Мои видения никогда не ошибались прежде. Охотник там — в комнате. Вместе с Глебом, Владом и сестрой. И вряд ли они смогут противостоять ему сейчас…
Каждое движение давалось мне с трудом, словно невидимая паутина оплела ноги, мешая двигаться. Один шаг, второй… До заветной двери каких‑то полметра. Я осторожно приоткрыла ее и заметила, как дрожит рука.
Глеб сидел на стуле — в той же позе, как и в видении. Рита стояла справа, положив руку ему на плечо. Натянутая, как струна, испуганная, с застывшими слезами на глазах.
А невдалеке — Влад. Именно на него смотрел охотник и улыбался.
— Совсем по — другому себя чувствуешь, да? — зло спросил он. — Когда именно твои родные в опасности. Когда знаешь, что через секунду кто‑то из них умрет.
— Ты сдохнешь быстрее! — тихо сказал Влад.
«Кто‑то на крючке, — пронеслось у меня в голове. — Может, Глеб, но скорее всего Рита. Да, именно Рита — она боится пошевелиться, застыла, как статуя». Нужно что‑то делать, Полина. Огреть охотника, пока он не убил кого‑то.
Я метнулась в темноту коридора, пытаясь нащупать что‑то тяжелое, но наткнулась лишь на пустое трюмо, больно ударившись рукой.
Свернула влево, нашарила еще один выключатель. На этот раз оказалась на кухне. Миленькой кухне с тюлевыми занавесками и клетчатой скатертью на столе. Как‑то не вязалась такая обстановка с хозяином квартиры, готовым убить мою сестру.
Я открыла пару ящиков, нашла скалку и, не раздумывая, схватила. Размышлять о том, зачем охотнику скалка, не стала — времени не было. Решительно вернулась назад, набрала в грудь побольше воздуха и приоткрыла дверь. Все остались в тех же позах, что и когда я уходила — наверное, каждый из них был напряжен и готов к атаке. Ну, каждый, кроме Риты и Глеба — они точно никого бы атаковать не стали.
Не раздумывая, я распахнула дверь и ринулась вперед. Охотник повернулся и ловко перехватил мою руку, а через секунду я застонала от дикой боли в животе. Скалка с глухим звуком упала на пол, и краем глаза я увидела, как дернулся Глеб. Дернулся и снова обмяк.
— Какое милое нападение, — улыбаясь, произнес охотник. — Так отважно. И глупо!
Вблизи он оказался совершенно обычным. Про таких еще говорят «среднестатистический». Круглое лицо, приплюснутый нос, внимательные глаза чайного цвета. И ореол смерти.
Я перевела взгляд на Влада. Он хорошо держался. Уверена, мысленно он уже убил меня за то, что я пришла, самым изощренным способом, но лицо оставалось бесстрастным. Почему‑то вспомнилась его просьба в больнице не подвергать себя опасности. Да уж, отличная атли из меня вышла, ничего не скажешь!
Охотник медлил. Странно, ведь он мог уже несколько раз убить меня или Риту. А Глеба так вообще давно — ведь именно его кровью он завлек сестру и Влада в квартиру. Но он ждал. Чего?
— Ты, наверное, считала, что молодой охотник может не заметить твоего присутствия, но того грохота, что ты устроила в прихожей, невозможно было не услышать.
Я молчала. Смотрела ему в лицо и готовилась к боли. Говорят, когда рвется жила, боль невыносимая, словно вырывают внутренности.
— За кого ты мстишь? — тихо, но саркастично спросил Влад. — Сестра? Мать? А может, все прозаичнее, и это девушка?
— Заткнись! — выдохнул охотник и дернулся, а я вновь застонала от боли.
Что Влад задумал? Разозлить его? Что ж, тогда я буду первой, кого он убьет.
— Ты думаешь, вам все позволено, потому что вы сильнее? Думаешь, такие, как мы, должны страдать из‑за вашего голода? Алчности? Я порву жилу девчонки, ты и моргнуть не успеешь!
— И тут же умрешь, — спокойно парировал Влад. — Она слаба, так как с момента посвящения не выпила ни одного ясновидца. А вот я, — Влад сладострастно улыбнулся, — взял немало. И среди них было много самородков. Но наверное, ты из тех трусов, которые бьют лишь женщин и детей.
Влад отвлекал его. Пытался переключить внимание охотника на себя.
— Твоя смерть была бы подарком небес, — ответил охотник, улыбаясь. — Но я могу убить зверушку и уйти. А ты будешь смотреть, как ее смерть добавит мне сил. Потом я вернусь и убью всех, кого ты любишь. Поодиночке.
— Это глупая затея, — прокашливаясь, усмехнулся Глеб. — Он не любит никого.
В душе я выдохнула с облегчением, так как боялась, что он не очнется. Мысли, эмоции, логика — все работало на пределе. Не хочу, не хочу умирать!
Впрочем, теперь в комнате было два воина, хотя один и остался привязанным к стулу.
— Он прав, — бесстрастно сказал Влад. — Можешь убивать. Но ты не уйдешь — не успеешь.
Я не могла ничего поделать, разве что заставить себя успокоиться. Отбросить панику, она только мешает. Поэтому я осторожно осмотрелась. А квартирка ничего так. Приятная обстановка, светлая стенка, телевизор, мягкий диван с разбросанными подушками. Журнальный столик, на нем пульт и журналы для автомобилистов. На окне — тюль, как и в кухне. Очень уютно, даже не скажешь, что здесь живет убийца.
Интересно, как именно становятся охотниками? Я читала, что сильнейшие из ясновидцев удостаиваются превращения, но как? Что именно произошло, чтобы мирный человек обозлился настолько?
Глупый вопрос. Потери меняют…
— Это не вернет их, — невольно сказала я, и охотник отвернулся от Влада. — Не вернет тех, кто ушел.
— Я не идиот. — Он горько улыбнулся. — Но я живу по законам справедливости. Жизнь за жизнь, маленький отважный зверек. — Покачал головой, грустно улыбнулся. — Не нужно было приходить сегодня.
— Это не справедливость, а глупость! — выдохнула я. Напряжение в жиле стало невыносимым — она ныла, сжималась, пытаясь увернуться от цепких щупалец убийцы. Ладони зачесались от прилива кена, в голове шумело.
— Мир вообще несправедлив, — ответил охотник и потянул щупальца на себя.
Говорят, критические ситуации активизируют мозг, и люди становятся способными делать что‑то, о чем и подумать не могли в нормальном состоянии. Некоторые противостоят целой банде отморозков в темном переулке, иные, надышавшись дымом, спасают себя и родных из горящего дома. Кто‑то выживает после продолжительного пребывания на лютом морозе.
Когда чувства отключены, включаются инстинкты.
Боль отступила на задворки сознания. Я выставила руки вперед, защищаясь, и из них мощным потоком выплеснулся кен. Меня отбросило назад, и я упала, больно ударившись головой о стену. Охотник полетел в противоположную сторону. Открыв глаза, я увидела, что одежда на его груди обуглилась, а кожа покрылась волдырями.
— Фига се! — сказал Глеб и замолчал, а Рита громко всхлипнула.
