Командир корабля сдвинулся в сторону, и Джойс увидел рядом с ним Нырка.
Джойсу не хотелось ничего делать, ни с кем разговаривать, но… если уж плыть по течению, то плыть. С ним хотят поговорить, пусть поговорят. Возражать и предпринимать какие-то волевые противоборствующие действия не было сил.
Он окинул взглядом каюту и понял, что в ней будет слишком тесно троим.
— Хорошо, — кивнул он. — Через пять минут в рубке.
В командном центре он был ровно через пять минут. Ему не приходилось прикладывать к этому никаких усилий, это получалось автоматически, словно в него был встроен секундомер.
Берсар и Нырок сидели в тех самых креслах, когда Джойс рассчитывал для них замедление времени. На мгновение он мысленно перенесся в прошлое, в то момент, когда они были одной командой, когда считали, что погибнут, но делали то, что должны были сделать.
Закрыв за собой дверь, Джойс прошел и сел в кресло, оставленное для него.
— Слушаю, — произнес он, чувствуя, что разговор будет серьезным.
— Мы в двух днях пути от нашего космопорта, — сухо начал Берсар. — Уже слышны передачи в эфире. Обсуждают то, что мы идем впереди всех. Опережаем ближайшего соперника на несколько суток и, судя по всему, будем лидерами.
Джойс поднял брови:
— Не вижу радости на твоем челе. Твоя вторая Золотая галактика. Перед тобой будут распахнуты двери любой космической флотилии.
Нырок заерзал в своем кресле, но не стал встревать.
— Об этом я и хотел с тобой поговорить, — Берсар сделал паузу, и чувствовалось, что ему совершенно не хочется продолжать. — Я собираюсь отказаться от приза. Я вообще собираюсь снять с себя полномочия старосты и командира.
— Продолжай, — невозмутимо отозвался Джойс.
— Мне ведь высказали недоверие, так? Я уже тогда дал себе слово, что уйду из Космостара, как только мы вернемся, причем независимо от результата полета. Я облажался. — Берсар скривился и продолжил: — Я облажался во всем. Как командир, как товарищ… Как брат. Я все время винил тебя в смерти Ника, потому что не хотел признавать свою вину. Куда не посмотри, я кругом виноват. А то, что сейчас мне не предъявляют претензии, а даже наоборот, высказывают благодарность — так от этого еще более тошно! Ведь это ты нас всех вытащил! Ты, а не я! Если бы не ты, вся команда навечно осталась в той галактике без имени. Мы с Нырком просто выполнили твою инструкцию, и все!
— Ага! Всего лишь! — саркастически хмыкнул Нырок.
— Чего ты хочешь от меня? — уточнил Джойс после паузы, обращаясь к командиру.
— Я прошу совета. Я не послушался тебя в прошлый раз, и получил горький урок. Теперь я хочу твоему совету последовать. Дело в том, что я не знаю, как поступить. Если уж по-честному, то мы не заслужили приз. Мы вырвались вперед не благодаря моим командирским способностям и даже не благодаря слаженной работе экипажа. Мы придем первыми только потому, что ты замедлил время. Мы выигрываем только потому, что ты обладаешь возможностями и знаниями, которых нет ни у кого. Только потому, что ты… ну, скажем так: не совсем человек.
Джойс прищурился и промолчал.
— Я за честную игру, — продолжал Берсар, не замечая реакции своего помощника. — И раз уж мы побеждаем не по правилам, мы должны были бы отказаться от приза. Но Нырок возражает. Он говорит, что ребята не виноваты в том, что ты обладаешь сверхспособностями, и что я не имею права лишать их приза.
— Конечно, не имеешь! — возмущенно встрял Нырок. — Что с того, что Аттила круче других? Собственно, мы все в чем-то лучше других, разве нет? Пусть, конечно, мы не настолько выделяемся, как Аттила, но не в этом ли и состоит смысл набора команды? Экипаж составляется из лучших! Даже Соль! Ты брал ее шутки ради, но даже она проявила себя так, как никто от нее не ожидал! Ты думаешь, Нерон отказался бы от Золотой галактики на нашем месте? А ведь Аттила вполне мог пойти в его команду.
Он перевел дыхание и добавил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И хочу напомнить, что мы обязались держать в секрете эту информацию. Каким образом ты объяснишь команде, почему они должны отказаться от приза?
Плечи Берсара поникли, вся его фигура выражала смирение:
— Хорошо. Тогда я просто сниму свою кандидатуру. За оставшиеся пару дней ребята выберут нового командира, он пусть и получает Золотую галактику. Хочешь, я предложу тебя на свое место? — Берсар взглянул на Нырка.
Тот фыркнул:
— Если уж ты считаешь, что ничего не сделал для спасения экипажа, — ты, который провел корабль через игольное ушко! — то я вообще, значит, проспал все это время в анабиозе. Если уж кого и предлагать, так Аттилу. Если бы не он…
— А ты что думаешь? — спросил Берсар у молчащего Джойса.
Тот посмотрел на него, перевел взгляд на Нырка, обвел глазами рубку, словно прикидывал что-то, снова взглянул на командира, прищурился и ответил:
— А знаешь, ты прав. Дальний космонавт должен был честным, верно? Порядочным. Не должен подводить товарищей. А ведь ребята на других кораблях тоже наши товарищи. Разве мы сможем себя уважать, если будем действовать неспортивно?
— Так я и знал! — пробурчал Нырок.
— Но рассказывать о том, что я вмешивался, мы не будем. Это закрытая информация. Ребята думают, что на нас провела эксперимент секретная организация, вот давайте на этом и остановимся. Объясним, что именно из-за замедления времени в ходе эксперимента мы вырвались вперед. Но так как это нечестно, мы решаем не брать приз. Но мы не просто от него откажемся. Мы сделаем иначе: мы затормозим возле самого космопорта, не будем садиться и демонстративно пропустим вперед остальных участников.
— И чего ты этим хочешь добиться? — не выдержала и подала голос Джейн. — Кому ты что хочешь доказать?
— Да, и кстати, — продолжил Джойс, словно не слыша ее, — вряд ли на других студенческих кораблях вместо бортовых компьютеров встроены искусственные интеллекты, а следовательно, и тут мы имели преимущество, что опять же нечестно.
— Ты думаешь, ты такой умный, да? — голос Джейн сейчас был похож на голос обиженной мстительной женщины. — Думаешь, сможешь нас переиграть?
— Кого — вас? — с подозрением переспросил Берсар, но никто ему не ответил.
— Что ты! — отвечая Джейн, Джойс поднял руки, будто признавал поражение. — Куда мне против вас. Только интересно, что ты сделаешь, чтобы не допустить утечки информации? Взорвешь корабль вместе со всеми нами? Или нас возьмут на абордаж спецагенты, арестуют, обвинят в какой-нибудь противозаконной деятельности? Впрочем, вряд ли моя убогая фантазия сравнится с вашей!
— Заткнись! — рявкнула Джейн.
— А то что? — усмехнулся Джойс. — Я только сейчас понял, что играл по вашим правилам, скрывая от всех вашу деятельность. Мне казалось, что я вынужден это делать, чтобы никто не узнал обо мне, о том, что я отличаюсь от других. Но ведь вы сами вынуждали меня раз за разом открываться! Десяток ребят на моем курсе знают, что я из себя представляю благодаря вашему вмешательству в прошлой игре. Максим и Милош тоже в курсе, кто я такой. Раз за разом таких людей становится больше, причем не по моей вине.
— Ты что, не понимаешь, что их всех подставляешь под удар? — холодно произнесла Джейн, формируя голограмму своего аватара в пространстве рубки.
Джойс почувствовал какое-то изменение в составе воздуха и взглянул на ребят. Берсар и Нырок неподвижно полулежали в своих креслах. В первое мгновение он испугался, что Джейн их убила, но потом услышал тихое сердцебиение обоих. Нет, просто усыпила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Тебе мало Ника? — продолжила Джейн.
— Ты мне угрожаешь? — поднял брови Джойс. — Дескать, убьем всех, если не будешь хорошо себя вести? Так давай, убивай! Моя совесть чиста. Я сделал все, чтобы спасти команду «Лебедя» в прошлом году, и гибель Ника не на моей совести — на вашей! Я сделал все, чтобы спасти команду «Дракона» — и если они все же погибнут, то это снова будет на вашей совести. Я, между прочим, спас даже Соль, и если она теперь умрет без переливания моей крови, то я тут снова ни причем.
