А когда, интересно, он был убит?
«…19.11 (1.12). 1825, Таганрог…» [118, т. 1, с. 139].
То есть все в том же ноябре — сразу же после того, как вступил в противоречия с кагалом!
Кем убит?
«Александр I общался не только с христианами, но и с евреями и мусульманами. Однажды после обеда в одной из синагог он почувствовал себя плохо, и 1 декабря 1825 г. [19 ноября по старому стилю — А. М] умер в страшнейших муках. Врачи установили, что он был отравлен известным медленно действующим ядом «Аква тофана»» [31, с. 28].
То есть смерть от руки резников настигла его в тот же самый момент, когда он только лишь в самой малой степени посмел ослушаться стоящих за его спиной представителей кагала. И это после стольких лет неусыпной работы на него!
Так что масонский след виден невооруженным взглядом во всех восемнадцати убиенных подряд наследниках и императорах Российской Империи!
Сущность возведенной с помощью все тех же сил расхитительницы нашего государства, среди сорок-воровок натворившей более всех «дел», названной именно за это «Великой», также просматривается вполне определенно. После столь удачно ею произведенного масонского переворота сразу несколько групп царедворцев, возможно и не догадываясь, что готовят престол именно для нее, совершили очередную запланированную масонством акцию по отъему престола у очередного престолонаследника. А потому и получили за свои услуги достаточно немалый куш от приобретенного этой немкой, скроенного Петром антирусского государственного образования:
«…императрица не поскупилась на чины, деньги, ордена и государственных крестьян. Григорий Орлов — камергер, Алексей — майор в Преображенском полку, обоим — ордена Александра Невского. Кирилле Разумовскому, Никите Панину, князю Волконскому — пожизненные пенсии по пяти тысяч рублей…» [40, с. 40].
А расправлялись масоны со своими жертвами всегда одинаково безпощадно:
«…Екатерина выпихнула с престола мужа, которого тут же и придушили ее помощники» [40, с. 46].
Все эти масонские перевороты всегда были направлены в первую очередь против Православия. Их сближает тайна беззакония, которой они пытаются неукоснительно следовать всегда.
Поселянин по этому поводу замечает:
«К сожалению, не сразу после Петра стали возглавлять Россию наши императоры, которые были покровителями православной веры…» [92, с. 785].
Не являлись ей покровителями и выдвинутые в свое время Петром церковные иерархи. Среди них, в первую очередь, следует отметить:
«…Феофана Прокоповича, не скрывавшего своей склонности к лютеранству» [4, с. 314].
«Про него говорили, что он не признает церковных преданий и учения святых отцов, смеется над церковными обрядами, акафистами… хулит церковное пение… желает искоренения монашества» [4, с. 315].
Назначаемые же Екатериной II обер-прокуроры Св. Синода своими нововведениями пытались:
«…ослабить и сократить посты, уничтожить почитание икон и св. мощей, запретить ношение образов по домам, сократить церковные службы… отменить поминовение умерших, дозволить вступать в брак свыше трех раз и запретить причащать младенцев…» [92, с. 785].
С 1750 г. в Петербурге существует масонская: «Ложа Скромности…» [5, с. 146].
Которая, судя по всему, от излишней скромности не пострадала — обер-прокурором Св. Синода являлся ее мастер стула — масон Мелиссино! То есть стоящий во главе тайной секты сатанист фактически возглавлял нашу Русскую Соборную Апостольскую Церковь!
«И уже не потрясает нас сменивший Мелиссино на его посту П. Чебышев, любивший поразить собеседника фразой: «Да никакого Бога нет!»»[79].
Однако ж для Екатерины II — вороватой похотливой немки, оказавшейся с помощью все тех же масонов на русском троне, это было делом вполне обычным. Масоны сообщают о результатах ее бурной антирусской деятельности без обычного в таких случаях злорадства. Даже их настораживает:
«…насажденное руками просвещенной императрицы «вольтерьянство», с необычной быстротой, подобно поветрию, охватившее собою широкие общественные круги» [5, с. 133].
От того времени, судя по всему, и досталась нам очень темная история о канонизации одного из подручных Петра — Дмитрия Ростовского. Такое могло стать возможным лишь при прокуроре Св. Синода типа Мелиссино. И вот чем означилась отмеченным Екатериной при масонском перевороте «просветителем» Новиковым связь между ним самим, Мелиссино и Дмитрием Ростовским. Вот какими масонскими произведениями в повествовании масонов о масонах отмечается «просветительская деятельность Новикова и Шварца»:
«Знакомясь с теми изданиями отдельных книг, которые печатает Новиков в это время в своей типографии, мы находим в них… Дневные записки Дмитрия Ростовского… Новиков выпускал в свет такие книги, которые соответствовали новому пониманию им христианства…» [5, с. 194].
То есть именно такого рода произведения, которые согласовывались исключительно лишь с масонской доктриной, оставил нам в наследство этот пришелец с Запада, насаждавший театр в монастырях и обучение риторики и пиитики в церковных школах.
Но ведь и при лишении русского человека подобия образа Божия неизвестно кем объявленный святым этот самый Дмитрий тоже свою руку приложил:
«…Димитрий счел своей обязанностью написать рассуждение «Об образе божии и подобии в человеце», которое несколько раз печаталось по приказанию Петра» [124, с. 327].
То есть произведения впоследствии «канонизированного» масонами «святого» прекрасно помогали царю-антихристу в деле оболванивания своего народонаселения. Этот самый «святой» потому и перепечатывался Петром, что пел в унисон его идеям. Но и не только его — царя-антихриста, но и его последователям. Ведь Дмитрия Ростовского почему-то печатали всегда лишь самые крупные масоны: Петр Первый и Николай Новиков.
Потому и сам этот западного образца «святитель» указывает на ненужность в Русской Церкви патриаршества. Он ратует за переподчинение Русской Церкви оборотню:
«…святитель Дмитрий Ростовский прямо указывает на то, что православный царь есть живой образ Господа и предводитель воинствующей Церкви» [65, с. 219].
Ну, а если этим царем является сам антихрист?
Вот для него и истреблялась главная преграда — русское церковноначалие. Затем обезглавленной Церкви, следуя все тем же планам, надлежало пройти духовную переориентировку: поклонение Творцу заменить поклонением антихристу, пришедшему во имя свое.
Но если Петру добиться мирового трона так и не удалось, то работу по изничтожению Русской Веры продолжили «птенцы», густо рассаженные в священном синоде, учрежденном им вместо патриаршества. И эти люди, назначаемые после смерти Петра временщиками и временщицами, к нашему Православию вообще не имели никакого отношения. Вот при каких обстоятельствах был канонизирован масонский протеже — Дмитрий Ростовский.
И если учесть, что сатанинское масонство и Русскую Церковь при Екатерине возглавлял один и тот же человек, то с этой «канонизацией» будет все ясно абсолютно так же, как и с уже нынешней канонизацией Томаса Мора — автора знаменитой «Утопии».
И теперь станет вовсе неудивительно, что масонская ложа «Скромности»:
«…при мастере стула Мелиссино следовала его системе…» [5, с. 146].
То есть даже система поклонения Бафамету была лично его. Так что этот масонский шабаш на развалинах нашей державы, в свете вышеизложенного, теперь уже не кажется чем-то непонятным и непознанным, но указывает пальцем на «дела» сороки-воровки, именно за них провозглашенной «великой».
А вот как Екатерина забавлялась со своими липовыми священниками:
«Она заставила членов святейшего Синода посещать итальянскую оперу и в письме к Гримму так потешалась над монахами, которым волей-неволей пришлось насладиться «мирским» развлечением: «Святейший Синод был на вчерашнем представлении, и они хохотали до слез вместе с нами»» [105, с. 42].
Но это еще не был предел разгула святотатств:
«…огромная часть монастырских имений была роздана императрицей в дар ее фаворитам…
Закрылись при церквях и монастырях множество школ, больниц и богаделен… Эта реформа была в глазах народа большим грехом, ибо на пожертвования в пользу церквей и монастырей, о чем было сказано выше, Церковь всегда смотрела как на посвященное Богу» [92, с. 786].
Поселянин приводит цифры ущерба, нанесенного Русской Церкви потомственным петровским протестантизмом, поддержанным его дел наследницей — Екатериной II. Он выражен следующими показателями:
«Из 954 раньше существовавших монастырей почерком пера было осуждено на уничтожение 754, осталось двести, лишь пятая часть русских монастырей!» [98, с. 108].
