Дом лекаря был выстроен почти на самой окраине. Больше многих и шире, чтобы вместить хирургическую комнату с отдельным входом. Дверь оказалась распахнута, и Кэл заглянул внутрь. Он думал, что застанет мать за уборкой, но обнаружил, что отец уже вернулся из особняка светлорда Уистиоу. Лирин сидел на краю операционного стола, сложив руки на коленях и склонив лысую голову. Очки он держал в руке и выглядел измотанным.
– Отец? – позвал Кэл. – Почему ты сидишь в темноте?
Лирин поднял голову. Лицо у него было мрачное и холодное.
– Отец? – Кэл забеспокоился.
– Светлорда Уистиоу унесли ветра.
– Он умер?! – Мальчика так потрясла эта новость, что он забыл про свой бок. Уистиоу всегда был где-то рядом и просто не мог исчезнуть. А что же будет с Лараль? – С ним же все было в порядке на той неделе!
– Он всегда был хрупкого здоровья, – объяснил Лирин. – Всемогущий в конце концов призывает всех людей в Духовную сферу.
– И ты ничего не сделал? – выпалил Кэл, тотчас же пожалев о своих словах.
– Я сделал все, что мог. – Отец поднялся. – Возможно, кто-нибудь более умелый, чем я… Что ж, сожаления бессмысленны.
Он снял черный чехол с лампы-кубка, заполненной бриллиантовыми сферами. Она тотчас же осветила всю комнату, сияя, как маленькое солнце.
– Теперь у нас нет градоначальника, – проговорил Кэл, прикрывая глаза ладонью. – У него не было сына…
– В Холинаре назначат нового. Пусть Всемогущий позаботится о том, чтобы там сделали мудрый выбор.
Кэл посмотрел на лампу. Это были сферы градоначальника. Небольшое состояние.
Отец Кэла опять накинул чехол на кубок, словно и не снимал его только что. Комната снова погрузилась во тьму, и Кэл заморгал, привыкая.
– Это он оставил нам, – сказал Лирин.
Кэл вздрогнул:
– Что?!
– Тебя следует отправить в Харбрант после шестнадцатого Плача. Эти сферы оплатят твое путешествие… Светлорд Уистиоу об этом попросил, таков был его последний поступок в знак заботы о своих подданных. Ты отправишься туда и станешь настоящим лекарем, а потом вернешься в Под.
В этот миг Кэл понял, что его судьба решена. Если светлорд Уис тиоу этого потребовал, Кэл отправится в Харбрант. Он повернулся и вышел из хирургической комнаты на солнечный свет, не сказав отцу больше ни слова.
Сел на ступеньки крыльца. Чего же он хочет? Непонятно. В этом и состоит проблема. Слава, честь, то, о чем говорила Лараль… они на самом деле ничего для него не значат. Но что-то случилось, когда он держал посох. И теперь его вдруг лишили возможности выбирать.
Камешки, которые дал ему Тьен, все еще оттягивали карман. Он их вытащил и омыл водой из фляги. На первом камне проступили белые завитки и слои. На другом тоже обнаружился рисунок.
Это походило на улыбающееся лицо – лицо из белых полос в кам не. Кэл против собственной воли улыбнулся, хотя все быстро исчезло. Камень не мог подсказать, как быть.
К несчастью, хоть Кэл много времени потратил на размышления, проблема осталась нерешенной. Он не был уверен, что хочет быть лекарем, и внезапно ощутил, как жизнь давит на него, вынуждая подчиниться.
Но ведь в тот миг, когда Кэл держал посох, внутри его звучала песня! И только это воспоминание было сейчас четким и ясным в этом запутанном мире.
17
Кроваво-красный закат
Могу ли я быть откровенным? Ты однажды спросил, отчего я такой встревоженный. Вот в чем причина.
– Какой же он старый, – потрясенно сказала Сил, порхая вокруг аптекаря. – Очень-очень старый. Я и не знала, что люди могут быть такими старыми. Уверен, что он не спрен разложения в человеческом обличье?
Каладин улыбнулся, а аптекарь в темной мантии заковылял к нему, опираясь на трость и даже не догадываясь о присутствии невидимого спрена ветра. На кончике его носа сидели толстые очки, а морщин было не меньше, чем расщелин на Расколотых равнинах, и они как будто сплетались в узоры вокруг его глубоко посаженных глаз.
Отец Каладина рассказывал ему про аптекарей – людей, что были кем-то средним между травниками и лекарями. Простолюдины относились к целительским искусствам с суеверным страхом, и аптекари напускали на себя таинственный вид. Деревянные стены лавки были задрапированы тканями с охранными глифами, превращенными в загадочные узоры, а за прилавком высились полки с рядами банок. В дальнем углу висел полный человеческий скелет, скрепленный проволокой. Комнату без окон освещали связки гранатовых сфер по углам.
И все же местечко выглядело чистым и аккуратным. Здесь пахло стерильностью, как в хирургической комнате отца Каладина.
– О юный мостовик. – Коротышка-аптекарь поправил очки и шагнул вперед, приглаживая бороду, похожую на белый дымок. – Пришел за амулетом от опасности, видимо? Или твое внимание привлекла молодая прачка? У меня есть зелье, которое можно добавить ей в питье, и тогда она посмотрит на тебя с симпатией.
Каладин вскинул бровь.
Сил, однако, потрясенно открыла рот:
– Каладин, надо дать такое Газу. Вот бы он стал к тебе получше относиться.
«Сомневаюсь, что речь об этом», – подумал юноша с улыбкой.
– Ну что, юный мостовик? – спросил аптекарь. – Может, желаешь амулет от зла?
Отец Каладина рассказывал об этом. Многие аптекари продавали так называемые любовные амулеты или зелья, что якобы излечивают любые недуги. В них не было ничего, кроме сахара и щепотки обычных трав, способных вызвать легкую тревогу или сонливость, в зависимости от требуемого эффекта. Полная чушь. Впрочем, мать Каладина изрядно тратилась на охранные глифы. Его отец часто выражал недовольство тем, как упрямо она следует этим суевериям.
– Мне нужны бинты, – сказал Каладин. – И фляжка листерового масла или сока шишкотравника. Также игла и жилы для шитья, если у вас есть.
Аптекарь удивленно воззрился на него.
– Я сын лекаря, – признался Каладин. – Отец сам меня учил. А его наставником был человек, который обучался в Великом собрании Харбранта.
– А-а, понятно. – Аптекарь выпрямился, отложил трость и отряхнул мантию. – Бинты, значит? И что-нибудь для обеззараживания? Давай-ка посмотрим… – Он скрылся за прилавком.
Каладин моргнул. Возраст этого человека не изменился, но он вдруг перестал казаться таким хрупким. Ступал тверже, а говорил обычным голосом, не хриплым шепотом. Аптекарь что-то искал среди бутылок, бормоча себе под нос названия на ярлыках.
– Ты бы мог просто пойти в зал лекарей. Там намного дешевле.
– Не для мостовика. – Каладин скривился: его уже оттуда прогнали – хранившиеся там запасы предназначались для настоящих солдат.
– Понятно, – сказал аптекарь и, поставив бутылочку на прилавок, наклонился и начал что-то искать в одном из выдвижных ящиков.
