Ну почти впустую. Мне-то досталось по полной программе, и контролировать ясновидение больше не оставалось сил.
Все, теперь будь что будет…
Но, вопреки опасениям, поначалу все шло совсем неплохо. Проложенный с помощью предвидения маршрут оказался на редкость удачным и позволил миновать выставленные на окраине города посты. А дальше мы вылетели на трассу и помчались прочь от Северореченска.
— Ура! — завопил Напалм, когда вокруг нас забелели заснеженные поля, а здания остались далеко позади. — Выбрались!
— Не говори гоп, — поморщился я.
— Черт! — выругался вдруг глянувший в зеркало заднего вида кондуктор. — За нами хвост.
— Говорил же, — укорил я пироманта и вновь опустил боковое стекло. — Виктор, ваш выход.
— Слишком далеко, — отозвался глянувший в оптический прицел Казанцев. — При такой тряске попасть нереально. Придется ждать.
— Сейчас все будет, — пообещал я, спрятался обратно в салон и попросил Игоря: — Тормозни через сто метров.
— А чего не сейчас?
— Через сто метров. — Ничего объяснять не хотелось, и я закрыл глаза. — Сразу после сугроба…
Игорь только хмыкнул, но спорить не стал и, когда трасса немного вильнула в сторону, огибая наметенную ветром у непонятной развалины гору снега, ударил по тормозам. Пикап немного потащило по нечищеной дороге, но вскоре тяжелая машина замерла на месте.
— Мне ни черта не видно! — заглянул к нам обозленный до крайности Виктор Борисович.
— Жди! — Медленно загибая пальцы, я досчитал до десяти и скомандовал водителю: — Сдавай!
Игорь недовольно хмыкнул и переключил передачи на задний ход. Пикап медленно покатил назад, вернувшийся на свое место Казанцев опустился на одно колено и приладил «ремингтон» на борт. Потерявшие «сильверадо» из виду преследователи успели за прошедшее время серьезно сократить отставание и никак среагировать на наше неожиданное появление уже не успели.
Четыре выстрела без всякой спешки отстрелявшегося оружейника оказались для них еще большей неожиданностью — мчавшийся первым автомобиль крутануло, а в следующий миг ему в бок врезался летевший следом пикап.
До нас донесся звон битого стекла, глухой удар и скрежет сминаемого металла, но смотреть, чем там все закончится, я не стал и толкнул Игоря:
— Гони!
«Сильверадо» вновь рванул вперед, и нас вдавило в спинки сидений. Вытерший вспотевшее лицо Напалм обернулся ко мне и покачал головой:
— Говорят же людям — соблюдайте дистанцию!
— Это да.
— Прости, Господи, нас грешных, — неожиданно перекрестился пиромант и непонятно зачем застегнул ремень безопасности.
Игорь скептически глянул на парня, но, к моему удивлению, тоже последовал его примеру, а потом и меня с Мариной попросил:
— Пристегнитесь, в самом деле. Дорога отвратительная.
— Как скажешь, — не стала спорить Марина. — Долго нам еще?
— Минут пятнадцать.
Я попытался понять, что ожидает нас впереди, но добился лишь резкого приступа головной боли. По магическому полю продолжали расходиться непонятные волны, и заглянуть даже в ближайшее будущее не было никакой возможности.
— А куда окно открылось? — спросил я, решив заранее попытать Игоря на предмет возможных осложнений. — Не успеют нас перехватить?
— Не должны. — Фомин задумался и пожал плечами. — А куда окно открылось, не скажу. Сибирь не мой регион, я по Аляске работаю.
— А мы вообще проедем туда? — всполошился Напалм. — Или по сугробам марш-бросок предстоит?
— Вы меня слушали вообще? — разозлился кондуктор. — Сказал ведь, что окно схлопнется через пять часов!
— И что это значит? — ничего не понял пиромант.
— Это значит, что с той стороны груз уже перебросили! А как его можно вывезти, если дорога не расчищена?
— Как у вас все сложно, — буркнул Напалм.
— Остается надеяться, что у вас проще будет, — хмыкнул Игорь и указал: — Вон приехали почти.
Я глянул на заметенные снегом бараки, к которым от трассы уходили две укатанные колеи, и потянулся к развалинам ясновидением. В голове будто взорвалась петарда, но никаких признаков чужого присутствия уловить не удалось. Я тяжело задышал и махнул рукой:
— Езжай!
Игорь газанул, и съехавший с трассы пикап помчался к развалинам. Автомобиль уже миновал первый из бараков, когда вдруг дернулся и на полной скорости влетел в наметенный у стены сугроб, да так лихо, что нас со всей силы рвануло вперед.
Игоря и Напалма зажало сработавшими подушками безопасности; меня с Мариной от серьезных увечий уберегли ремни безопасности. Выброшенный при столкновении из кузова Казанцев вполне мог покалечиться, но сейчас его судьба волновала меньше всего — с глаз будто спала пелена, и ничто не скрывало больше приближавшихся к машине автоматчиков. Да и авария произошла, разумеется, не сама по себе — нам просто-напросто прострелили колеса.
Отстегнувшая ремень безопасности Марина вытащила из кармана пистолет; я шикнул на нее и попытался распахнуть дверцу со своей стороны. Но без толку — этим бортом мы глубоко завязли в сугробе, и она не открылась.
— Пригнись! — потянул я на себя ошарашенную случившимся девушку, перебрался через нее и вдруг понял, что не успеваю.
Стоит выбраться из салона, и меня немедленно примут под белы рученьки рассредоточившихся вокруг пикапа бойцы спецназа. А уехать не получится — мало того, что колеса прострелены и машина в снегу увязла, так еще и Игорь никак из-под подушки безопасности выбраться не может.
Первым подскочивший к «сильверадо» парень в надетом поверх куртки бронежилете и опущенной на лицо вязаной шапочке дернул ручку, но дверь оказалась заблокирована, и тогда он просто вышиб стекло прикладом автомата. Сунул внутрь руку и… повалился на снег с простреленной головой.
Остальные бойцы бросились врассыпную, но успевший занять выгодную позицию Казанцев сполна воспользовался эффектом неожиданности. Скрадывавший дульные вспышки и грохот выстрелов глушитель помог ему выиграть время, и обнаружить засевшего в бараке снайпера спецназовцам удалось, лишь когда половина их отряда уже выбыла из игры.
Сменивший опустевший магазин автомата Казанцев выпустил короткую очередь из соседнего окна, но за это время самый шустрый из спецназовцев успел заскочить в мертвую зону. Прижавшись спиной к стене, он достал из кармана разгрузки гранату и, готовясь к броску, начал отгибать усики чеки.
— Пригнись! — вновь рявкнул я на заворочавшуюся Марину и, перевалившись на другой бок, вытащил из кобуры «зиг-зауэр». Поспешно высунул руку с пистолетом в разбитое окно, заметил побежавшую по бронежилету бойца красную точку и поднял прицел чуть выше.
Грохнул выстрел, рукоять толкнулась в ладонь, и не успевший выдернуть чеку парень повалился в снег с простреленной головой. Не теряя времени, я змейкой юркнул в окно, бухнулся на дорогу и поймал на мушку спецназовца, прятавшегося от Казанцева за углом барака. Лазерный целеуказатель помог выиграть долю мгновенья, и уже начавший поворачиваться в мою сторону боец получил пару пуль немного ниже края короткого бронежилета.
Выронив автомат, тот со стоном повалился на землю, а я, повинуясь наитию, резко подался назад и только поэтому успел закатиться за пикап прежде, чем его кузов прошила короткая очередь. Обстрелявший меня спецназовец рванул через дорогу, собираясь укрыться в соседнем бараке, но Казанцев срезал его на бегу, и кубарем покатившийся парень неподвижно замер на забрызганном кровью снегу.
— Надо уходить! — крикнул я оружейнику. — Скоро здесь полно народу будет!
— В развалинах никого не осталось?
— Никого!
Виктор Борисович выпрыгнул в окно, парой выстрелов добил моего подранка и подбежал к пикапу:
— Давай!
Я снял «зиг-зауэр» с боевого взвода, хотел выключить целеуказатель, но вдруг обнаружил, что он и так не работает. И вообще лазер в нем не красный, а зеленый.
Вот ведь!
Если ясновидение в нужный момент подменяет собой прицел — это, с одной стороны, неплохо, а с другой — тревожный звоночек. Как бы так окончательно связь с реальностью не потерять.
— Быстрее! — прикрикнул на меня со скрежетом распахнувший переднюю дверцу «сильверадо» Казанцев, у которого никак не получалось справиться с ремнем безопасности Напалма.
Сбросив оцепенение, я подскочил к ним, разложил нож и перерезал удерживавшую пироманта на сиденье ленту. Потом помог выбраться на улицу окончательно пришедшей в себя Марине и вытащил из салона сначала винтовку, а потом и разгрузочный жилет.
— Какого хрена?! — первым делом начал разоряться выбравшийся на волю Игорь Фомин. — Ты ведь говорил, тут никого нет!
— Меня переиграли, — пожал я плечами.
— И какой ты после этого ясновидящий?! Зажимавший рассаженный подушкой безопасности нос Напалм промолчал, но взгляд его выражал полную солидарность со столь нелицеприятной оценкой моих способностей. Я пожал плечами и отвернулся.
