сражаются вместе по прихоти судьбы, поэтому настоящего воинского доверия между ними нет, а с таким подходом битву не выиграть. Но главная прибавка к их войску — молодёжь, слишком юная, чтобы проходить испытание и идти в бой, но достаточно взрослая, чтобы начать подготовку в легионеры. Воевать с ними — губить зазря, но вот легионеров подготовить можно. Пройдёт время, нарастёт мясо, на это мясо ляжет высококачественная подготовка — вот тогда они станут необоримой силой. Но не сейчас. Сейчас их Эйрих упомянул только для обозначения, что не так уж всё у них и плохо, а то Сенат в страхе — это последнее, что ему нужно.
— Визиготские трибы дают нам ещё тридцать восемь тысяч девятьсот семьдесят шесть мужей, — продолжил Эйрих. — Из них проверенные воины, готовые идти в бой — только двадцать тысяч шестьсот тринадцать человек. О женщинах и детях нет даже приблизительных цифр.
Часть визиготских отрядов, бежавших с поля боя, так и не вернулась к обозу. Скорее всего, ушли в независимые грабители, коих полно на территории Западной империи. Также не исключено, что их может купить с потрохами как восточный император, так и западный — после перенесённого поражения они будут гладкими и покладистыми, а также на всё согласными и даже за сравнительно небольшие деньги. Встреча с этими невозвращенцами весьма вероятна в недалёком будущем…
Вандалов и маркоманнов тоже можно не считать, кто сумел, тот уже давно сбежал, а женщин и детей среди них не было. Они пришли за головой Эйриха, а теперь либо лежат в сырой земле, либо сбежали к родным племенам, чтобы рассказать там свою историю.
— В итоге, у нас в распоряжении солидное войско из сорока одной тысячи шестьсот одного воина, формально, — заключил Эйрих. — На деле же две тысячи девятьсот шестьдесят один воин имеет тяжёлые раны, не позволяющие стоять на воинской стезе, не считаю шесть тысяч юношей, что на подготовке в легионе, потому что в бой их отправлять ещё слишком рано.
Он оглядел сенаторов, до этого не озадачивавших себя точным подсчётом сил в распоряжении готов. Эйрих избавил их от необходимости напрягать престарелые головы.
— Да, выглядит внушительно и грозно, — покивал он. — Но если мы потеряем их — это будет означать конец. Больше не будет никого. Гунны, если сумеют замириться, могут собрать в два раза больше, а то и в три раза.
Сведения о гуннах слишком противоречивы, поэтому Эйрих сейчас стращал сенаторов лишь данными собственных допущений и оценочных суждений. Он хотел, чтобы старики прониклись никуда не девшейся угрозой, которую Эйрих лишь отвадил, но не устранил…
Руа не забудет. Выправить пошатнувшееся положение он может, у него всё ещё есть войско, потерял он, в основном, тех, кого можно и нужно отдавать на заклание врагам — Эйрих сам так делал в прошлой жизни, когда гнал впереди своего войска насильственно завербованных воинов и селян из покорённых народов. Смазку для мечей, призванную «размягчить» врагов ценой своей жизни. Это рабочая тактика, сохраняющая уйму жизней по-настоящему ценных воинов. Даже если ты потеряешь их всех, это даже не намёк на поражение, а лишь ложная надежда для врага.
Впрочем, не похоже, что Руа и остальные гунны отчётливо осознают, что именно делают с покорёнными народами, но напрашивается вывод, что они чувствуют верное направление в деле эффективного использования подневольных племён…
— Нам нужна передышка, лет на пять-десять, — вздохнул Эйрих. — Но мы не получим её ни во Фракии, ни в Паннонии. Нужно идти в Италию, к римлянам, чтобы взять на меч их плодородные земли. Не для себя. Для Отечества.
Примечания:
1 — Конгий (лат. — congius) — мера объёма жидких и сыпучих тел, равная 3275 см³.
2 — Семодий (лат. — semodius) — мера объёма жидких и сыпучих тел, равная 4377 см³. Это ровно половина модия, равного 8754 см³.
3 — Non sibi sed patriae — в переводе с латыни означает «Не для себя, но для отечества».
4 — О народонаселении варваров — насчёт аланов — это авторский допуск-жопуск, потому что об их численности сведений нет, но логично, что переселение из засушливых полупустынь в климатически мягкие края Восточной Европы не могло не повлиять на их общую численность сугубо положительно. Касательно же готов цифры от очевидцев или хронологически близких источников есть, правда, там непонятно даже, надо умножать или делить, чтобы получить относительно правдивую численность. Требеллий Поллион пишет о войске из 320 000 готов, вторгшихся в Римскую империю в 267 году, в том числе он написал, что там было 40 000 всадников и 80 000 пехотинцев. Но, ладно, дядя мог призвезднуть, чтобы отчётливее подчеркнуть блистательную победу римского оружия. Император Проб заявил, что во время похода 277 года им было уничтожено (лично расстреливал, наверное) 400 000 германцев, причём непонятно, это готов так жестоко посекли или там до кучи другие германские племена тоже погеноцидили, ну, чтобы тихо было. Это тоже нарративный источник, то есть, пруфов к документу не приложено, ведь это император, ему верить надо. Сразу же вспоминаем, что 20 апреля 332 года н. э. император Константин I Великий разбил готов, после чего уничтожил «голодом и холодом» около 100 000 готов. Какие-то охренительные цифры, не думаешь? Если поверить, что их так лихо геноцидили римские императоры, то там насчитывается полмиллиона готов точно убитыми. После такого их вообще не должно было быть, а если и должно было, то только в следовых количествах. Но мы точно знаем, что к 395 году вестготы имели нехилую численность, позволяющую им бодаться с ослабевшими римлянами, и римляне тупо ничего не могли поделать с тем, что Аларих грабил Грецию, потом нагло лез в Италию и дальше ты сам знаешь. Не могли жалкие недобитки создать столько проблем. Либо кто-то нехило так шлёт дезу сквозь века, либо надо допустить, что готов было что-то около миллиона. А, нет, ещё есть вариант — они как орки из Вахи40к, размножались спорами. Численность же остготов это тоже предмет для полемики, потому что хрен его знает, сколько их осталось во Фракии, сколько из них федератили у Дуная после того, как их вздрючил Константин Великий, а сколько сидели под пятой гуннов. Есть ещё сведения от Зосимы, который пишет, что Радагайс в 404 году н. э. привёл в Италию сборную солянку из 400 000 человек, а Марцеллин пишет, что их было суммарно максимум 200 000, но затем Орозий пишет, что в войске Радагайса одних только готов было 200 000. Решительно непонятно. Скорее всего, все эти сотни тысяч — галимая римская деза, чтобы преувеличить победу или оправдать поражение, а на деле войска готов обоих сортов исчислялись десятками тысяч, что, собственно, находит отражение в этом произведении.
Глава двадцать девятая. Безграничная власть
/14 марта 410 года нашей эры, Западная Римская империя, Венетия и Истрия/
— Жду доклады дозоров через три часа, — приказал Эйрих. — Это уже безусловно враждебная территория, имейте в виду. Охранение лагерей на Аравиге, Хродегере, Атавульфе и Отгере — отвечаете головой.
— Сделаем, проконсул, — поклонились упомянутые тысячники и покинули шатёр.
Готам потребовалась прорва времени, чтобы добраться до этого региона, потому что столь многочисленный народ просто не может быть перемещён с приемлемой скоростью. Вечно появлялись какие-то проблемы, вынужденные задержки, а ещё Эйрих очень не хотел растягивать эти стихийные колонны, из-за чего отвлёк на оцепление дополнительных воинов, не очень довольных необходимостью «пасти» мирных.
Самого Эйриха, эдиктом консула Зевты, назначили проконсулом, (1) чтобы его распоряжения проводились в жизнь без тормозящих управленческие процессы согласований с Сенатом.
Соплеменники были недовольны тем, как именно Эйрих понимает правильное переселение племени, но от них доносились только ропот и жалобы, без противодействия, ведь идти против Эйриха — идти против Магистратуры и Сената, даже если не брать в расчёт общее значение его фигуры в их сообществе.
— Если я верно помню, то в полусотне миль отсюда будет поселение посреди холмов, а сразу за ним Тергест, — произнёс Эйрих задумчиво. — Думаю, надо обезопасить его, проверить римлян на прочность, после чего двигаться дальше.
— Будем брать? — с улыбкой поинтересовался присутствующий на военном совете франк Саварик.
— Посмотрим, — не стал делать никаких заявлений Эйрих. — Нас мало волнуют такие мелкие города, в свете того, что никто не сможет помешать нам взять Равенну.
