Стриж засмеялся. Это превращение "чертенка в юбке" в ласковую кошечку всегда его смешило. Обняв хозяйку за аппетитные бедра, Анатолий с улыбкой ответил:
— Ладно, забегу как-нибудь, только разберусь со всем этим.
Поднявшись с кресла, он чмокнул ее в ухо, и пошел к выходу.
От порога попросил:
— Надь, генерал если позвонит, запиши, что он скажет. Хорошо?
— Ладно. А кто такой Князь, которого ты ищешь?
— Этот человек почему-то хочет меня убить. — И улыбнувшись на прощание, Стриж вышел из квартиры.
18
Когда Стриж с Андреем подъехали к набережной, Ильи с Сергеем на месте еще не было. Приглядевшись, Андрей разглядел Илюшку, кувыркавшегося в полосе прибоя с какими-то девицами. Сергея он не заметил.
— Резвится, молодец, — кивнул Андрей в сторону моря.
— Пусть резвится, пока не женат. Бананов, что ли, купить? У тебя рублей с собой нет? — внезапно озаботился Стриж.
— Да зачем они тебе нужны? Любой продавец по курсу отпустит, еще и рад будет. Э, ты много-то не бери, не унесешь ведь, — пошутил Андрей, увидев, что Стриж прихватил из пакета, пожалованного Винтером, стодолларовую купюру.
— Ничего, пусть негры работают, — пошутил Анатолий, но ассигнацию выбрал поменьше.
Около лотка он долго хохмил с молодым чернобровым продавцом кавказской наружности. О чем они говорили, Андрею не было слышно, но судя по жестикуляции и смеху обоих, торг приносил взаимное удовольствие. Наконец смеющийся Стриж, загрузивший бананами, как дровами, обе руки, обернулся, чтобы отойти, и в этот момент столкнулся с идущей мимо женщиной. Он вежливо извинился, но одна гроздь бананов упала на асфальт. Женщина, подняв ее, положила на место. Стриж поблагодарил и замер, остановив взгляд на ее лице. Это была Вера. Она тоже узнала его, улыбнулась, сняла огромные солнцезащитные очки.
— Боже мой, какие люди, — протянула она своим красивым, вибрирующим голосом. — Сколько лет, сколько зим. Как поживаешь?
— Да ничего, нормально, — с вынужденным смешком ответил Анатолий. Его, как в былые времена бросало то в жар, то в холод. Сейчас, при полуденном солнце, Вера смотрелась иначе, чем в полумраке ее уютной квартиры. Это была совсем другая женщина, но не менее красивая. Ее фарфоровой белизны кожа покрылась легким розоватым загаром. Вопреки всеобщей курортной склонности к наибольшему оголению, наряд ее казался с первого взгляда удивительно скромным. Легкая, пышная цветастая юбочка в оборочках чуть выше колен, кофточка из такого же материала с короткими рукавами и большим вырезом на груди, к тому же предоставляющая возможность лицезреть упругую нежность живота. Пышные волосы свободным потоком развевались на спине, а голову венчала широкополая шляпка в тон платью с букетиками искусственных полевых цветов. И в довершение всего на высокой шее — тоненькая цепочка с маленьким кулончиком в форме сердечка, где по центру остро посверкивал всеми цветами радуги маленький камушек. Если на лицо и была наложена косметика, то сделано это было столь искусно, что казалось, ее нет совсем. Странно, но на свету Вера казалась моложе своих двадцати трех лет, что-то без возраста, просто символ молодости, свежести и красоты.
Взгляд ее скользнул на ношу Стрижа.
— Зачем тебе столько бананов? — спросила она.
— Да друзья приехали, земляки, — выдавил Анатолий.
— Я и не знала, что у тебя есть земляки в Африке, — сохраняя невозмутимость, сказала Вера, и только искорка смеха метнулась в ее огромных темных глазах.
Стриж от неожиданности также рассмеялся, злосчастные бананы снова упали на землю, и опять ей пришлось поднимать их.
— Да нет, они у меня вообще-то с Волги.
— Ну что ж, неси свои бананы, а то земляки, поди, проголодались.
И улыбнувшись напоследок, она двинулась дальше своей неповторимой, словно чуть танцующей походкой. Стриж добрел до стола, вывалил бананы и плюхнулся на стул.
— Кто это? — удивленно спросил Андрей.
— Я тебе рассказывал, Вера, бывшая любовница Шварца.
— Красивая женщина, — признался Андрей и невольно еще раз посмотрел ей вслед.
— Да, очень красивая, — подтвердил Стриж и замолк.
Он снова переживал какой-то удар чувств, больше, скорее, похожий на нокдаун. Андрей сказал, что Вера красивая женщина, но он не видел ее обнаженной, в пылу страсти. К тому же ни одна из встреченных Анатолием в его жизни женщин не могла сравниться с Верой по обжигающей силе притяжения. Полгода борьбы с собой, одержанная, как он считал, победа — и все рушилось за какие-то секунды. Сейчас Стриж был готов пожертвовать ради обладания ею всем на свете: женой, дочерью, самым дорогим и ценимым счастьем.
— Ты чего? — тронул его за плечо Андрей. — Что случилось?
— Да нет, — слабо улыбнулся Стриж, — просто голова что-то болит.
Но и у Веры не все так просто было в душе. В случае со Стрижом она чувствовала какую-то досаду. В чем-то он не укладывался в обычную схему ее отношений с мужчинами. К Вере, по мере осознания силы своей красоты, пришла и своеобразная степень тщеславия. Последнюю пару лет она точно знала, чего стоит ожидать от того или иного мужчины. Со Стрижом было по-другому. Она согласилась бы стать его любовницей, если бы он занял в городе место Шварца. Но в первую же их ночь она поняла, что такая карьера его не прельщает. И уже к утру она раздумывала, как бы повежливей дать Стрижу понять, чтобы он к ней больше не приходил. Увы, почему-то у нее не повернулся язык сказать эти простые слова. С досадой она ждала, что он придет вечером, но он не пришел. Ни в тот вечер, ни в последующие. А ведь она видела, что он вляпался в нее по уши, что это не наиграно, это всерьез. Он должен был прийти. И вот сейчас, случайно встретив Анатолия, она не преминула слегка уколоть его по поводу бананов как раз из-за этого непонимания и досады. Размышления ее прервал визг тормозов остановившейся рядом машины. Обернувшись, Вера улыбнулась и сделала шаг навстречу вышедшему из машины человеку.
А у башни в это время африканский пир шел горой. Первые восемь бананов Илья проглотил не жуя. Его еле уговорили снять с них кожуру. Остальные штук двенадцать он ел не спеша, тратя на каждый секунд по десять. Друзьям также перепало по парочке, впрочем, они не протестовали, их вполне устраивал процесс лицезрения рекордного поедания. Ошкурив последний банан, Илья задумался, затем выдал очередную выстраданную им философскую истину:
— Нет, и на бананах, наверное, можно прожить. Часа два. Потом захочется щей.
— Ну и проглот ты, Илья, — под общий смех сделал вывод Андрей.
— Негры вон их всю жизнь едят, да еще какие здоровые, — поддержал его Стриж.
Илья, невозмутимо откусив полбанана, критически осмотрел его со всех сторон и спросил сидевшего рядом Сергея:
— Серег, ты еще будешь? Что-то в меня уже не лезет.
— Сам добивай, откусил, а теперь подсовывает.
— Ты брезгуешь, что ли?
— Конечно, вдруг у тебя зараза какая-нибудь? Жрешь как слон, а худой как жираф.
Остальные двое также ответили отказом.
— Пошли его назад, в Африку, там мартышки с голоду пухнут.
— Возьми на память, зимой съешь.
— Засуши, суп сваришь.
В самый разгар веселья напротив резко затормозила серая «девятка». Выскочивший из нее Винтер был краток и озабочен.
— Слава Богу, вы здесь. Быстро собирайтесь, едем в аэропорт.
— В чем дело? — попробовал узнать Илья.
— Потом. Стриж и Андрей — ко мне в машину, — отмахнулся Винтер.
— Это мне еще и за рулем? — возмутился Илья, поднимаясь. Потом он глянул на злосчастный банан, и его чуть не вывернуло. Хотел было Илья его оставить на столе, но мысль о том, что тяжкий труд чернокожей Африки пропадет впустую, заставила его аккуратно упаковать розоватую мякоть обратно в кожуру и засунуть остатки банана в нагрудный карман. С этими сборами он немного припоздал и догнал «девятку» только на выезде из города, да и то благодаря ее задержке у светофора. Меж тем в машине шел интересный разговор.
— Что за спешка? — спросил Андрей.
— Окунь уезжает в Москву, вернется не раньше, чем через неделю. Надо тряхнуть его сейчас, нельзя упускать такую возможность.
— А как это сделать?
— Еще не знаю, сориентируемся на месте.
— Припугнуть?
— Пугать не стоит, но, как бы это сказать, произвести впечатление можно.
Они замолкли, каждый продумывал предстоящую ситуацию. Отвлекла их от этого промелькнувшая на встречном курсе кавалькада мотоциклистов. Стриж сразу узнал ехавшего на первом мотоцикле патлатого байкера.
— О, Серегин крестник проехал!
— Почему Серегин крестник? — удивился Винтер.
Стриж и Андрей подробно рассказали об истории с фальшивым мотоциклом. Винтер мотнул головой:
— Серега Потехин, мастер спорта по спидвею. Совсем спился, подлец. А знаете, какой парень был! Орел, любимец города! Хорошо, что сказали, приедем обратно, позвоню, чтобы его изолировали.
