На данный момент трюмы ломились от образцов, накопители информации были заполнены до упора, а ребята праздновали завершение миссии.
Бледа вновь занял место командира, что произошло как бы само собой, по общему негласному уговору, и никто больше это не оспаривал: ведь Максим Берсар спас их жизни.
Есении было любопытно, как ребята отреагируют на необычные способности и знания Джойса, но, как оказалось, Джейн умудрилась скрыть сей факт от большинства членов экипажа. Она объяснила, что они были подвергнуты научному эксперименту секретной организации и теперь связаны печатью неразглашения. Бледа и Нырок, естественно, умолчали о том, кто на самом деле сумел замедлить время и, по сути, спас экипаж. Есении было очень обидно за Джойса, ведь в который раз его заслуги принижали, но и она не могла ничего рассказать.
Зато девушка, да и Бледа с Нырком смотрели на старпома совершенно другими глазами.
Теперь Есения понимала, почему команда Джойса слушается его беспрекословно. Если в прошлогодней игре во время аварии их корабля они стали свидетелями невероятных возможностей своего командира, они не смогли бы к нему относиться иначе.
Сама девушка тоже удостоилась почестей. Ее поступок посчитали подвигом, а то, что она осталась жива, несмотря на ужасные травмы, списали на чудо. Теперь ее не исключали из разговора, уступали лучшее место, когда она заходила в кают-компанию, норовили подложить лучший кусочек во время обеда или просто устраивали какие-нибудь мелкие сюрпризы наподобие выращенных специально для нее цветов или включенной любимой ею музыкальной композиции. Такое внимание смущало, и Есения на полном серьезе подумывала натворить что-нибудь ужасное, чтобы вернуть прежнее отношение ребят, с которым она уже свыклась.
В отличие от всех остальных, девушка не радовалась тому, что корабль возвращается на Леду, потому что каждое мгновение, приближающее «Дракона» к созвездию Лебедя, отдаляло ее от Джойса.
Есения тревожилась о дальнейшей судьбе парня. Конечно, девушка надеялась, что человек, имеющий такие невероятные способности, сможет снова оставить с носом все секретные организации, вместе взятые, но в любом случае ему снова придется куда-то бежать, где-то прятаться. Он снова превратиться в добычу, за которой будут охотиться спецслужбы.
Одно было ясно: как бы ни повернулась ситуация, сама она Джойса потеряет. Даже если допустить такую невероятную вещь, что ей удастся надавить на начальство и потребовать оставить парня в покое, ей в любом случае придется покинуть Космостар. Ведь ее устроили в этот университет лишь для выполнения миссии. Без прикрытия спецслужб, — Есения это отлично понимала, — она не продержится там и месяца, так как ее подготовки явно будет недостаточно.
А уход из Космостара означал одно: в ее жизни никогда больше не будет Джойса. Со многим Есения могла бы смириться, но этот факт попросту убивал ее.
Она с грустью вспоминала время, когда они вдвоем летели через огромное пространство космоса. Та близость, которая возникла между ними в тесной капсуле, близость и физическая, и душевная, казалось, полностью испарилась, когда оба были подняты на борт и покинули узкую кабинку. В условиях капсулы, их уединения и оторванности от мира, обнаженность скорее будоражила, чем смущала. Когда же они выбрались наружу, то сразу почувствовали неловкость и, стараясь не смотреть друг на друга, поскорее накинули одежду, чтобы затем попасть в медкабинет к Доку. Док их отделил друг от друга, развел по разным медицинским боксам, и им не удалось перемолвиться ни словом, а потом… Потом они стали словно чужими друг другу. По крайней мере, так казалось Есении. И она с тоской вспоминала обнаженное тело Джойса, прижимавшееся к ней, и его сильные руки, обнимающие ее. За все то время, пока они были в капсуле, он не позволил себе ничего лишнего, и сейчас Есения думала, что была откровенной дурой, потому что ей нужно было самой проявить инициативу. Кто знает, может быть, если бы она как следует постаралась, то даже хваленая выдержка Джойса дала бы трещину. Но тогда она была слишком смущена, чтобы мыслить здраво, к тому же, наверное, сказывались и последствия травм, и перестройка организма, и попытки осознать ту лавину невероятной информации, что обрушилась на нее. А теперь время упущено.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Джойс не то, чтобы избегал ее, но все время получалось так, что поговорить с ним открыто не получалось. Да и не будешь же при всех обсуждать такие темы!
Конечно, она могла прийти к нему в каюту в любое время. Но что она сказала бы? «Привет, я помню все то, что ты рассказал мне»? А что, если Джойс именно поэтому и не хочет с ней общаться? Что, если он, поддавшись эмоциям, выплеснул ей всю правду о себе, а теперь жалеет об этом? Что, если ему теперь неприятно ее видеть, так как она служит напоминанием о его поступке? Девушка боялась сделать что-то, что только ухудшит ситуацию.
К ее большому сожалению, по молчаливому согласию было принято решение добираться до Леды, минуя гиперпространство. Может быть, они перестраховывались, но в памяти многих жило воспоминание о том, как весь экипаж чуть не погиб.
«Интересно, какие теперь из них получатся дальние космонавты, — думала Есения, — если они будут все время искать обходные пути?»
Как бы там ни было, но девушка была лишена даже этой малюсенькой лазейки — прийти к Джойсу и пожаловаться на то, что ей страшно перед гиперпереходом, как сделала она в прошлый раз.
С искином девушка тоже не разговаривала, считая ту виновной во всем, что с ними произошло. Сначала Джейн пыталась заговаривать с Есенией, подначивала ее, провоцировала, но поняв, что девушка настроена решительно, оставила ее в покое, лишь иногда передавая для нее сухим официальным голосом информацию от командира.
С каждым днем все ближе становились они к завершению экспедиции, и Есения не могла не задумываться о том, что же ее ждет дальше. Ее миссия была закончена. Невольно, но она вынудила Джойса раскрыть информацию о себе, поделиться своими знаниями об управлении временем и перелить ей свою кровь. Может быть, последнего он тоже не мог ей простить.
Интересно, а почему они раньше не изучали его кровь? Ведь как студент Космостара он регулярно проходил медицинские осмотры. Что им стоило взять у него определенное количество биологического материала под предлогом очередного анализа, и изучать, сколько им заблагорассудится? А что теперь будет с ней? Неужели ее ждет то безрадостное будущее, которое нарисовал для нее Джойс: постоянные опыты, как над лабораторной крысой?
Есения почти не спала, бессонными ночами вновь и вновь прокручивая в голове ужасные факты, поставившие ее перед непробиваемой стеной, в которой она не могла найти хотя бы узенькую лазейку. Усталость, стресс, постоянная тревога — видимо все это повлияло на ее внешний вид.
— Соль, ты плохо выглядишь, — озабоченно сказал ей Док как-то раз, когда они всем экипажем ужинали в кают-компании. — Зайди ко мне сегодня попозже на осмотр. Возможно, сказываются последствия твоих травм.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Док говорил тихо, но его слова не укрылись от Джойса, который хоть и сидел достаточно далеко, но находился в пределах слышимости. Есения увидела, как нахмурились брови старпома, и неожиданно обрадовалась. Самочувствие ее было вполне сносным, но поняв, что есть шанс привлечь внимание Энджела, добавила в голос слабости и прошептала Доку, что ей действительно нехорошо. С огромным удовлетворением она отметила, что на лице помощника командира проскользнула тревога.
