— Да мне и не хотелось, — парировала Отмыра. Присев на всех своих ножках, она прыгнула к ближайшей колонне и исчезла в толще камня вместе со своим седоком.
Дмитрий остался один на один с вонючим туманом… Нет. Теперь у Дмитрия был меч.
Справа и слева туман сгущался, вытягивался серыми жгутами. Жгуты извивались, сходясь в одной точке где-то впереди. Дмитрий шел, ориентируясь на ржание — оно доносилось из той же точки. Интересно, как выглядит святая Ма-Мин? Дмитрию почему-то казалось, что Ма-Мин похожа на сырного клеща, огромного, величиной с кашалота.
Но Ма-Мин выглядела иначе. И проще.
Влажная щель в матовом белом пространстве. Вонючая влажная щель высотой метров десять. Дмитрий почувстрвовал, как туманные жгуты, мягко обволакивая тело, толкают и тянут, тянут и толкают… Ржание звучало со всех сторон. Щель ждала. Щель звала.
Выставив перед собой черное жало меча, Дмитрий сделал первый широкий шаг. Потом второй. Потом прыгнул…
Сталь не встретила никакого сопротивления. Босые ступни ударились о камень. Щель исчезла. Неужели все так просто?
Туман быстро рассеивался. Пропал запах горелого масла. Дмитрий обнаружил, что находится в пустом вестибюле полуразрушенного дворца. За спиной изогнулась арка, а за аркой — звезды… Какие звезды, Бьек?! Красные глаза кербов, вот это что! Дмитий вспомнил, как стояли вдоль дороги мерлинцы, подняв «Калаши». Капитан каким-то образом уболтал бандюков. А кербов Капитан может уболтать? Да и станет ли?
Дмитрий решил двигаться вперед. Не исключено, что в глубине дворца находится какой-нибудь лаз на поверхность. Или, хотя бы, в другое подземелье.
Но нога зависла, так и не ступив на пол. На полу низкой кучей громоздились останки святой Ма-Мин. Они были похожи… Они были…
Дмитрий так и не смог понять, на что были похожи эти останки. Его скорчило пополам, желудок вывернулся наизнанку. Когда приступ прошел, Дмитрий раскрыл глаза — и приступ моментально повторился. Останки Ма-Мин выглядели столь отвратительно, что Дмитрий, зажмурившись, ринулся к выходу.
Глаза он открыл только снаружи. Остановился, переводя дух. Вышел на разбитую каменную лестницу, спустился вниз на пару ступенек. Поднял меч над головой и громко произнес:
— Я Тромп, я убил святую Ма-Мин. И не спрашивайте меня, зачем.
Потом опустил меч.
Туман исчез полностью, осев на камни сероватой слизью.
Многоголосый вой кербов заставил вздрогнуть стены пещеры — и оборвался. Кербы стояли и сидели неподвижно, чего-то ждали. Из толпы кербов вперед вышел один, самый крупный. На его спине примостились две фигурки… Да, конечно. Капитан и Боцман. Наверное, кербы решили устроить нечто вроде поединка. Пусть валяют. Дмитрий совсем не устал после битвы с Ма-Мин…
Перина Катассы! Разве это была битва? Дмитрий просто зарезал мать кербов, словно мясник! Ему стало стыдно.
Керб, подойдя к подножию лестницы, поднял головы и низко прорычал в три глотки:
— Первый тоннель прорыт! Святая Ма-Мин мертва!
Снова жуткий вой огласил подземелья — и снова прекратился, обрубленный внимательной тишиной.
— Пророем второй тоннель! — Зарычала центральная голова керба.
— Коронуем Ма-Мэн! — Добавила левая голова.
— Коронуем Ма-Мон! — Закончила правая.
Всеобщий вой. Всеобщая тишина. Рык центральной головы:
— И будет прорыт третий тоннель. И будут дети Ма-Мэн биться с детьми Ма-Мон.
— И все мы погибнем, — добавила правая голова.
— Да свершится. Вот наши царицы, — левая голова качнулась в сторону Капитана и Боцмана. Те, наконец, поняли, что происходит, и кубарем скатились на каменные плиты по разные стороны керба.
— Вот уж хрен! — Завопил Боцман.
— Царицы… — Капитан сжал кулаки, — это что? Подставляться таким уродам? Не канает.
— Не канает… — Тихо повторил за ним керб. Потом, изогнув шеи, сказал с нажимом:
— Пророчество сбывается. Вы — царицы.
Но бандиты вспомнили о своих способностях. Самое время поболтать языком Ру-Бьек!
— Пророчество изменилось! — Крикнул Капитан, а Боцман поддакнул:
— Да, об этом уже все знают.
— Изменилось… — Прошептали три головы керба.
— У кербов теперь не царица, а царь. — Провозгласив это, Капитан вытянул палец в сторону Дмитрия. — Вот он!
— Я?! — Дмитрий вскочил.
— Соглашайся, Димка! — Весело всплеснул руками Боцман.
Дмитрий хотел выругаться, но вместо этого, к своему ужасу, тупо кивнул и ответил:
— Я согласен.
И вновь пещера огласилась ревом из всех кербовых глоток. Теперь уже восторженным.
— Царица умерла, да здравствует царь, — с ерническим пафосом прошептал Капитан.
Этих слов никто не расслышал.
А Дмитрию в голову вдруг пришла любопытная мысль: интересно, как кербы теперь будут размножаться?
ГЛАВА 7
Для меча нашлись отличные ножны, кожаные, плотные. Теперь можно не опасаться, что случайно заденешь кого-нибудь. Впрочем, Дмитрию казалось, что все его жертвы — случайны.
Для самого Дмитрия тоже нашлась одежка, чуть тесноватая, ну, да хрен с ней. Главное, сапоги пришлись впору — у бармена оказался тот же самый размер ноги.
Бутылки дешевой строфарии громоздились на деревянных полках, голова рептилии неподвижно скалилась со стены. За столом сидели все те же — Илион, Добужин, Теофил и старичок Ланс. Не хватало только Крильды и Толика. Бармен у стойки протирал кружки, Алмис сидела напротив Дмитрия и улыбалась. Дмитрий тоже улыбался. И молчал. Иногда он брал свою кружку и отхлебывал строфарии. Ланс что-то недовольно втолковывал своему мечу: узнав, что Черный Замок развалился сам собой, бедный старикан впал в окончательное беспамятство.
Когда Дмитрий полчаса назад появился из подземелья, он был встречен мрачными взглядами. Но весть о смерти Ма-Мин всех развеселила — убийство матери кербов никто здесь не считал излишним.
— Арконцы уже до Предместий добрались, — рассказал Илион, — резали всех подряд. Не арконцы, а прям кербы какие. И вдруг — раз! Обмякли, разбрелись. Тут уж наши стали их резать…
— Да, — хмыкнула Алмис, — наши. Сам-то ты в задней комнате пересидел.
— Мы — рыцари Предместий, а не защитники короны, — ответил за Илиона Теофил, — спасибо, рыцарь. Теперь я могу в Аркону вернуться, там хорошо. Полный беспредел. Буду дальше монахов трясти…
— Да, — чинно подтвердил Добужин, — беспредел — это хорошо, если своя башка варит. Мы тут потерли с ребятами… Я понял, рыцарь, что ты был прав. Без драконов намного легче. Так что, можно сказать, ты их за дело грохнул.
Дмитрий встал, опершись руками о стол, и приблизил свое лицо к лицу Добужина:
— Во-первых, я их убил не за дело, а просто так. А во-вторых…
— Во-вторых, легче вам не станет, почтеннейшие, — закончил за Дмитрия чей-то глубокий спокойный голос.
Дверь бара захлопнулась с противным влажным звуком. Алмис ахнула, бармен резко оглянулся на стену у себя за спиной. Действительно, голос принадлежал голове рептилии. Бармен не успел увернуться — голова, отделившись от стены, упала на бармена раскрытой пастью. Мелькнули ноги в войлочных башмаках, и бармен исчез… Внутри головы? Едва ли. Голова, облизываясь раздвоенным языком, зависла в воздухе перед Дмитрием. На самом деле, воздухом окружающий газ было назвать сложно: густая драконья вонь, казалось, вытеснила весь кислород.
Дмитрий одним размашистым движением стряхнул ножны со своего меча.
— Не старайся, Тромп, — ухмыльнулась голова, — твой ножик меня не достанет. Или ты забыл? Нафнир всех умней, дом построил из слов и земли. Ты, правда, примешал к моим словам болтовню двух других братцев… Теперь они мертвы, а слова их значат все меньше и меньше.
Только сейчас Дмитрий осознал, что на голос дракона накладывается какой-то фон. Визг! Визжала Алмис, противно и хрипло. Илион, Теофил и Добужин исчезли — наверное, под столом. Только Ланс сидел, как и раньше, рассказывая своему эспадону о том, как рыцари короны штурмовали Черный Замок.
Стены бара сгладились и начали покрываться едкой слизью. Сами собой соскочили пробки с бутылок. Потоки желой жижи, вырываясь из стеклянных сопел, разлились по залу… Точнее, по желудку дракона!
Дмитрий, подскочив к ближайшей стене, попытался проткнуть ее мечом, но лезвие скользнуло по блестящей поверхности. Голова, шевеля длинными синими усами, выписывала медленные круги вокруг деревянной люстры:
— Жил на свете рыцарь бедный, съеден был змеюкой вредной… — Пропела голова. Деревянные детали люстры размягчились, а потом и вовсе потекли.
Люк подпола отлетел к стойке и, ударившись об нее, смялся, словно был сделан не из дуба, а из мешковины. Дмитрий увидел другую голову, такую же страшную, как и первая, но меньше размерами. Керб!
