Она смотрела и слушала, освежая в его памяти тот разговор, и увидела, как Рэндалл прячется за спину Уты, как Рютула предлагает стать их проводником. Она узнала о лестнице, лабиринте и страже.
– Ты убила мою сестру, – задумчиво произнесла она, когда Горланская Матерь снова превратилась в женщину. – Я справилась с одним нашим убийцей – и тут же появился второй.
Рэндалл почувствовал, как отяжелела голова. Волнение колдуньи начинало действовать и на него. Он не понимал нюансы работы волшебства и прочие странные штуки, которые пришлось повидать за последнее время, и его приводило в смятение само существование магии. В Тор Фунвейре она почти не использовалась, и постоянно сталкиваться с тем, чего он не понимает, казалось ему невыносимым.
Саара внимательно посмотрела на него.
– Ты сохранил способность к самостоятельным размышлениям, – сказала она. – Неожиданно.
– Э-э, прости, – сказал он. – Я совсем не пытался ее сохранить.
Они ушли с поляны и вернулись к небольшой деревне на краю Дарквальда.
– Горланская Матерь касалась твоего разума, – заметила Саара.
– И я посоветовала бы тебе оставить юношу в покое, – донесся голос Рут откуда-то из глубины его мыслей.
Рэндалл не видел ее, но чувствовал тепло ее прикосновений и горячее дыхание. В отличие от колдуньи, она не манипулировала его разумом, этого он не ощущал. Саара ворошила его воспоминания, перекраивала их по-своему, создавая завесу, через которую ему приходилось воспринимать реальность, и он оставался всего лишь безвольным наблюдателем. А Горланская Матерь нежно поглаживала его разум, будто спрашивала у него разрешения войти.
– Как это возможно?! – поразилась Саара. Она тоже услышала голос и теперь беспокойно оглядывалась. – Это невозможно. Его мысли принадлежат мне!
– Нет, – жестко возразил голос. – Они принадлежат только ему.
Саара оскалилась.
– Я говорю с существом, которое убило мою сестру?
– «Сожрало» – более подходящее слово. Но да, ты права.
Колдунья закрыла глаза. Уголки рта у нее подергивались, будто от сильных приступов боли.
Разум Рэндалла прояснился, и он вспомнил, что произошло в Тракке. Его заколдовала Саша Иллюзионистка. Он с трудом восстанавливал зыбкие воспоминания, пытаясь найти в них Уту и Вуна, но у него никак не получалось. Живы ли они? Или их тоже заколдовали?
– Я не хотела враждовать с тобой, – произнесла Саара, открывая глаза. В них стояли слезы. – У нас разные цели, и они не противоречат друг другу. Я предлагаю поддерживать нейтралитет.
– Отчасти ты права, – ответила Рут. – Меня не заботят ни земли людей, ни их обитатели. Но сейчас ты пытаешься манипулировать единственным существом, которое меня на самом деле волнует. Убирайся из его разума! Сейчас же!
– Если бы ты была действительно такой сильной, ты могла бы просто выкинуть меня отсюда, – ответила Саара. Взгляд ее беспокойно метался по сторонам. – Но, думаю, у тебя нет здесь власти. Это моя территория, а не твоя.
– И да и нет, – ответила Рут. – Я действительно не имею власти в чужом разуме. Вторгаться без разрешения в чужой разум – верх невоспитанности. Перебирать чужие мысли и мечты без разрешения – ментальное изнасилование. Ты насилуешь чужие умы, Госпожа Боли.
Колдунья рассмеялась, комкая воспоминания Рэндалла и извращая их по своему вкусу. Она подняла их на самую высокую башню, возвышающуюся над Кессией, высокий минарет в самом центре города.
– Шагни к краю, Рэндалл, – сказала она.
Он повиновался, не в силах сопротивляться. Под ним простиралась пропасть. Он видел дымок, поднимающийся из печных труб, чувствовал запах кожи, мяса и рыбы. На севере поблескивал на солнце пролив Кирин-Ридж.
– Я могу приказать ему прыгнуть – и он с радостью повинуется, – сказала Саара. – Я могу превратить его в ходячий труп, если захочу.
Рут не ответила.
– Слышишь меня, паучиха?
– Вообще-то она Горланская Матерь, а не просто паучиха, – поправил ее Рэндалл. – Она не любит, когда ее так называют.
Саара, прищурившись, гневно посмотрела на него.
– Как ты смеешь так разговаривать со мной? – прошипела она. – Ты должен забиться в укромный уголок своего разума, вымаливая мою благосклонность. Ты – мой призрачный раб!
Он пожал плечами.
– Не знаю. И вообще мне не нравится вот так стоять на краю на вершине башни. Слишком высоко падать.
Она прожигала его взглядом, проникая все глубже в его разум, цепляясь за его осколки, накидывая колдовские сети на мысли. У него заболела голова.
– Тебе обязательно это делать? – спросил он, морщась от боли.
– Я не отдам так легко настолько полезное оружие, – ответила она. – Ты станешь отличной приманкой для Призрака.
Она проникла еще дальше в его прошлое и увидела сэра Леона Большого Клыка, брата Ториана из Арнона, события в подземельях Тириса. Его память для нее была холстом, на котором она могла рисовать все, что захочет.
– Прошу тебя, не заставляй меня предавать его, – взмолился он. Ему хотелось плакать.
– Мой милый Рэндалл, ты ведь уже его предал. Я знаю, что он идет в Орон Каа. Мне этого достаточно. Он не знает, какие силы там дремлют… Город Насекомых и отпечаток Лесного Гиганта.
И тут рассмеялась Рут. Не тем бархатным, обольстительным смехом, который так часто использовали Семь Сестер. Ее смех сочился злорадством.
– Что ты вообще знаешь о силе? – насмешливо спросил бесплотный голос.
– Как ты можешь все еще находиться здесь? – требовательно спросила Саара. – Мне неважно, кто ты, – тебя сюда не звали!
– Говорю тебе снова – покинь его разум.
– Я уничтожу его! – закричала Саара. – Не испытывай мое терпение!
– Ты его не получишь, – спокойно ответила Рут.
Рэндалл оступился и чуть не упал в бездну. Саара изо всех сил пыталась выгнать Рут, и он чувствовал ее напряжение. Ее разум исторгал из себя волны силы, заставлявшие Рэндалла сдавленно выдыхать от наслаждения и боли.
– Что ты пытаешься сделать, девчонка? – спросила Рут.
– Изыди! – провизжала Саара, заливая разум Рэндалла волной чистой энергии.
– Нет! – крикнула Рут.
Все вокруг расплылось. Он летел через размытые реальности вслед за хаотичными усилиями Саары. Ему казалось, что он пьян… но он не потерял себя.
– А можно мне тоже сказать? – слабо пробормотал он.
Мельтешение стихло, и он вернулся на высокий минарет. Саара, багровая от напряжения, стояла рядом, по щекам у нее непрерывно текли слезы.
– Я просто хотел кое о чем спросить Рут, – продолжил он тихо. – Если без спроса проникать в чужой разум невежливо, то почему я не могу просто пригласить тебя? Потому что я хочу позвать тебя, если это поможет.
– Нет! – слабо пробормотала колдунья.
– Да, Рэндалл, ты можешь меня пригласить. И это позволит победить существо, сотворившее с тобой такую гадость, – спокойно ответила Рут.
– Тогда ты можешь войти. Правда, заходи свободно.
Все сразу изменилось. Разум его разлетелся на части – и собрался вновь. Рэндалл почувствовал прохладный ветер, в голове прояснилось, и он вдохнул свежий воздух. Сил у него не прибавилось, но сейчас, по крайней мере, он лежал в объятиях Рут, а не Саары. И дарквальдская деревушка, и каресианский минарет оказались ненастоящими, но над ним простиралось голубое небо, и теперь оно выглядело как-то по-другому. Может, оно было настоящим. А может, это лишь последние предсмертные судороги его разума.
– Можно мне вернуться домой? Я ужасно устал от всего этого волшебства.
– Но твое путешествие только началось, – заметила Рут.
Ему так хотелось верить, что он действительно лежит у нее на руках и смотрит в голубое небо, но он уже не доверял своим чувствам.
– Посмотри на меня, Рэндалл!
Он повернул голову и увидел ее лицо. Она баюкала его на руках. И он снова чувствовал свое тело. Рэндалл пошевелил пальцами на ногах, и они уперлись в твердую кожу сапог. Зачесалась шея, и он потер ее, чувствуя облегчение. Все было по-настоящему.
