что им не победить. По крайней мере, используя лишь свои силы. Дождавшись момента, когда Лотэйр на секунду откроется, Итан сконцентрировался на силе хаоса. Мощный поток, вырвавшийся из скрывающегося в освободившейся ладони артефакта, попал прямиком в цель.
Первородного сильно отбросило назад. Спина праотца ощутимо врезалась в скалу, долгое время служившую ему домом. На холодный снег упали первые капли горячей крови. Лотэйр утер стекающую из уголка губ кровь рукавом своей потрепанной рубахи. Сам Кэр испытал невероятную боль. Настолько сильную, что та вынудила его упасть на колени. Аурлиец закашлялся и почувствовал привкус железа во рту. Он отчетливо ощущал, как скверна распространяется вверх по руке, захватывая его плоть.
— Я предлагал честный бой. Шутки в сторону, господа, — отступник поднялся и уверенно пошел на Итана Кэрила.
Хольт и Норрингтон встали у него на пути. Удар хаоса ослабил первородного, но тот все еще оставался покровителем воинов этого мира. Рэджинальду показалось, что противник уже не так грозен, и аурлиец тут же поплатился за это глубоким порезом на плече.
Откашлявшись, Кэр нашел в себе силы подняться. Бой продолжался. Клинки Лотэйра мелькали так, что его враги не всегда успевали уследить за ходом их движения. Первым под их удары попал Хольт. Одно лезвие провело по его ноге, острие другого вошло в живот. Капитан повалился в снег.
Его жертва дала остальным шанс нанести удар. Мистер Норрингтон моментально подскочил и заставил первородного разорвать дистанцию. В пылу боя Лотэйр не заметил, как оказался слишком близко к призрачной тюрьме своего брата. Вендэль сделал выпад в направлении спины отступника. Благо барьер сдерживал лишь существ из плоти и крови. Меч погрузился в спину старшего из братьев, исчезнув из виду не меньше чем на пять сантиметров.
Лотэйр взревел и снова отпрыгнул. Почувствовав надежду, Кэр рванулся вперед. Ему действительно удалось достать отступника. Первородный потерял один из своих мечей, но и аурлиец не ушел безнаказанным. Клинок вошел ему в грудь в опасной близости от сердца. Итан почувствовал, как ослабли его руки. Его собственный меч упал в снег, а через секунду упал и сам аурлиец.
Уровень адреналина спадал, и становилось холодно. Даже холоднее, чем можно было ожидать на пике северных гор. Кэр понимал, что умирает. Веки казались необыкновенно тяжелыми. Итан коснулся груди, и его собственная кровь обожгла его руку подобно раскаленному металлу. Перчатка с дорогими напоминаниями о семье была в снегу, растопить который сейчас могла только его собственная кровь.
Мистер Норрингтон почувствовал, что теряет контроль. Охватившая его ярость придала ему силы и скорости. Лишившийся одного из мечей, Лотэйр был уже не так грозен. Джонатан теснил первородного прямо к той самой скале, где тот провел последний год жизни. Отступая, владелец гримуара был слишком поглощен обороной, и лежавший на его пути Хольт воткнул кинжал в ногу противника. Тот пнул его сапогом в лицо, как надоедливую шавку.
Меч Джонатана, который он сжимал в правой руке, переломился в середине под давлением более крепкого клинка, но опытного убийцу было уже не остановить. Аурлиец заставил противника прижаться к стене. На секунду ему показалось, что он может победить. Пускать в свои мысли такой эфемерное понятие, как надежда, было ошибкой. Моряк открылся, и Лотэйр одним взмахом отсек ему левую кисть. Рука, сжимающая меч, отлетела в сторону.
Превратив боль в силу, Джонатан несколько раз ударил лбом в лицо отступника. О боли опытный убийца подумает потом. Обоим глаза застилала кровь. Клинок Лотэйра не позволял ему нанести удар в столь тесном бою. Обломок меча аурлийца, напротив, подходил для этого как нельзя кстати. Кэр смотрел на противостояние двух великих воинов и боролся с непреодолимым желанием закрыть глаза. Он посмотрел на Рэджинальда, но тот был без сознания, а может, уже и мертв. Итан постарался ползти в сторону заветной книги. Однако ему не удалось даже перевернуться на живот.
Тем временем где-то очень далеко, на подходе к столице империи, Хорив больше не мог сдерживаться. Дождавшись привала, он отошел в лес. По всему телу шел нестерпимый зуд. Оказавшись у лесного озера, он склонился над водной гладью, изучая собственное отражение. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы рядом был мудрый наставник, способный найти нужные слова. Еще никогда прежде утларг не чувствовал себя таким одиноким.
Сломанный меч вошел под ребра отступника. Лотэйр схватил обрубок руки Джонатана, заставив того взреветь от болевого шока и сделать шаг назад. Клинок первородного пробил мистера Норрингтона насквозь. Кэр закрыл глаза. Они проиграли. Аурлиец тем временем не торопился сдаваться. Он вновь сделал шаг навстречу, насаживаясь на меч еще сильнее. Безоружная ладонь легла на лицо Лотэйра, а пальцы стали давить на глаза.
Хорив почесал щеку. Кожа сходила по линиям, очерченным его пальцами. Борозды открывали его новый покров. Более плотный, грубый, с желтоватым оттенком. Оценив содеянное, юноша понял, что отступать ему больше некуда и снова вцепился в собственное лицо.
Отступник потратил слишком много времени, безуспешно пытаясь выхватить меч. По его щекам покатились кровавые слезы, а поляну огласил крик, заставивший Кэра вновь открыть глаза. Первородный оттолкнул от себя аурлийца. Джонатан стоял пошатываясь, больше не в силах сделать и шага. Лотэйр вытянул из своей плоти обрубок клинка. Вытянув руку вперед, он на ощупь поймал ворот рубахи аурлийца и вогнал холодную сталь в сердце противника.
Древний получал небывалое удовольствие, слой за слоем сдирая с себя собственную плоть. Он слишком долго сдерживался, и награда приносила настоящее чувство эйфории. Хорив схватился за волосы и, потянув, сорвал их клочья вместе со скальпом
Джонатан Норрингтон упал в снег, заставляя его хлопья подняться вверх, подобно перьям ангелов. Сердце его сделало несколько последних ударов, позволяя ему насладиться красивым небом борющегося за свое выживание мира.
Отражение в озере говорило о том, что преображение окончено. В желтом лице все еще можно было угадать черты молодого утларга. Глаза теперь светились даже несмотря на то, что до захода солнца было еще далеко. На поверхности озерной глади плавали ошметки кожи. Несколько упавших вниз слез заставили пойти по воде круги. В голове раздался женский голос, дающий обещание, что древний больше никогда не будет один.
Лотэйр продолжал кричать от боли. Глаз в его глазницах уже было не различить. Отступник ходил по кругу и втыкал меч в снег, надеясь добить оставшихся врагов. Первородный медленно, но уверенно двигался в сторону Кэра. Аурлиец предпринял еще одну попытку ползти, но вновь безуспешно.
— Я здесь, ублюдок, — услышал он сквозь пелену предсмертного тумана голос Хольта.
Услышав звук, отступник развернулся и направился в сторону его источника. Рэджинальду удалось подняться. Спотыкаясь об уплотнившийся снег, он шел навстречу убийце своего друга. На окружавшей их поляне уже было больше красных, нежели белых цветов. Хольт перехватил руку ослепшего воина и со всей силы вогнал меч в его живот. Клинок Лотэйра в последний раз провел по ребрам аурлийца. Под тяжестью ослабшего тела ему пришлось упасть на колени. Капитан не переставал наносить удары, пока не убедился, что его противник не дышит.
Лотэйр, повелитель воинов, старший из первородных и первый из праотцов умер, положив голову на плечо своего убийцы. Его пустые глазницы были направлены в сторону младшего брата. Хольт отбросил врага в сторону и сам повалился в снег. Аурлийцу очень хотелось уснуть прямо здесь. Ощущение было схоже со ставшим для него привычным чувством глубокого
