Но пиратский лагерь ещё долго не умолкал. На кострах готовился горячий ужин. Кое-кто из воинов ходил по соседним отрядам, разыскивая приятелей для того, чтобы пообщаться и раскурить трубочку хорошего табаку. Пить вино в походе Командор запретил категорически. Под страхом смертной казни. Пираты поначалу возмущались, но после нескольких внушительных бесед, проведённых среди них капитанами, подчинились.
Несмотря на то, что в боях пиратские отряды пока участия не принимали, каждый город, к которому они подходили, исправно выплачивал запрошенную Командором сумму на содержание его войска, понимая, что лучше уступить в малом, чем потерять всё.
И Командор, в свою очередь, так же исправно выплачивал своим воинам причитающуюся им долю. Так что в плане добычи у пиратов претензий к Совету капитанов не было. А чего ещё воину надо? Идёт война, а ты до сих пор жив, здоров, сыт и в кошеле звенят золотые и серебряные монеты! Дай Бог, чтобы и дальше оно всё так и шло. А выпить — это успеется. После войны, как всё под себя заберём, вот тогда и погуляем!
А пока, что ж, сказано не пить, значит, и не будем. Капитанам — им виднее. В море вон, когда уходили, так там тоже не пили. Пьяному долго ли с реи в море улететь? А штормить начнёт, так и на палубе можешь не удержаться. Волной очень даже запросто смоет. Сколько уже таких случаев было. Так что, считай, что мы как бы в море вышли. А то, что по земле идём, так это только смена места рейда. И не более того.
Вот примерно так и рассудили пираты, после долгих разговоров со своими капитанами согласившись временно воздержаться от питья вина.
Однако, постепенно затихал и лагерь. Пираты укладывались спать, зная, что завтра предстоит ранний подъём и ещё один долгий и трудный переход. Трудный потому, что Командор постоянно поддерживал очень высокий темп движения, стараясь за день проходить максимально возможные расстояния. И пиратам, за годы плавания на кораблях отвыкшим от длительных пеших прогулок, с трудом удавалось выдерживать эти изнуряющие долгие марши.
Ранним утром, едва на востоке засветилась узкая полоска зари, в лагерях запели горны, пробуждая разоспавшихся воинов. Следом за ними раздались звучные команды "Подъем! Хватит спать, лежебоки!" капитанов, боцманов и старшин.
Пираты, втихую поругивая беспокойную военную жизнь и зверей-командиров, вылезали из палаток, умывались, собирали вещи, снимали с кольев и укладывали палатки. Конники седлали лошадей, артиллеристы впрягали коней в орудийные постромки и разворачивали пушки для выезда на дорогу. В общем, войска довольно быстро сворачивали лагерь, готовясь к очередному дневному переходу. Повара тем временем на скорую руку грели завтрак и кипятили воду для чая. Собравшись и сложив на повозки имущество, подготовившись к маршу, воины подходили к поварам и, получив утреннюю порцию каши с куском хлеба и кружку чая, наскоро, торопясь, всё это проглатывали.
И вот уже над гудящим, как пчелиный рой, лагерем раздались команды капитанов: "Выходи на дорогу строиться! Становись!"
С момента подъёма прошёл всего какой-то час, а по дороге на западную границу уже выступил первым конный пикинёрный полк, выслав по обыкновению впереди себя сотню разведки под командой Сурти.
Вслед за конницей один за другим, в соответствии с заведённым Командором порядком начали выходить на дорогу и остальные полки и отряды.
Сам Командор в это время находился на западной окраине деревни. Сидя в седле в окружении своей свиты, он внимательно смотрел на проходящие мимо него войска, стараясь подметить любую мелочь, могущую помешать при совершении марша.
Но пока всё было в порядке и нареканий у него не вызывало. Минуло не более получаса, и по дороге мимо Командора прошёл замыкающий колонну четвёртый отряд лёгкой пехоты пиратов. Сегодня он был гораздо крупнее остальных трёх благодаря тому, что в него в полном составе влились три сотни под командованием капитана Эриша. Уже не было необходимости держать в этой деревне столь сильный заградительный отряд для перехвата гонцов. Теперь Командор сам шёл на встречу с войском барона Дермон.
Капитан Эриш даже не представлял, какую службу он сослужил Командору, перехватив пару недель назад нескольких дворян, бежавших из столицы к барону. Именно благодаря этой предосторожности барон до сих пор оставался в неведении о том, что в его отсутствие он был фактически низложен. Планомерная работа, проводившаяся среди дворян бароната графом Гарушем на протяжении нескольких лет, дала свои плоды. После того, как Марош вернулся из поездки в баронат Ландор, где был официально представлен дворянам, как правопреемник и наследник барона, в Гарлуне было срочно созвано дворянское собрание. На этом-то собрании граф Гаруш и объявил официально, кем на самом деле является прибывший со столь внушительным войском в Дермон Командор пиратов. При поддержке подавляющего большинства дворян, верных графу Гарушу, барон Дермон был объявлен низложенным. А на его место был выбран принц Марош, чью кандидатуру предложил сам граф Гаруш при активной поддержке партией его сторонников.
"Откровенно говоря, вполне ожидаемый результат, — сказал граф Гаруш принцу после дворянского собрания, — барон сам виноват. Он уже до смерти надоел большинству местных дворян своей непомерной жадностью, мелочностью и заносчивостью. Меня больше удивляет тот факт, что у него до сих пор остались хоть какие-то сторонники. Но я лично расцениваю это скорее как приверженность традиции вассальной клятвы, чем верность лично барону".
На следующий день некоторые из дворян, оставшихся верными барону, решив переждать такую неопределённость, бежали в свои родовые поместья.
А с десяток дворян, испытывавших особую приверженность к прежнему повелителю, бежали из столицы на запад, стремясь поскорее уведомить сюзерена о происходящих в Гарлуне событиях. Вот их-то и перехватил отряд капитана Эриша.
Не ожидавшие встретить пиратский отряд в далёкой лесной деревушке, дворяне даже не успели организовать достойного сопротивления, как были схвачены, связаны, сложены в повозки и в таком виде под усиленным конвоем доставлены обратно в столицу. Строго в соответствии с полученными капитаном Эришем инструкциями.
В настоящее время все эти дворяне содержались под самым пристальным надзором в загородной резиденции графа. Принц решил, что со временем их можно будет попытаться склонить на свою сторону. Очень уж не хотелось ему терять столь верных своему слову дворян. Именно это он и постарался разъяснить графу, убеждая его не казнить беглецов, а дать им возможность со временем сделать окончательный выбор. Граф, скрепя сердце, согласился. Хотя и предостерегал принца от возможной ошибки, не веря в то, что кого-либо из задержанных удастся переубедить и склонить на свою сторону. И всё же Марош решил не упускать такую возможность.
