Что здесь ответишь? Ответить нечего. Можно только тупо смотреть и надеяться на лучшее. Хотя какое тут, к черту, лучшее? На глазах у «головорезов» корабль начал готовиться к стрельбе.
– Это что ж, в нас? В нас, да из ионной пушки?! – растерянно пробормотал Микульский.
– Какой смысл? – С белым лицом Грабовский посмотрел на Николая. – Мы ведь совсем рядом. Всего пару плазменных залпов – и конец.
– Разве есть какая-то разница: плазмомет или ионная установка? Не все ли равно, от чего подыхать?
Строгов оставил друга наедине с его страхом, а сам бросился к Луизе. Упав на колени, он схватил ее ладони в свои грубые лапы.
– Прости за все то зло, которое я тебе причинил. Если бы мы не встретились, то ничего бы не случилось. Ты бы прожила долгую и счастливую жизнь, а так… Моя любовь принесла тебе одни лишь несчастья.
– Может, я действительно могла бы еще долго-долго коптить небо, – в оглушительной тишине, неожиданно наполнившей брюхо шлюпки, голос Луизы звучал как пророчество, – но счастье от этого жалкого существования было бы ущербным и убогим. Это прозябание улитки, спрятавшейся в своей ракушке и довольствующейся лишь крохами. Нет, я благодарна тебе. Ты дал мне не только свою любовь, ты дал мне целый мир, звезды и новых преданных друзей. За короткое счастье обладать всем этим не грех заплатить и жизнью.
Перед смертью не лгут. Это знают все. Если эта хрупкая девочка так держится и говорит такие вещи, значит, все это правда, значит, жизнь прожита недаром и «головорезы» могут гордиться собой. Не сговариваясь, солдаты опустились на колени вокруг Луизы и Николая. Отныне они одна семья. Жили вместе, сражались вместе, вместе они и умрут.
– Обнимемся напоследок. – У Строгова от волнения дрогнул голос. – Сейчас все закончится.
Мир вспыхнул ослепительным золотым светом. Не было ни мучений, ни боли, один лишь свет. Люди вмиг перенеслись в другое измерение, в котором они все так же держали друг друга в объятиях.
– Это рай?! – выдохнул Шредер.
– Нет, дубина, это все та же наша родная спасательная шлюпка. – Грабовский сориентировался первым. – Очнитесь! Стреляют совсем не по нам.
Сияющий ионный поток унесся в просторы космоса, возвращая «головорезов» в замкнутый мир железа и пластика. Ослепление прошло, и они снова видели серые борта своей утлой космической скорлупки.
– В кого же тогда метили с крейсера? – Шредер вслух задал вопрос, занимающий почти всех. Всех, кроме Великого Учителя. Едва уловимая волна женского страха, пришедшая со стороны «Евы», объяснила ему все.
– Они хотят сжечь Барбару.
– Барбару? – На Строгова уставились четыре пары удивленных глаз.
– Да, Барбару. Это она управляет лихтером. – Николай не стал углубляться в детали, а лишь кратко пояснил: – Автоматика сдохла. Пришлось пилотировать вручную.
– Боже мой! Она уже наверняка погибла, – всплеснула руками Луиза.
– Нет. – Николай прислушался к своим чувствам. – Крейсер промахнулся. Для ионных орудий слишком малая цель. Барбара жива и пытается маневрировать.
– Мы должны ей как-то помочь! – Грабовский заметался между рядами кресел.
– Выбей стекло и стреляй из FAMASa по крейсеру, – зло огрызнулся Строгов. – В этой ситуации мы бессильны.
Черный корабль действительно уже ничто не могло остановить. Он настигал свою жертву, словно акула, охотящаяся на маленькую собачонку, волей судьбы заброшенную в просторы океана. Двигаясь в родной стихии, хищник чувствовал уверенность и абсолютную власть, в то время как беспомощное четвероногое металось из стороны в сторону, не зная, как спасти свою тщедушную жизнь. Быстрее уходи! Уходи как можно дальше! Закрыв глаза, Строгов заклинал едва различимый серебристый огонек, который он сопровождал своим мысленным взором.
Однако неповоротливой барже с ее чахлыми двигателями нечего тягаться в скорости с межзвездным крейсером. Всего через несколько минут лихтер попадет в зону действия сверхмощных плазмометов. А это сплошной шквал огня, по плотности превышающий другие типы оружия. Промахнуться просто невозможно.
Великий Учитель уже чувствовал, как ликуют операторы плазменных установок, зачерпнув сетчатым сачком прицела одинокий убогий кораблик. Еще мгновение – и они изжарят его, испепелят за то, что тот осмелился покинуть их хищную стаю. И вот он – залп! Плазменные сгустки с умопомрачительной скоростью рванулись вперед, однако, не пролетев и половины пути, внезапно натолкнулись на невидимую преграду. Целое мгновение они пытались пробиться сквозь затвердевшую пустоту, после чего сдались и бесследно растаяли, слившись с костром догорающей «Невады».
То, что произошло потом, находилось за чертой понимания. На том самом месте, где еще секунду назад бушевали потоки плазмы, ожили звезды. Вздрогнув, они сорвались с места и с нарастающей скоростью понеслись в сторону зловещего крейсера. Словно разъяренные наглостью черного корабля, посмевшего потревожить их покой, звезды метнули в обидчика четыре голубых смерча.
– Что это? – «Головорезы» не верили своим глазам. – Антивещество? Но откуда?
– Это «Призрак». – Микульский сразу узнал огромные крылья, освещенные аннигилирующим залпом. – Он прикрыл Барбару своими силовыми щитами.
– «Призрак»! – вскричал Марк. – Как? Почему он здесь? Почему он не ушел к Тата-Гонгу?
– Они хотели удостовериться, что группа захвата справилась, что «Ева» будет уничтожена. – Строгов, не отрываясь, смотрел на череду взрывов, укусивших борт гвардейца. – Видимо, мы не все знаем о планах сопротивления. Наверняка эта операция для них очень важна, и в погоне за успехом командир «Призрака» готов пойти на любой риск.
– Это не риск, это смертный приговор. Звездолет-разведчик среднего класса не может устоять против звездного крейсера!
Строгов прекрасно понимал друга. На борту «Призрака» находилась Дэя. Именно поэтому каждый выстрел по кораблю Марк воспринимал как попытку расправы над своей любимой. А таких попыток становилось все больше и больше. «Призрак» метался в сплошном море огня, едва успевая уворачиваться от ударов высокотемпературной плазмы. С невидимостью пришлось распрощаться, так как всю энергию разведчик перебросил на защитные экраны и оружие. Силовые поля до поры до времени сдерживали плазму, но им ни за что не устоять против адской разрушительной мощи антивещества, а тем более высокоэнергетического ионного потока.
С упавшим сердцем Николай следил, как расчехлились сразу три батареи ионных орудий. Блистеры расползлись, открывая переполненному ужасом взгляду ряды зловещих черных жерл. Заглянув в них, Великий Учитель отчетливо увидел холодные глаза смерти. Но смерть эта предназначалась совсем не «Призраку».
«Ева» продолжала оставаться главным действующим лицом во всей этой космической драме, разыгравшейся поблизости от забытого Богом Воларда. Таинственная и незримая, она притягивала к себе все помыслы и все стремления каждого из участников сражения. Одни горячо желали ее гибели, другие сами несли гибель, оберегая этот главный бриллиант в короне «Архангела». К сожалению, мощь хранителей сокровища оказалась практически непреодолимой. Три батареи одна за другой дали свой первый и единственный залп. Шесть ионных потоков, направленных сверхметким и расчетливым глазом компьютера, не могли промахнуться, какой бы малой ни была цель.
«Барбаре не уйти. – Строгов знал это наверняка. – Не уйти, если только не произойдет чудо!»
Чуда не произошло. Произошел обычный подвиг. «Призрак» ринулся наперерез огненному шквалу, порожденному в недрах беспощадных ионных установок крейсера.
– Зачем?! Глупцы! – Оставляя глубокие царапины на металле, Великий Учитель своими когтистыми пальцами вцепился в обод иллюминатора.
Глупцы или безумцы? Кто осмелится голой грудью встать на пути у бронебойного снаряда, пытаясь всего на какой-то градус изменить его смертоносную траекторию? Не те и не другие. Такое под силу лишь героям. «Призрак» почти сделал это. Ах, если бы не это «почти»!
Сверхмощными силовыми экранами разведчик сумел рассеять два сокрушительных выброса, но противостоять третьему уже не смог. Ионный поток вмиг расплавил огромное крыло корабля вместе с куском правого борта. Сделав свое кровавое дело, он как ни в чем не бывало помчался вслед за тремя собратьями, которых теперь уже ничто не могло остановить.
Всего через несколько секунд среди звездной пыли расцвела огненная хризантема. Жизненная сила Барбары Ковальской исчезла. Ее словно выключили, стерли грязной тряпкой, после которой в душе Учителя остались лишь страшные кровавые разводы.
– Все… конец… – Луиза закрыла лицо руками.
– Конец, – подтвердил Николай. – Пусть покоится с миром.
– Николай, скажи мне, что Дэя жива! – подбежав к Великому Учителю, Грабовский схватил его за плечи и с надеждой взглянул в глаза.
– Жива. – Строгов не лгал. – Дэи нет на корабле.
