проблемы миром[508].
В частности, король Рожер I Сицилийский вновь отправил посольство в Константинополь с предложением женить своего сына на одной из византийских принцесс. К сожалению, византийский посол, некто Василий Ксир, был подкуплен хитрым норманном и подписал соглашение на крайне невыгодных для Византии условиях, признав королевское достоинство норманна, против чего всегда активно протестовал Константинополь: ведь Сицилия, по мнению византийцев, оставалась территорией Империи, временно захваченной норманнами. В принципе Византийский император мог признать за норманном королевское достоинство, но только в обмен на клятвы верности и признания василевса своим сеньором. Но в данном случае это произошло без каких-либо обязательств со стороны сицилийца.
По возвращении в Византию посол скончался, а Мануил I Комнин вполне естественно отказался ратифицировать обманное соглашение, что автоматически предполагало начало новой войны. Но в изменившихся условиях: Византийский император приобрел могущественного союзника в лице короля Конрада III, крайне недовольного растущими аппетитами норманнов. После этого уже положение Рожера I Сицилийского стало очень опасным, и теперь его могло спасти только чудо. И оно явилось в виде 2-го Крестового похода.
Хотя лично Рожер I Отвиль являлся противником Крестовых походов — среди его подданных находилось множество мусульман, и сам король не видел разумной основы в таких предприятиях, — но он не стал отказываться от помощи крестоносцам. Однако участие норманнов во 2-м Крестовом походе выразилось лишь в предоставлении флота для французских крестоносцев, а не военных соединений. Сам же хитрый король намеревался за счет этого предприятия отвлечь германцев и византийцев от Сицилии, попутно приумножив свои владения на Востоке[509].
Крестоносное войско продвигалось навстречу своему бесславию, а Сицилийский король «под шумок» направил свой флот и разграбил Коринф, Афины, Эвбею и беотийские Фивы, фактически начав войну с Византией. Его полководец, греческий ренегат на норманнской службе Георгий Антиохийский, захватил остров Корфу, чем лишил Константинополь базы для операций в Южной Италии. Там он взял в плен специалистов, сведущих в разведении тутового шелкопряда, и увез с собой мощи святого Феодора Стратиота. Конечно, Мануил I не потерпел такого вероломства: как бы ни оценивали действия Рожера I Сицилийского, но факт остается фактом — одно христианское государство напало на другое во время Крестового похода (!).
Первоначально император попытался апеллировать к Французскому и Германскому королям, ища у них поддержки и помощи против норманнов, — тщетно. Но ему были нужны союзники, главным образом владеющие военными кораблями. Поскольку все наличные силы Запада отправились во 2-й Крестовый поход, единственным партнером оставалась только Венеция. И он заключил с ней договор о военной помощи весной 1148 г. в обмен на расширение торговых привилегий на Кипре. В ответ венецианцы обещали помочь византийцам сформировать флот[510].
В итоге василевс собрал 500 боевых кораблей и 1 тыс. вспомогательных судов и теперь желал вернуть Сицилию и Южную Италию под власть Римской империи. Нередко и справедливо, добавим мы, полагают, что этот договор положил начало дурной традиции Константинополя обеспечивать ведущее положение венецианцев в торговле в ущерб самим византийцам. Но не следует забывать и истории вопроса: венецианцы до сих пор показывали себя примерными верноподданными Византийских императоров, почти никогда не предавая их. В условиях, с которыми пришлось столкнуться царю, это был едва ли не единственный естественный и относительно надежный союзник, а потому условия договорных отношений были предопределены волей обстоятельств[511].
Царь сам возглавил этот поход, но возле Филиппополя был вынужден прервать его, поскольку в это же время половцы перешли Дунай и начали опустошать римские земли. С сухопутной армией император поспешил к Дунаю, к этому же месту назначения был отправлен и византийский флот. Царь довольно быстро нагнал степняков и решительно вступил с ними в бой. Хотя численность вражеского войска была велика, под командованием василевса находилось много доблестных воинов, а потому участь половцев была предрешена — они потерпели тяжелое поражение, бросили обоз и поспешили удалиться на свою родину[512].
Не так оптимистично обстояли дела на западном фронте. Случайные обстоятельства сорвали ожидаемую победу. Едва флот попытался продолжить поход на Сицилию, как попал в жестокую бурю и был вынужден остановиться неподалеку от Веррии. Сам царь с сухопутной армией остался на зимовку, а своего зятя Стефана Контостефана отправил с флотом взять город Корциру, находящийся под властью сицилийских норманнов. Штурм проходил успешно, но случайным камнем полководец был смертельно ранен, и, хотя до последнего дыхания руководил войском, византийцы дрогнули и отступили, почти уже празднуя победу[513].
Царь очень огорчился безвременной кончиной зятя, но война есть война. Вместо него командующим флотом он поставил верного Иоанна Аксуха, соратника своего отца, но крепость была крепким орешком, ее не удалось взять и со второй попытки. Тогда император решил лично возглавить армию, тем более что в ее рядах начались склоки между греками и некоторыми отрядами наемников. Возле Корцира его застали вести о том, что король Рожер I, желая отвлечь царя от осады этого города, вновь направил сицилийский флот для грабежа приморских византийских городов. Но надо было знать Мануила I — если он решил захватить Курциру, то никакая сила не могла остановить его. Император оставил при себе минимум войска, а остальную армию и почти все корабли под командованием полководца Хуруна отправил для отражения атак норманнов.
Штурм города продолжился, и византийцы с кораблей по лестницам лезли на крепостные стены. Горя нетерпением, император хотел сам взойти на стену, и близкие с громадным трудом смогли удержать его. Внезапно одна из лестниц не выдержала тяжести воинов и надломилась, бывшие на ней византийцы ушли под воду под горестные крики своих товарищей[514].
Оставив мысли о штурме, василевс лично спасал матросов, несмотря на обстрел норманнских лучников. Изумленные храбростью императора, норманны онемели, а командир гарнизона категорически запретил им стрелять в царя: «Не пускайте в это тело ни одной стрелы. Если нужно будет за это дать ответ перед королем, я весь гнев приму на себя»[515]. Впрочем, вскоре гарнизон должен был капитулировать — припасы подошли к концу и не было никакой надежды на скорую помощь. Царь вновь вышел победителем в смертельной схватке. А Хурун умудрился нанести непобедимому норманнскому флоту тяжелое поражение, потопив множество судов. Война явно складывалась не в пользу Рожера I.
Пока шли эти сражения, армии крестоносцев начали свое печальное возвращение в Европу. Как уже говорилось выше, отношения между Мануилом I и Конрадом III, пройдя замысловатую синусоиду, значительно улучшились. И помимо обычных клятв два монарха решили скрепить политический союз семейными узами: сестра
