фотографиями. Немного позже она нашла еще кое-что. И снова на фотографии был запечатлен Лорен, а рядом с ним, безусловно, была Ханна. Он имел вид уверенного в себе, даже немного высокомерного человека, а она несмело улыбалась, но в ее глазах светилось счастье, которое она в тот момент испытывала. Мелани гордилась своей прабабушкой. И тут она заметила, что Ханна плачет.
— Grand-mère? — осторожно произнесла девушка, в ответ на что Ханна покачала головой и небрежным движением руки вытерла слезы.
— Ты еще что-нибудь нашла? — спросила она, и Мелани протянула ей носовой платок.
— Да, мне кажется, что это ты. Но если тебя это слишком сильно огорчает…
— Нет, не беспокойся, просто… Когда ты будешь в моем возрасте, многое из того, что происходило в молодые годы, ты будешь воспринимать как нечто нереальное.
Ханна посмотрела на фотографию, на которой она была запечатлена вместе с Лореном.
— Я просто не могу поверить, что когда-то была этой юной девушкой. Робкой, счастливой девушкой, которая в тот момент позволила себе мечтать о будущем. И даже не знала, какие еще удары судьбы ей предстоит вынести.
Больше Ханна ничего не сказала, потому что вернулась Николь. Ее взгляд тут же упал на фотографию.
— Так вы — эта юная дама? — с улыбкой спросила она.
— Да, такой я была когда-то.
— А мужчина?
— Это мой жених.
— Быть этого не может! — Глаза Николь загорелись. — Скажите еще, что у вас нет этой фотографии.
— У меня нет ни одной фотографии тех времен. Мне тогда пришлось довольно поспешно покинуть Берлин, поэтому у меня не было времени забрать ее с собой.
— О, конечно, это понятно. Война… — проговорила Николь с сочувствием. — Хотите я сделаю вам несколько копий с обоих снимков?
— Это было бы прекрасно, — ответила Мелани, прежде чем Ханна успела из скромности возразить.
Девушка была уверена, что ее прабабушка хочет, чтобы у нее были эти фотографии.
— Если это не доставит вам слишком больших хлопот, — добавила Ханна.
Николь отмахнулась:
— Да что там! Я сделаю их на компьютере. Подождите, я сейчас отсканирую фотографии и распечатаю их.
Николь с фотографиями в руках вышла из кухни, а Ханна и Мелани остались наедине с моментальными снимками чужой жизни.
17
