не дошла до половины второго этажа. Я с одиннадцати утра сижу на крыше, наблюдая, как мимо проплывает имущество новоорлеанцев, причем с такой скоростью, с которой поток воды может двигаться только с востока на запад, иначе говоря, со стороны канала. Если дамба повреждена в районе коммерческого канала, мы получим то же, что и раньше: соболезнования. Не больше.
— Неужели вы тоже считаете, что дамбы разрушили белые, чтобы спасти Французский квартал?
— Белым, ответственным за это дерьмо, не обязательно было дожидаться урагана, чтобы взрывать дамбы или открывать шлюзы; у них и так все было наготове, как тикающая бомба замедленного действия. После «Бетси» они отстраивали дамбы кое-как. Второсортные материалы для второсортных американцев.
Джонсон поджал губы так, что они исчезли под его густыми усами. Ему не нравилось то, что он слышал, и он не хотел в это верить. И таков был его способ выразить недовольство. Он любил свою страну, он был уверен, что это великая страна. То, на что намекала Океанетта, звучало отвратительно. Джонсон привык выслушивать жалобы задержанных: наркоторговцев, мошенников, насильников, убийц… У каждого имелись свои претензии к системе, правительству, государственным учреждениям, полиции. Их жалобы в основном были для него пустым звуком: он полагал, что это психологическая уловка слабаков, не желающих нести ответственность за свою жизнь. Но Океанетта ему нравилась, она казалась ему хорошим человеком. Добрая женщина, патриотка своего города, умная и образованная; в ней не чувствовалось ничего жалкого, слезливого и инфантильного, что обычно сопутствовало конспиративной паранойе.
— Итак, Океанетта, — продолжила Амайя, вновь завладевая ее вниманием, — Американская страховая ассоциация должна иметь доступ к той же информации, что и страховщики…
— Они занимаются страхованием, но в первую очередь перестрахованием, то есть создают резервные депозиты. Законы каждого штата диктуют свои правила для страховщиков, но они устанавливают общие критерии по всей стране. Организация охватывает четыре географические зоны: Северо-восток, Юго-восток, Средний запад и Запад.
Амайя посмотрела на Дюпри и Джонсона.
— Таким образом, — продолжила Океанетта, — когда я составляю новый полис и страхую кого-то здесь, в Новом Орлеане, — дом, жизнь, здоровье членов семьи, собаку, — все эти данные, вместе с отчетами и фотографиями, помимо основной страховой компании, поступают также и в Американскую страховую ассоциацию.
— Туда поступают данные всех страховых компаний страны?
— Да.
Амайя машинально оглядела лодку. Несмотря на окружавшие их со всех сторон бедствия, на лице у нее появилась тень улыбки, а глаза победно заблестели.
Глава 40
Белая кошка
Новый Орлеан, штат Луизиана
19:00, понедельник, 29 августа 2005 года
К семи часам вечера дневная жара и испарения, поднимавшиеся над водой, сделали воздух практически непригодным для дыхания. Наиболее достоверными были новости, поступающие от береговой охраны. И хотя сведения эти были неофициальные, все понимали, что именно они, а не полиция или даже Федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям, лучше всего ориентируются в происходящем. Чуть более часа назад подтвердили прорыв дамбы на каналах 17-й улицы, Лондон-авеню и промышленном судоходном канале. Первоначальные слухи о том, что уровень воды в реке превысил высоту дамбы на 17-й улице, вода перелилась через край и тем самым вызвала паводок, были опровергнуты пожарной службой. Первая пробоина открылась в нижней части, в западной оконечности Нового Орлеана, за мостом Олд-Хаммонд-Хайвей. Пожарные утверждают, что были свидетелями обвала подпорной стены, прежде чем вода достигла вершины. Прорыв уничтожил более ста метров дамбы, позволив воде захватить огромную территорию, как будто она всегда была ее собственностью.
На промышленном канале дела обстояли еще хуже. Те, кто видел его с воздуха, говорили о пяти рядах домов, смытых водой.
Канал на Лондон-авеню прорвало в двух местах — в верхней части, сразу за бульваром Роберта Ли, и в нижней, недалеко от моста на Мирабо-авеню.
Ночью и рано утром сообщалось о прорыве дамб как минимум в пятнадцати местах, и в течение дня тревожные слухи не прекращались. Некоторые дороги, по которым они ехали в полдень, сейчас уже были затоплены, и вода продолжала подниматься.
Около половины шестого им удалось пересадить Океанетту на катер полиции штата Луизиана, который они перехватили на полпути, — он направлялся в Благотворительную больницу с ранеными на борту. Едва пересев в другую лодку, Океанетта принялась раздавать шоколадки и воду, захваченную с собой в сумке. Глядя на нее, Шарбу качал головой: он явно гордился своей тетей и одновременно беспокоился за нее, зная, что к тому времени, как она доберется до больницы, у нее ничего не останется. Когда лодки отправились каждая в свою сторону, Океанетта повернулась и помахала на прощанье рукой. И только в этот момент наконец вспомнила, откуда взялась у нее в голове фамилия Дюпри. От ужаса она приоткрыла рот и выпучила глаза. Затем громко окликнула племянника, и тот, несмотря на шум двигателей, казалось, услышал ее. Билл Шарбу посмотрел на тетю в последний раз и послал ей воздушный поцелуй. Океанетта сомкнула поднятую вверх руку, словно поймала летящее над водой послание, сжала кулак и, накрыв его другой рукой, поднесла к сердцу; надеясь, что он поймет ее, она беззвучно и отчетливо произнесла губами одно-единственное слово. Расстояние между лодками быстро увеличивалось, но ей показалось, что на любимом лице возникло встревоженное выражение. Океанетта молилась, чтобы так оно и было.
* * *
Они по-прежнему ожидали сообщений о выстрелах. Их было много, но в большинстве случаев люди, сидевшие на крышах, просто палили в воздух, призывая на помощь. Дюпри решил, что пора бы подыскать подходящее место, где можно остановиться и передохнуть перед долгими часами ожидания. Гнать «Зодиак» вслепую, да еще под палящим солнцем, означало расход топлива, внезапно ставшего ценным, и бодрости духа, которая в ближайшие часы обещала стать еще более ценной. Бессмысленное плавание под палящим солнцем лишало команду сил, которые понадобятся им позже, но еще больше подрывало уверенность. Вид затопленных домов, плывущих машин и столпившихся на крышах людей, зовущих на помощь, сбивал с толку, заставляя забыть причину, по которой они здесь. Разочарование копилось в Амайе, как заряд в батарейке. Каждые несколько минут она перепроверяла мобильный телефон, который по-прежнему не подавал признаков жизни. Воодушевленные надеждой найти пристанище в других районах, они двинулись сначала на север, затем на восток, чтобы вернуться к исходной точке, так и не обнаружив долгожданную связь. Рации по-прежнему работали, запасных батарей должно было хватить на несколько дней, но короткие волны, которые использовали полиция и органы МЧС, имели ограниченный диапазон, а окружавшие дома осложняли их работу еще больше. В какой-то момент бесчисленные сообщения от пожарных, Национальной гвардии, полиции, береговой охраны и рыболовных судов оставили возможность отправлять только короткие призывы
