убедили ее открыть дверь. Она призналась, что все это время пряталась под кроватью и что ходит на костылях. Она сообщила нам то же, что при экстренном вызове: услышала пять или шесть выстрелов подряд с интервалом в четыре или пять секунд, а главное — крики. Она говорит, что кто-то проверил замок в ее квартире и несколько секунд стоял под дверью. Наверное, делал граффити, чтобы сбить нас с толку. Но она ничего не видела, лежа под кроватью, и это спасло ей жизнь. Если вы хотите с ней побеседовать, имейте в виду: ее вот-вот увезут.
Пока Джонсон заполнял оранжевый крест правильными данными, Дюпри подошел к пожилой женщине, которую двое полицейских вынесли на носилках; она была бледна и едва дышала. Он наклонился, собираясь задать те же вопросы, которые уже задавали Булл и Шарбу. Но женщина слабо улыбнулась, и Дюпри решил не мучить ее очередным допросом. Старуха протянула руку и взяла его за запястье.
— Да благословит вас Бог! Вы хорошие люди. Мне было очень страшно. Сюда явился демон, но вы — добрые самаритяне. Добрые самаритяне! — повторяла она, пока полицейские уносили ее по лестнице вниз.
Дюпри долго смотрел им вслед.
* * *
Они продвигались на лодке к следующему дому, где снова принялись окликать людей, призывая отозваться. «Как странно отражается звук в воде», — вдруг задумался он. Булл вывел его из этого состояния, поднеся рацию.
— Несколько последовательных выстрелов в Девятом округе, дом неизвестен, где-то недалеко от улицы Норт-Гальвес.
— Если мы пересечем квартал между Клэйборном и десятой автомагистралью, то быстро окажемся на Норт-Гальвес; главное — миновать «Супердоум», и тогда нам, может быть, повезет.
Шарбу посмотрел на него недоверчиво.
— Конечно, давайте сократим путь по Симону Боливару, когда у нас в «Зодиаке» полно белых парней… Гарантирую, что нам мигом прострелят задницу!
Дюпри собрался было возразить, но Булл перебил его:
— Был уговор, что мы обеспечиваем охрану; пройдем через Мид-Сити, затем по авеню Сен-Бернар, если она проходима, дальше по Норт-Гальвес. Если окажется, что это невозможно, попробуем Флорида-авеню или другой путь, который покажется наиболее безопасным.
Джонсон и Дюпри снова посмотрели на Амайю. Та кивнула:
— Тогда за дело.
Глава 39
Океанетта
Новый Орлеан, штат Луизиана
Небо по-прежнему было пасмурно. Крепкий утренний ветерок стих, и наверху медленно плыли тяжелые темные тучи. Вдалеке угадывался бледный просвет. Становилось все жарче.
9-й округ находился в самой восточной части города. Вниз по течению с одной стороны он граничил с Миссисипи, с другой — с озером; на юго-западе — с приходом Сен-Бернар, а с четвертой стороны протекал канал. Это был самый обширный из семнадцати кварталов Нового Орлеана. Издалека вид его был ужасен. На улице Норт-Гальвес вода поднялась до уровня человеческой груди. Они видели крыши проплывающих мимо автомобилей, а на нескольких улицах пришлось обходить оборванные провода и вырванные с корнем деревья, несомые течением. Определенного направления у них не было, и, добравшись до этого района, они устремились на звуки выстрелов. Похоже, стреляли из дробовика: грохот, протяжное эхо, затем тишина; между выстрелами проходила пара минут.
На балконах и крышах они замечали людей, в основном молодых и здоровых, которые провожали их взглядом. Некоторые, увидев «Зодиак», подавали им знаки и размахивали импровизированными флагами, сделанными из одежды. Каждый раз, когда они проплывали мимо, на лицах полицейских Дюпри видел ярость и беспомощность. Они сообщали по радио: «Люди на крышах» или «Люди просят о помощи». Несколько раз Шарбу кричал в мегафон, что помощь уже в пути, но через некоторое время перестал, понимая, что это ложь; он не знал, близка ли помощь, и у него не было никакого способа об этом узнать.
Когда они добрались до 9-го округа, голоса стихли. Остались только недоверчивые взгляды, устремленные на бляхи полицейских и значки сотрудников ФБР, прикрепленные к их бронежилетам.
В начале Кловет-стрит трое черных парней раздавали попавшим в ловушку жителям города содержимое своей лодки. Один из них стоял в воде; его красная футболка намокла и потемнела, окрасившись в оттенок крови.
Парень переходил от лодки к окнам домов, стараясь уберечь товар сухим. Увидев катер, он улыбнулся; остальные смотрели на полицейских с подозрением.
— Эй! Мы не делаем ничего плохого.
— Что это вы продаете людям? — спросил Билл Шарбу.
— Продаем? Я ничего не продаю, чувак. Раздаю «Будвайзер» и сигареты. Я — Робин Гуд из местного гетто. Робин Гуд из гетто, — повторил он, направляясь к дому, из которого к нему потянулись руки двоих мужчин. — У Красного Креста нет ничего для вас, братаны, а у меня есть.
— Ты очень щедр, — сказал Шарбу.
Парень улыбнулся. Почему-то он казался счастливым и, конечно, гордился собой.
— Если б люди дожидались вашей помощи… — заговорил другой парень, сидевший в лодке.
— Эй, умник, обрати внимание: я такой же черный, как ты, — сказал Шарбу, не теряя самообладания.
Парень с явной неохотой кивнул.
— Конечно, братец Коп.
Булл вмешался в разговор:
— Слушайте, мы получили сообщение, что кто-то стреляет; слышали несколько выстрелов издалека, но не знаем точно, где это. Вы никого не видели?
— Ни хрена себе! Вода поднимается и уже мочит яйца; вдруг какой-то сумасшедший дед пальнул пару раз с крыши, и вы тут как тут, да еще с ФБР…
— Послушайте, он может по ошибке попасть в кого-нибудь — например, в Робин Гуда, — сказал Шарбу, указывая на парня в красной майке. — И кого вы тогда позовете на помощь?
— Ты сказал, что он на крыше? — перебил его Булл.
— Это Джим Леже, — сказал парень, который все это время молчал.
— Чего ты его палишь? — встрял другой.
— Он мне не нравится. Он псих — вечно грозит своим дробовиком, как только подойдешь ненароком к его дому. Живет неподалеку, вон там. — Парень махнул рукой в сторону главной улицы.
Шарбу благодарно кивнул, но, прежде чем направиться к перекрестку, повернулся и спросил:
— Не знаешь, много тут людей осталось?
— Мы не в курсе, — снова ответил молчаливый парень. — Здесь все не так плохо, но, говорят, нижняя часть Девятого округа исчезла — ураган повалил дома с фундамента. Там в основном жили старики; надеюсь, они укрылись в «Супердоуме».
При упоминании стадиона сердце Дюпри сжалось.
— Никто не предполагал, что такое может случиться, — соврал Шарбу.
— Неужели? — ответил другой парень. — С самого начала было ясно, что так все и будет, потому что белые открыли шлюзы.
Булл не удержался:
— Что ты несешь?
— Что слышали. Ублюдки с севера ходят в сухих штанах, а центр затоплен; белые открыли шлюзы, чтобы спасти свои дома ценой наших жизней. Все здесь так говорят.
— Это вранье, — вмешался Дюпри. — Вода поднимается
