К зиме положение марианцев было катастрофическим, но от полного разгрома армию спас Квинт Серторий, который своими активными действиями обеспечил прорыв остатков консульских легионов на север. Сулла бегущих преследовать не стал.
Серторий приобретал все большую популярность, что не очень нравилось лидерам партии и его постарались отодвинуть от выборов консулов следующего года, отправив в Этрурию формировать новые легионы. Новыми консулами стали Карбон и Марий, причем последний в нарушение закона, ибо ему тогда было всего двадцать шесть лет, вместо положенных тридцати шести.
Серторий упрекал лидеров марианцев в пассивности, утверждал, что уж он-то сумел бы дать отпор Сулле. Эти речи рассорили его с Карбоном и Марием и те спровадили неудобного сторонника в Испанию. Наместником.
Избавившись от опытного полководца, марианцы, тем самым, еще сильнее ухудшили свое положение. Война зимой замерла, чтобы вновь разгореться с приходом весны. И опять Сулла оказался на коне. Он побеждал во всех сражениях. Разбитый Марий-младший бежал в Пренесте и заперся там. Сулла заключил город в осаду и продолжил добивать тающую на глазах армию Карбона.
Легаты победителя Митридата успешно пресекли все попытки марианцев деблокировать Пренесте. Карбон бросил армию и бежал в Африку. Все больше солдат переходило на сторону Суллы.
Последней надеждой Младшего оставались союзные самниты Понтия Телезина. До сих пор они не принимали участия в войне и вот теперь, когда уже казалось, что Суллу ничто не сможет остановить, двинулись на Рим, соединяясь по дороге с многочисленными недобитыми остатками консульских армий.
Уж не этим ли занимался в Италии Эвдор? Уговаривал самнитов выступить против Суллы? Какую же помощь им мог пообещать Митридат? Положение антисулланской коалиции в ту пору казалось уже совсем безнадежным. Почему Телезин решился на драку? Чем соблазнился? Или все это лишь домыслы, а на самом деле никаких связей с Митридатом самниты не поддерживали и этот их марш на Рим продиктован отчаянием? Царь далеко, помочь самнитам он не мог в любом случае, сам только недавно отбился от Мурены. Или они договаривались не о сиюминутной военной помощи?
Лидон перестал вышагивать взад-вперед, налил себе вина, но не выпил, не донес чашу до рта, засмотревшись на лист папируса, исчерканный беспорядочными трудночитаемыми каракулями – отражением мыслей корникулария.
А если миссия Эвдора заключалась в другом? Не сподвигнуть Телезина на выступление, а наоборот, удержать его? В таком случае она провалилась, но каков сам замысел? Эмиссар Митридата крутится возле Италии больше года и видит, что марианцы проигрывают войну. Тогда он пытается спасти от уничтожения ту силу, которая позже могла бы весьма пригодиться царю Понта. Нужно незаметно припрятать игральную кость с утяжеленной свинцом гранью, чтобы потом, когда придет время, пустить ее в ход. Шулеры частенько поначалу поддаются, дабы неосторожный простак втянулся в игру и повысил ставки.
После Коллинской битвы, в которой самниты и марианцы потерпели поражение, пират, по словам Дракила, почти не уезжал из Остии. Разговаривать больше стало не с кем? Не совсем. В Ноле заперся Папий Мутил, бывший консул государства Италия. Нола еще держится. Возможно, Мышелов встречался еще и с ним или с кем-то из его людей. Но, судя по всему, осознал, что здесь, в Италии, все кончено. Марий не смог вырваться из кольца осады. Говорили, будто он пытался бежать подземным ходом, но не сумел и покончил с собой. Некоторые рассказчики утверждали, будто голову Младшего доставили Сулле, и тот, имея в виду возраст консула, с усмешкой произнес: "Сначала надо научиться грести, а потом уже браться за руль". Правда это или нет, не известно, но больше Мария, ни живого, ни мертвого, никто не видел.
Единственным, с кем теперь эмиссар Митридата мог договариваться, оставался Серторий. И мысль эту Эвдору, судя по всему, подал Квинт Север.
23
Италия, Остия, конец зимы 671-го года от основания Города[126]
На черной, грязной, многократно залитой вином и жиром, кое-где подпаленной огнем столешнице красовались тщательно вырезанные буквы в палец высотой, составляющие шесть слов:
SPERNE LUCRUM
VERSAT MENTES
INSANA CUPIDO
Призывала надпись к вещам благоразумным: "Отринь выигрыш, прекрати обман, безумие, жадность". Однако на деле использовалась для прямо противоположного. На буквах стояли черные и белые фишки, которые поочередно передвигали два игрока. Вокруг стола собралась целая толпа народа. Еще бы, дуодецим[127] – это вам не примитивные кости, хотя и они в этой игре используются.
Азартные игры запрещены в Республике. Запрет снимается только, когда празднуются Сатурналии, а во все остальное время игроки, дабы скрыть свою страсть, для конспирации вместо расчерченного игрового поля рисуют или вырезают на столах таберн надписи из шести шестибуквенных слов, самого разнообразного содержания – стихи, афоризмы, эпиграммы, политические лозунги и даже меню. Например: "Имеем на обед цыпленка, рыбу, ветчину, павлина".
Власти прекрасно знали, что означали эти надписи, но редко вмешивались. Азартные игры – неистребимое зло.
Вот и сейчас, хотя Сатурналии давно прошли, никто не спешил доносить на Койона, который при активной поддержке половины команды "Меланиппы" раздевал какого-то простака, выигрывая у него уже третью партию. Гремели кости в стакане-туррикуле, зрители активно комментировали ситуацию в игре.
Квинт в развлечении не участвовал. По своему обыкновению он сидел в сторонке и тихонько напивался в одиночку. За последнюю пару лет он изрядно пристрастился к этому занятию, хотя сам себе в том не признавался (как и большинство пьяниц).
На душе скребли кошки, иногда ему хотелось выть. Он искал в вине забвения, но не находил.
Он долго разыскивал Асдулу, а когда настиг его в Фессалониках, был неприятно удивлен, увидев, что тот все время трется возле Остория. Север не подозревал об участии Остория в похищении Берзы и не очень-то желал встречаться с префектом, хотя Барбат оставался неотомщенным, но видно – судьба. Когда Квинт выследил охотников и шел, чтобы разделаться с дарданом, то прекрасно сознавал, что справиться с Осторием будет очень нелегко.
В тот момент Квинту было наплевать, выживет он сам или нет, но и в благородство бывший центурион играть не собирался, потому первым делом постарался исключить Остория из драки с минимальным уроном для себя. Это удалось проделать неожиданно просто, и Север вспомнил слова Барбата:
"Кто из богов так ловко играет за тебя, командир?"
Асдула оказался понятливым и памятливым. Он довольно быстро назвал имя работорговца, которому продал Берзу. Правда, ни жизнь себе купить, ни, хотя бы быструю смерть, у него не получилось. Квинт засунул в рот визжащему дардану его же собственный приап, после чего перерезал Асдуле горло.
Месть не принесла облегчения, даже наоборот. Квинт сидел над трупами, глядя в никуда. Одному из варваров удалось его зацепить. Рана была не слишком опасная, но Север после убийства Асдулы впал в какое-то оцепенение, из которого долго не мог выйти. Он потерял немало крови, прежде чем опомнился. Неуклюже перевязал сам себя, убрался с места побоища и несколько дней отлеживался в одном македонском селении, заплатив хозяину дома за крышу над головой и молчание. Заплатил деньгами, которые нашел у убитых.
Постыдная апатия длилась недолго. В жизни появилась новая цель. Поиски работорговца привели Квинта на Делос, главный рабский рынок в греческом мире, но результата не дали. Здесь он застрял надолго.
День за днем он слонялся вдоль рядов невольников. выставленных на продажу. Пытался высмотреть среди тысяч измученных, испуганных, безразличных ко всему лиц одно единственное. Все зря. Не удалось найти и работорговца. Квинт был близок к отчаянию.
Покинув остров с Эвдором, Север рассчитывал добраться до Иллирии, а оттуда переправиться в Италию, но потом планы изменились. В Диррахии Квинт совершенно неожиданно столкнулся нос к носу с Веслевом. Случилось это под вечер на безлюдной улице. Дардан схватился за нож, но Север обезоружил его и уложил лицом в землю. Все-таки он был моложе и оказался проворнее.
– Ну, чего ждешь, ублюдок? – процедил Злой Фракиец, – давай, кончай. Я бы тебя на ремни порезал, гнида...
– Я помню, – спокойно ответил Квинт, удерживая фракийца в захвате, – она жива, Веслев. Асдула ее продал какому-то Мегаклу с Делоса. Я искал его следы там.
– Дурак, – прошипел фракиец, – ближе надо было искать. Пленных перегоняли сюда, в Диррахий. Может этот Мегакл и с Делоса, но в такую даль он точно не поперся. Я узнал, в те дни рабов оптом скупал какой-то сиракузянин. Это все. Больше ничего не выяснил. Даже имени не знаю. И не факт, что Берза попала именно к нему.
