— Я думаю, оахтиры должны дать ей шанс!
— Не глупи, творец! Я не знаю, что творится с тобой в последнее время, но…
Ооритис-ко-тил оборвал свою речь на полуслове и замер в изумлении, наблюдая, как тело Ооалуса медленно рассеивается в пространстве. Оставалось лишь несколько угасающих мыслеформ.
— Оахтиры никогда не пойдут на убийство себе подобных, — слабо проговорил Орсихт.
— Никогда не думал, что ты способен на это…
Верховенствующий уныло смотрел, как исчезает последняя мыслеформа, затем взметнулся вверх и полетел туда, где находился корабль землян. Но он опоздал.
Всего лишь миг — и «Юкаста» растворилась в оранжево-розовом мареве. Проход захлопнулся, отрезая путь в чужую галактику.
Ооритис-ко-тил порозовел — лишь немного, с оттенком горечи. И послал вслед Ооалусу прощальную мысль.
— Ты ничего не добьешься, Творец! Даже с твоим вмешательством. Цивилизация обречена. Это лишь вопрос времени…
* * *
3854 г.
Станция «Голдберри», Каир
Глория нервно металась из угла в угол, пока робот-санитар сканировал тело Керта.
— Вам лучше присесть, мадам, — раздался вежливый, почти человеческий голос. На физиономии робота застыло учтиво-вежливое выражение.
— Господи, скажи, что с ним все будет в порядке, — шепотом молила Глория.
— Сожалею, мадам, — в тоне механического чуда звучало сочувствие, — Но ваш друг умер.
— Но как? — изумилась Глория, — Сделайте что-нибудь!
— Это невозможно, мадам. Если бы у вашего друга просто остановилось сердце… Но все дело в мозге. Его деятельность полностью прекращена. Это необратимо.
Глория зажала ладонью рот и стала шарить второй рукой вокруг себя в поисках опоры. Очевидно, робот был проинструктирован на подобную реакцию, поэтому ловко подхватил ее под локоть и подвел к кушетке. Глория забралась на нее с ногами и обхватив колени, прижалась их к груди и громко зарыдала.
Робот бесшумно накрыл тело Керта полупрозрачной пластиковой простыней и включил холод. В помещении было тепло, а процесс разложения начинался довольно быстро.
— Я погубила тебя, — сипло прошептала Глория, бросив прощальный взгляд на Керта, — Зачем, ну зачем ты ко мне пришел?!..
Глава 4
Возвращение
1
2702 г.
Станция «Миллениум-14», Россия.
Тихий осенний вечер. Небо над стеклянным куполом станции сплошь усыпано звездами и блестящими точками спутников, прочерчивающих непрерывные линии на темно-синем полотне.
В душе царила та же темнота, только вместо звезд были слезы — черные, липкие, прожигающие пространство косыми полосками.
Как, оказывается, легко послать все к черту. И как тяжело, если пожелание внезапно сбудется. Особенно, если ты не готова это все отпускать.
Рене проклинала тот миг, когда эмоции взяли верх, и она прогнала Берта, наговорив немало обидных слов. Она не хотела, чтобы он уходил. Не хотела…
Она не представляла, как будет жить без него…
Рене подняла дрожащую ладонь и прислонила ее к опознавательной панели.
— Маркус! — позвала она, увидев, как на панели замигала лампочка, — Впусти меня, Маркус!
— О, — воскликнул Маркус, распахивая дверь, — Так скоро?
Он бегло окинул ее взглядом — с ног до головы. Рене знала, что на щеках у нее — алые пятна, на лбу — мелкие бусинки пота, и что больше всего она сейчас напоминает паровой котел, готовый вот-вот взорваться. Но Маркус только улыбнулся — немного грустно, и дотронулся до кончиков пальцев.
— Ты что — бежала?
Рене кивнула и виновато улыбнулась. Она совсем забыла, что бегать по коридорам станции запрещено. Однако мысли ее были заняты совершенно другим. Да и что такое запреты, когда…
— Как дела? Есть новости? — спросила она и облизнула пересохшие губы.
Маркус заворожено следил за каждым ее движением. Рене заметила его взгляд и покраснела. Маркус мотнул головой, словно стряхивая с себя наваждение, и отвернулся к мониторам.
— Пока нет, — с деланным равнодушием ответил он, — Надеюсь, в центр не пришлют штраф за превышение скорости передвижения по станции?
Рене не была уверена — шутит ли он или говорит всерьез, однако не стала зацикливаться на этом. Она поискала глазами стул, подошла к нему и с облегчением опустилась на мягкое сидение.
— Хочешь чего-нибудь выпить? Сока, например?
Рене покачала головой и уставилась на мониторы. Словно могла увидеть что-то такое, что упустил Маркус. Мониторы были безлико-темными и не показывали ей ничего, кроме далекой россыпи звезд.
— Ты думаешь? — начала Рене и запнулась. Вопросов было слишком много, чтобы сформулировать в один-единственный, но самый важный.
Маркус посмотрел на нее с пониманием, однако сказать что-либо не успел.
Створки боковой двери разъехались, пропуская в помещение двоих в форме. Рене вздохнула. Маркус вздрогнул и вцепился костяшками пальцев в спинку кресла, в котором только что сидела Рене.
— Привет, пап, — слабо улыбнулась Рене и поднялась навстречу вошедшим.
— Какого черта ты здесь делаешь? — недовольно буркнул полковник Улисс.
Рене и не ожидала иной реакции.
Девушка немного смутилась, но лишь на мгновение. В конце концов, она имеет право знать, что происходит. Гораздо больше прав, чем кто-либо в этом центре. Она выпрямилась и с вызовом посмотрела прямо в глаза вошедшего.
— А ты как думаешь, пап?
— Я думаю, что тебе пора домой!
— Попробуй, выставь меня отсюда, — прошептала Рене, но отец услышал ее и нахмурился.
Давно минул тот возраст, когда можно было положить ее на колено и отшлепать. Или поставить в угол. Запереть в своей комнате и приказать сидеть там, пока…
— Мне хотелось бы знать, кто пустил вас сюда? — подал голос второй военный. Судя по погонам на кителе — капитан.
Ответом была тишина. Все как-то дружно опустили глаза в пол, делая вид, будто не слышали вопроса. Маркус слегка покраснел и принялся сосредоточенно изучать мониторы.
— Значит, любую крепость можно взять обыкновенной дружбой? — саркастически спросил отец Рене, глядя то на дочь, то на Маркуса.
Оба упрямо молчали.
— Просто отлично, — проворчал мужчина, глянул искоса на своего спутника и добавил. — Знакомьтесь, капитан Чак Ордынцев. Начальник патрульной службы. Моя дочь — Рене Улисс. С Маркусом, полагаю, вы знакомы.
— Рад познакомиться, госпожа Улисс. Жаль только, что повод…
Капитан Ордынцев слегка замялся и вопросительно посмотрел на отца Рене. Брови полковника Улисса нахмурились. На лбу обрадовалась глубокая складка. Ордынцев благоразумно замолчал.
— Извините, что доставляю вам неудобства, — неожиданно сказала Рене, — Но мне важно знать. Поймите. Очень важно…
Она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. Полковник посмотрел на нее с укором, однако Рене знала, что глубоко-глубоко, под маской суровой решимости, скрывалась боль. Он не привык видеть дочь несчастной. И не знал, что это настолько… выбивает из колеи.
— Пока мало что известно, — заметил Маркус и кивнул на мониторы, — Не очень весело, правда?
На темно синем экране мерцали звезды. И больше ничего.
— Прокрути-ка еще запись, — осипшим голосом попросил капитан Ордынцев. На лбу его выступили капельки пота. Никогда прежде ни один патрульный крейсер не исчезал в никуда.
Маркус послушно поставил запись, и несколько минут прошли в абсолютной тишине. Все, не отрываясь, смотрели на экран, на котором происходило необъяснимое.
— Черт знает что, — пробормотал полковник, — Больше похоже на галлюцинацию.
— Спутники не употребляют галлюциногены, — пошутил Маркус, однако лица других остались серьезными.
— Черные дыры… Что о них известно? — шепотом спросила Рене.
— Очень много. Теоретически. И совсем мало — реальных фактов. Природу этого явления объяснить не могу. Что это за розовые и оранжевые кляксы… Да кто его знает! Что угодно…
— И мы никак не можем помочь?
— Спасательные крейсеры вовсю изучают этот сектор. Быть может, именно в этот момент…
Маркус перевел взгляд на панель управления. Подрагивающими от волнения пальцами провел по кнопкам, как вдруг услышал сигнал. Датчики зафиксировали что-то, связанное с пропавшими.
— Смотрите! — воскликнул Маркус, — Там, на мониторе… Сигнал. Точнее, послание. Код 144789-альфа-5.
— Это код «Юкасты», — после некоторой паузы произнес Ордынцев. — Что в послании?
— Сейчас, оно идет очень медленно. Должно быть, его отправили издалека.
