Через несколько лет патрульные космические корабли засекли несущийся в пространстве без связи и опознавательных знаков старинный корабль, в котором признали считавшийся пропавшим без вести «Полуночное солнце». На борту находился всего лишь один парень примерно восемнадцати лет на вид, который очень странно себя вел. Посчитав, что на его поведение повлияло длительное нахождение в космосе в полном одиночестве, молодого человека поместили в реабилитационную клинику: его хотели подлечить и параллельно изучить. Но почти сразу парень сбежал и как будто растворился в пространстве. Никакие запросы и поиски не привели ни к чему.
— Я вел себя странно, просто потому что не умел общаться, не умел ничего, что умеют обычные люди, родившиеся и выросшие на планетах, — произнес Джойс и задумался. — Но у меня было преимущество: я быстро учился. А еще я ненавидел все эксперименты, которые могли бы касаться меня. Мне еще в глубоком детстве осточертело, что я совсем ребенком вынужден был часами просиживать в лаборатории корабля, пока у меня брали анализы, подвергали меня различным воздействиям, испытывали, как прочих подопытных животных, которые в большом количестве были на «Полуночном солнце». Как только я понял, что и тут меня ждет то же самое, я сбежал.
— Ты скрывался, менял имена, но потом они все же тебя нашли? — полувопросительно произнесла Есения, понимая, что так оно и есть.
— Когда за дело взялись спецслужбы, да.
— Но как они поняли, что ты знаешь что-то, что им так сильно могло быть нужно?
— Я был наивен и не уничтожил всего, что хранилось на бортовом компьютере. Большую часть исследований я стер, предварительно изучив, но видимо, в остатках было достаточно, чтобы возбудить любопытство соответствующих организаций. Кстати, именно тогда был образован НИИ Пространства-времени, а вопросом изучения возможности управлять временем занялись всерьез.
— Почему ты своей фамилией выбрал имя Джойса? — осторожно спросила Есения, боясь, что это слишком личный вопрос.
Энджел Полворт долго молчал, и девушка уже думала, что он не ответит, но наконец он произнес:
— Первые годы своей жизни я не знал своего настоящего отца. Со мной рядом всегда был Джойс Арлингтон, он заботился обо мне, он учил меня, он… любил меня и любил мою мать. И я называл его папой. По крови я действительно сын Полворта, но отцом для меня всегда был Джойс.
Есения молчала, не зная, что сказать.
— Но теперь ты понимаешь, — продолжил Джойс, — что, если бы на корабле не было бы женщин, ничего бы этого не случилось. Я люблю свою мать, я благодарен ей за то, что она настояла на своем и дала мне жизнь. Но ведь гибель всех остальных, да и ее собственная, произошла, по сути, по ее вине. И частично по моей, потому что не появись я на свет…
— Не смей так говорить! — возмутилась Есения. — Я понимаю, что тебе больно от того, что твои родные и единственные близкие люди погибли. Но многие ученые погибают во время экспериментов. Они вводят себе создаваемые лекарства и проводят над собой опыты. Они подвергают себя излучениям и испытывают на новых, разработанных ими установках. Ну, не было бы тебя, и возможно, «Полуночное солнце» до сих пор крутилось бы вокруг нейтронной звезды, и возможно даже экипаж был бы жив, медленно старея и не имея возможности связаться с кем-то еще. Ты считаешь, для них было бы лучше? Да, они погибли. Но зато не погибла твоя команда в прошлой игре, и не погибла команда Бледы в этой. И… если бы не ты и не твоя кровь, меня бы сейчас не было в живых. Я не могу согласиться с тем, что было бы лучше, если бы тебя не было.
— Какая пламенная речь! — Есения почувствовала, что Джойс улыбается, и немного успокоилась. — Хорошо, допустим, я соглашусь, что искупил свою вину, спасая жизнь другим. И все же лучше женщинам не летать в дальний космос. Просто потому что… женщины не должны испытывать все то, что может принести им жестокий в своем равнодушии космос. Для решения проблем существуют мужчины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Есения, не желая спорить, промолчала, так как Джойс казался ей слишком расстроенным. Ему пришлось оживить тщательно скрываемые в памяти трагические события, и добавлять ему неприятных моментов девушка не хотела.
Вместо этого она сказала:
— Значит, переливая мне свою кровь, ты не знал, что она подействует?
— Знал.
— Знал? — удивилась Есения.
— Скажем так: я не был уверен, что это полностью восстановит тебя, но знал, что по крайней мере позволит выиграть время. А дальше можно было надеяться на то, что подключится Док со своей аппаратурой.
— А…откуда ты знал? Ты уже делал так раньше?
После паузы, Джойс сказал:
— Да. Стремительная беременность подорвала здоровье моей матери. Я словно высосал из нее все соки. Она должна была умереть, но продержалась достаточно долгое время, потому что я давал ей свою кровь. Это не спасало ее, но помогало поддерживать силы. Не знаю, как моя кровь повлияла на тебя. Как ты понимаешь, у меня сейчас нет возможности проводить исследования твоего состояния. Но насколько я чувствую, ты сейчас здорова.
— А та, вторая женщина, которая пыталась забеременеть? Что стало с нею?
— Она умерла во время последнего эксперимента, как и другие члены экипажа.
— А… ей удалось..? — пробормотала Есения, неожиданно смутившись.
— Нет. Зачать удалось только моей матери.
— Тогда… может, это действительно чудо? — прошептала Есения. — Природе было угодно, чтобы родился именно ты.
— Женщины, — усмехнулся Джойс. — За неимением достоверных и изученных фактов вы склонны ударяться в мистику. Этого не избежала даже моя мать, хотя она была очень сильным ученым с логическим складом ума.
— Наверное, когда ты чувствуешь, что в тебе нежданно-негаданно зарождается жизнь, — задумчиво произнесла девушка, — клетки начинают делиться, расти, и формироваться в нечто изумительно совершенное по заранее заданному кем-то плану, а потом на свет появляется новый человек… Наверное, трудно абстрагироваться от этого и оставаться холодным наблюдателем.
После паузы Джойс произнес:
— Может быть, ты и права. Это всегда чудо. — А потом добавил: — Приготовься, нас сейчас будут брать на борт.
Глава 28
После того, как капсулу нашли и, выполнив захват по стандартной процедуре, взяли на корабль, прошло не более трех дней. И вот «Дракон» отправлялся в обратный путь на Леду. К этому моменту практически весь экипаж корабля не только находился на борту, но и к тому же был приведен в относительно приличное состояние благодаря Доку и оборудованию медицинского отсека.
Ребята, каждый раз собираясь в кают-компании, обсуждали случившееся и радовались как дети. Наверное, это был некий психологический откат: пройдя через страшные испытания и оставшись в живых, они почувствовали себя чуть ли не бессмертными, во всяком случае, любимчиками Вселенной, и пребывали в полнейшей эйфории.
Так как Есения и Джойс были взяты на борт последними, ребята, считая, что те не в курсе, пересказывали им все, что произошло за время их отсутствия.
Из рассказанного девушка сделала вывод, что Бледе и Нырку удалось воплотить в реальность план, придуманный Джойсом, сложнейший план на грани возможного, как высказался сам старпом. Командир «Дракона» в отставке и помощник первого навигатора замедлили время, опустились на Вторую планету, миновали все «выверты» установки, следуя разработанному Есенией алгоритму, подлатали челнок и подняли Гения и Айзека на корабль. А затем провели точно такие же манипуляции и на Первой. Когда жизнь пострадавших оказалась вне опасности, все, кто был в состоянии, вновь отправились на планеты теперь уже для исследования.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
