Какова бы ни была причина, она подарила Четвертому мосту несколько драгоценных мгновений. К тому времени, когда паршенди опять подняли луки, расчет Каладина уже достиг расщелины. Его люди догнали другие мостовые расчеты – их осталось лишь пятнадцать. Пять не добежали. Мосты один за другим ложились поперек пропасти.
Под возобновившимся ливнем стрел Каладин крикнул мостовикам опускать. Одна стрела полоснула его по ребрам и задела кость. Молодой мостовик почувствовал удар, но не боль. Он пробирался вдоль боковой части моста, помогая толкать. Четвертый расчет с грохотом перекинул мост, пока ответная волна стрел алети отвлекала вражеских лучников.
Отряд верховых ринулся в атаку. Про мостовиков быстро забыли. Каладин упал на колени рядом с мостом, а его товарищи ковыляли прочь, окровавленные и раненые, – они отыграли свои роли в битве.
Прижав ладонь к боку, Каладин почувствовал кровь.
«Прямое рассечение, длиной всего лишь в дюйм, недостаточно широкое, чтобы представлять опасность».
Голос его отца.
Каладин тяжело дышал. Нужно было спрятаться. Над головой проносились стрелы, которые выпускали лучники-алети.
«Одни люди забирают жизни. Другие – спасают жизни».
Это еще не все. Каладин вынудил себя встать и, шатаясь, побрел туда, где кто-то лежал возле моста. Это был Хоббер; стрела попала ему в ногу. Он стонал, сжимая бедро.
Каладин схватил его под мышки и поволок прочь от моста. Раненый почти потерял сознание от боли и лишь невнятно ругался, пока парень затаскивал его в расселину за небольшим выступом в скале, где спрятались Камень и несколько других мостовиков.
Бросив там Хоббера – стрела не задела ни одну большую артерию, и некоторое время с ним все должно было быть хорошо, – Каладин повернулся и попытался ринуться обратно на поле боя. Но поскользнулся, споткнувшись от усталости, и рухнул на землю с тяжелым стоном.
«Кто-то забирает жизни. Кто-то спасает жизни».
Он заставил себя подняться на ноги, истекая потом, и пробраться назад к мосту, а в его ушах в это время звучал голос отца. Следующий найденный мостовик – человек по имени Курм – был мертв. Каладин оставил его тело.
У Гадоля оказалась глубокая рана в боку, стрела прошла насквозь. Его лицо покрывала кровь из пореза на виске, и он сумел немного отползти от моста. Он озирался обезумевшими черными глазами, вокруг него колыхались оранжевые спрены боли. Каладин схватил его под мышки и утащил прочь незадолго до того, как по тому же месту с грохотом промчалась кавалерия.
Каладин оттащил Гадоля к расселине, по пути заметив еще двоих мертвецов. Он быстро подсчитал. Выходило двадцать девять мостовиков, включая трупы. Пятерых не хватало. Каладин, спотыкаясь, заковылял обратно на поле боя.
Солдаты собрались плотной группой у задней части моста, лучники во флангах стреляли по рядам паршенди, а тяжелая кавалерия – во главе с самим великим князем Садеасом, почти неуязвимым в своей осколочной броне, – пыталась отбросить врага назад.
Каладин заколебался – у него кружилась голова; от множества людей, что бежали, кричали, стреляли и бросали копья, он чувствовал себя сбитым с толку. В этой кутерьме затерялись пять мостовиков – они, скорее всего, мертвы…
На краю пропасти скорчился человек, над чьей головой в обе стороны летели стрелы. Даббид, один из мостовиков. Он сжался в комок, и его рука была согнута под неправильным углом.
Каладин бросился на землю и пополз к нему под ливнем стрел, надеясь, что паршенди не обратят внимания на пару невооруженных мостовиков. Даббид и не заметил, когда юноша приблизился. Он был в шоке – что-то беззвучно бормотал и потрясенно озирался. Каладин неуклюже его схватил, но встать в полный рост не решился.
Он полз на четвереньках, одной рукой волоча за собой Даббида прочь от расщелины. Каладин все время поскальзывался на крови, падал, обдирал руки о камни, ударялся о них лицом. Но не сдался и все-таки вытащил парня из-под ливня стрел. Наконец они оказались достаточно далеко, чтобы Каладин смог рискнуть и встать. Попытался поднять Даббида, но понял, что слишком ослабел. Попытался еще раз – и, поскользнувшись, в изнеможении рухнул на камни.
А потом лежал, еле дыша, и боль в боку наконец-то его настигла.
«Как я устал…»
Он поднялся, дрожа, и опять попытался схватить Даббида. Сил не было даже тащить того волоком, и от досады у Каладина на глазах выступили слезы.
– Низинник, воздух тебе в голову, – проворчал кто-то.
Каладин повернулся и увидел Камня. Здоровенный рогоед схватил Даббида под мышки и потащил.
– Без ума! – прорычал он, а потом легко поднял раненого и понес к расселине.
Каладин последовал за ним. Там он упал без сил, привалившись спиной к стене. Перепуганные, но выжившие мостовики сгрудились вокруг него. Камень положил Даббида на землю.
– Еще четыре, – выдавил Каладин, еле дыша. – Мы должны их найти…
– Мурк и Лейтен, – сказал Тефт. Пожилой мостовик был почти в самом конце на этот раз и не пострадал. – И Адис, и Корл. Они бежали в первом ряду.
«Точно, – подумал измученный Каладин. – Как я мог забыть…»
– Мурк мертв. Остальные могут быть живы. – Он попытался встать.
– Идиот, – буркнул Камень. – Тут сиди. Все хорошо. Я сделать сам. – Он помедлил. – Стало быть, я тоже идиот.
Нахмурившись, рогоед вернулся на поле боя. Тефт поколебался, но бросился вдогонку.
Каладин глубоко дышал, держась за бок. Парень не мог понять, какая боль сильнее – от пореза или от удара стрелы о кость.
«Спасать жизни…»
Он подполз к троим раненым. Хоббер со стрелой в ноге мог подождать, а у Даббида просто сломана рука. Гадоль выглядел хуже всех с дырой в боку. Каладин посмотрел на рану. У него не было ни операционного стола, ни обычного антисептика. И что же ему делать?
Он отбросил отчаяние и сказал, обращаясь к мостовикам:
– Кто-нибудь, найдите мне нож. Заберите с тела павшего солдата. Остальные разведите костер!
Мостовики посмотрели друг на друга.
– Данни, отправляйся за ножом, – сказал Каладин, прижимая руку к ране Гадоля, пытаясь остановить кровь. – Нарм, ты можешь развести огонь?
– Чем? – спросил мостовик.
Каладин стянул жилет и рубаху и вручил последнюю Нарму:
– Это используй вместо трута и набери упавших стрел вместо дров. У кого-нибудь есть огниво?
Огниво, к счастью, нашлось у Моаша. Все самое ценное забирали с собой во время вылазки с мостом, потому что многие не гнушались воровать у товарищей по несчастью.
– Шевелитесь! – выкрикнул Каладин. – Кто-нибудь, вскройте камнепочку и достаньте из нее пузырь с водой!
Мостовики застыли на несколько секунд. Потом, к счастью, подчинились. Возможно, были слишком ошеломлены, чтобы возражать. Парень разорвал рубаху Гадоля, открыв рану. Она оказалась плохая, очень плохая. Если задет кишечник или другие органы…
