Русанов - светлая голова, убедительно объяснил бы сложившуюся ситуацию и губернаторскую программу, люди поняли бы его и проголосовали бы за Валунского...
Мечты, мечты... А Русанова, возможно, на дне морском рыбы доедают. За Навроцким, конечно же, мэр города стоит. А еще? Наверное кто-то из таможни, а возможно, и из больших пограничных начальников...
Где же добыть денег?
Эти чертовы заводы... Вчера на приеме у него был генеральный директор акционерного общества "Касситерит", просил денег на реконструкцию завода и жаловался, что добыча олова становится убыточной - оборудование устарело и в породе все меньше и меньше добывается касситерита - видимо жила истощается.
Зачем же в таком случае реконструировать завод, тратить средства на новое оборудование?
Кажется, пришла спасительная идея. Валунский нажал на кнопку селектора.
- Вика, свяжись с директором "Касситерита" и попроси его приехать ко мне.
Не прошло и часа как господин Чубарин, худенький рыжеватый молодой человек, очень похожий не только фамилией, а и внешностью на Чубайса, заявился в приемную и, галантно поцеловав руку секретарши, вальяжно проследовал в губернаторский кабинет.
Валунский обменялся с ним крепким рукопожатием, тепло и дружески, будто соскучился; предложил кофе.
Пока Валерия кипятила воду, Валунский рассказал генеральному директору анекдот о предприимчивом грузине, сумевшем за одну ночь заработать целое состояние на проститутке.
Посмеялись вдвоем от души, а когда секретарша принесла кофе, губернатор, отпив глоток, вернулся к анекдоту:
- Уловил в нем суть?
- Суть-то уловил, - вздохнул Чубарин. - Да это в анекдотах и в сказках все хорошо кончается. А как вот нам раздобыть денег?
- На то и голова нам дана, чтобы думать, - с назидательной улыбкой сказал Валунский. - Ныне, дорогой Семен Викентьевич, на одной порядочности далеко не уедешь. Все хитрят, обманывают, а тот, кто не может этим заниматься, считается лохом, и его обходят со всех сторон. Не мне, губернатору, тебе это объяснять, но приходится, так как и губернатора уже, как воробья, не раз провели на мякине. Почему мы должны это терпеть, почему только мы должны нести убытки? Неужели и вправду мы лохи, тупицы, неумехи? А давай-ка докажем, что и мы кое-что могем.
- Но как? - уставился на губернатора генеральный директор.
- Ты говоришь, что олова в породе становится все меньше и меньше. Так не пора ли твоему руднику приделать ноги?
- Я думал уже над этим. Да где ныне найдешь дураков?
- А ты не очень распространялся о своих проблемах?
- Пока не очень.
- Вот и хорошо. Покупателя я тебе найду. Давай прикинем, сколько это будет стоить и как повыгоднее продать твои "сокровища".
Чубарин стал вслух называть стоимость объектов и оборудования, а Валунский записывал на бумаге и вел счет. Сумма получилась приличная, хватило бы рассчитаться с должниками ещё за два месяца. Но Чубарин усомнился.
- Вряд ли у наших предпринимателей найдутся такие деньги.
- А если я найду покупателя и запршу на десять процентов больше? Согласишься отдать эти проценты мне?
- Само собой, Аркадий Борисович. Но и ты не будешь открывать карты, за сколько мы сторговались - зачем нам лишние проценты дяде отстегивать?
- Правильно стал рассуждать, - рассмеялся губернатор. - И вот ещё одна к тебе просьба. Ты дом на Прибрежной достроил?
- Завершаем. Небольшой марафет осталось навести.
- Сумеешь мне одну квартиру выделить? Небольшую, всего из двух комнат, но лучшую.
Чубарин для видимости почесал затылок.
- Ты же знаешь, какой это трудный вопрос.
- Если бы легкий, я б к тебе не обращался.
- Кому, если не секрет?
- Мне. Только по секрету - ухожу от жены. Запилила стерва. Жалко сыновей, но больше не могу.
- Ну если для вас... Из резерва лучшую возьму.
- Вот это разговор. Коньячку желаешь?
- Нет. Дел еще! - Чубарин чиркнул ладонью по горлу. - Допил кофе и поднялся.
- Еще одна деталь - квартиру оформишь не на мое имя, - пояснил губернатор.
Чубарин понимающе кивнул.
Валунский проводил его до двери.
- Покупатель явится на этой неделе. Жди.
Валунский вернулся к столу и облегченно опустился в кресло. Кажется, выход найден. Тучинин с руками оторвет рудник - единственное предприятие, которое он не смог подломить под себя. Это будет расплата за все прежние его махинации. Зарвался, зарвался генеральный директор "ПАКТа", своего кандидата в губернаторы решил выставить. Что ж, посмотрим, чья возьмет.
27
Все получилось бы совсем не так, если бы Сергей Балакшин не встретил в Хокодате своего школьного дружка Димку Дивеева. Тот ещё полтора года назад отправился в Японию по коммерческим делам и остался там, прикарманив деньги концерна. На что он рассчитывал, трудно сказать, но его вскоре разыскали сотоварищи. Баксы пришлось вернуть, благо он истратил совсем мало. И его пощадили, запретив появляться в Приморье. Вот он и перебивался всякими мелкими заработками, таская на горбу неподъемные портовые грузы.
Балакшина, воскликнул он от радости, ему сам Бог послал.
В тот день Дивеев слонялся в порту в поисках зароботка. С утра он ничего не ел и в кармане не было ни иены. И вдруг на тебе - русский катер, а на нем не кто иной, как Сережка Балакшин, закадычный дружок, с которым вместе удирали с уроков на рыбалку, лазили по чужим садам и огородам.
Увидели друг друга и не поверили своим глазам, смотрели молча, гадая, а не ошиблись ли. И одновременно рванулись навстречу, крепко обнялись, расцеловались как братья.
Потом Дивеев помогал разгружать катер, а когда закончили, сидели в отдельной каюте, пили коньяк и говорили о делах. Два дня, пока Балакшин оформлял таможенные документы, Дивеев не отходил от него ни на шаг и вскоре был в курсе всех проблем друга-коммерсанта. Он-то и вызвался найти быстроходную рыбацкую шхуну, чтобы доставить груз и друга в Южно-Сахалинск, с условием и его забрать туда.
На третий день, когда море начало успокаиваться, два японских рыбака подогнали в порт ещё пахнущую эмалевой краской белоснежную шхуну, довольно вместительную и оборудованную новейшей навигационной аппаратурой, бросили трап на пирс.
Помощник Балакшина Манохин проверил у прибывших документы, справился о них в таможне. Рыбаки Ясудзуки и Кутамо нареканий не вызывали. А Манохину они не понравились. Профессиональное чутье подсказывало ему, что рыбацкое дело - не основное их занятие: уж очень импозантно они выглядели чистенькие, с гладкой кожей лица и рук, чего у настоящих рыбаков Манохину не довелось наблюдать, с накачанными мускулами. Им было лет по тридцать, ловкие, уверенные. Да и новенькая шхуна больше походила на прогулочный катер, чем на рыболовецкое судно.
Свои сомнения и опасения Манохин высказал Балакшину, но тот отмахнулся:
- Это у нас, в Приморье, всюду бандиты, а здесь законы строгие - либо руки лишишься за воровство, либо головы, если попадешься во второй раз. Да и Дивееву я верю. Ко всему, нас трое, тоже с оружием. Будем начеку.
В море вышли на рассвете следующего дня, о чем по телефону Балакшин сообщил губернатору.
Погода налаживалась окончательно: от облаков на небе остались лишь белые космы, быстро уносящиеся на северо-запад. А вскоре и они исчезли. Взошло солнце, большое, красное, отражаясь на гребнях все ещё крупных волн кровавыми бликами.
"Солнце красно поутру - моряку не по нутру", - вспомнилась Манохину пословица. Да и живя в Приморье, он давно привык к капризам здешней погоды и не верил безоблачному небу, что оно долго продержится таким.
Шхуна, между тем, стремительно резала волны и неслась легко, будто на воздушной подушке, чуть касаясь воды. Брызги фонтанами разлетались по обе стороны. Груза в трюме было совсем немного - тридцать ящиков с телевизорами и ксероксами, десять из них - только коробки из под ксероксов, вместо них там были упакованы пачки долларов.
В десятом часу Балакшин, Дивеев и Манохин плотно позавтракали. Поскольку встали рано, решили отдыхать по одному. Первым лег спать Балакшин, а Манохин и Дивеев вышли на палубу. Хозяева шхуны находились в капитанской рубке.
- Красота-то какая! - радостно воскликнул Дивеев, обводя горизонт взглядом. - Высоцкий утверждает в песне, что лучше гор могут быть только горы, а я лучше моря ничего не видал.
- А как вы оказались в Японии? - поинтересовался Манохин.
- Тоже по коммерческим делам, - неохотно ответил Дивеев. Понравилось, япошки предложили остаться. Я согласился. Но фирма скоро прогорела, и мне пришлось перейти на подножный корм. Теперь дома придется начинать все сначала.
- Ваш дом?..
- В Южно-Сахалинске, - поторопился ответить Дивеев, не дожидаясь конца вопроса.
- Постой! - вдруг обеспокоенно воскликнул Манохин. - Куда мы плывем? Солнце должно светить нам в спину, а оно впереди? Ты... вы видите?
- Может, мель обходим? - высказал предположение Дивеев.
