Двадцать лет убийств, покойников и садистских выходок всех видов укрепляют нервы. Майор подошел и оглядел рану под подбородком, идущую от уха до уха. Рука убийцы не дрогнула. Настоящий мастер точного и хладнокровного удара.
– Оружие нашли? – спросил Эрван голосом, который и ему самому показался чужим.
– Нет.
Он представил себе нож, которым устроили эту бойню. Безусловно, его же использовали, чтобы вырвать глаза. Ну же, напрягись, это твоя работа… Он сосредоточился на изуродованных глазных орбитах и едва не потерял сознание. Эти веки, глазные яблоки, мускулы – расчлененные, перерезанные, развороченные – надрывали ему сердце.
Само количество крови свидетельствовало, что Одри была еще жива в тот момент – сердцебиение, пусть ослабленное, выплеснуло то, что еще оставалось в артериях, через разверстые впадины.
Но кое-что было еще хуже.
Горло было отмечено совершенно дикой деталью: убийца оттянул язык вниз и протащил его через рану, так что он высовывался оттуда в мерзкой, чудовищно саркастичной гримасе.
Эрван вышел из комнаты в поисках туалета. Двери, закоулки, тупики. Наконец он нашел обитый бархатом, похожий на будуар сортир, вонявший стоячей водой. Вырвавшийся фонтан желчи сжег ему пищевод до самых носовых впадин.
Он сунул голову под струю воды – крошечная раковина дополняла обстановку – и глянул в зеркало. Увидел только красное дрожащее отражение виновного – то есть себя самого. Еще одна порция ледяной воды, и он опомнился. Объективное и профессиональное расследование – уж как минимум это он задолжал девчонке с ягдташем. Когда он поймает ту тварь, вот тогда и признается в своих ошибках, а еще в том, что несет ответственность за эту резню.
На место убийства он вернулся майором Морваном, главой группы уголовного розыска с рекордной раскрываемостью за три последних года. Чиновником от преступности, рутинером зла, обреченным на одни и те же жесты и слова, который хватает убийц, но не может обратить вспять само убийство.
Он окинул взглядом сцену, но на этот раз его внимание привлекли признаки самовольного вселения. Засаленный измятый спальник. Заплесневелые остатки еды – чипсы, ветчина, камамбер… Разбросанные отвратительные шмотки. В итоге он согласился с Тонфа: здесь жил бродяга. Сквоттер или протеже Изабель Барер? Она сама предоставила убежище бродячему безумному садисту? Бывшему пациенту? Старому знакомому по спецбольнице? И почему она поселила его в библиотеке?
– Вы нашли следы еще где-нибудь?
– На кухне. У Изабель Барер была своя комната, но пыль на мебели показывает, что она туда не заходила сто лет как.
Его уверенность возросла: она поселила жильца на вилле, где сама больше не жила.
– Рядом со спальником нашли еще это, – сказал Тонфа, беря пластиковый пакет с секретера, который служил техникам рабочим столом – они туда складывали вещественные доказательства.
В мешочке оказались сотни таблеток, капсул и флаконов, без названий и этикеток. Безымянные медикаменты – такие выдают в больницах. Наверняка боеприпасы психа, которые он забыл, спеша убраться. Воображаемый сценарий Эрвана набирал очки. Умалишенный, которого пытаются утихомирить колесами, чтобы он больше не причинял зла…
КТО?
Эрик Кац дал ответ: «Человек-гвоздь не умер».
Эрван встряхнулся, отгоняя возникшее предположение: Тьерри Фарабо все еще жив и с сентября прячется у психиатра. Он поднял глаза и интуитивно понял еще одну истину: «гость» сам выбрал библиотеку. Из-за книг. Вырисовывался его противоречивый портрет: человек, живущий в огромном доме, но забившийся в одну-единственную комнату, дикарь, который жрет руками, но с жадностью читает, психопат, который перережет вам горло, если его побеспокоить, но размышляет над «Опытами» Монтеня.
– Переберете здесь все книги, – приказал он. – Мне нужен анализ любых, даже самых слабых отпечатков.
Новый вывод: не дождавшись обычного визита Изабель – она умерла тремя днями раньше, – безумец запаниковал, когда появилась Одри. Он не стал осторожничать: ножом нейтрализовал противника, потом – ритуальное кромсание и нанесение увечий.
ЧЕЛОВЕК-ГВОЗДЬ НЕ УМЕР.
Ошибался ли он с самого начала?
Единственный способ узнать:
– Прочешите весь дом.
– Мы уже…
– Нет, переверните здесь все сверху донизу, от подвала до чердака. Разбирайте его по досочкам, пока не найдете то, что должны найти.
– Что именно?
– Минконди.
Тонфа, не самый сообразительный, уточнил:
– Ты об этих африканских штуках?
– Разнесите этот чертов дом, но наройте мне скульптуры.
Высоченный коп зашаркал бахилами:
– Это ж куча бумаг нужна. Я не уверен, что…
– С зарезанным здесь полицейским? Если нужно, мы получим разрешение снести весь квартал!
Фавини, который только что к ним присоединился, положил руку на плечо Эрвана, заставив того обернуться:
– Ты сейчас сможешь поговорить об этом сам. Зам генерального прибыла.
101– Мы сейчас закроем гроб, вы можете последний раз взглянуть на тело.
Лоик не желал рисковать:
– Он нормально выглядит?
– Конечно. Ну, кое-какие швы видны…
Судмедэксперт, Ив Рибуаз, посмотрел на Мэгги, сидевшую в холле Института судебно-медицинской экспертизы. Машинально Лоик проследил за его взглядом. Погруженная в себя, в пестрых тряпках хиппи, она двумя руками вцепилась в тканевую сумку из джута, лежащую у нее на коленях. Настоящая бомжиха.
Последние двадцать четыре часа она такой, в сущности, и была. Блуждающей душой, выпавшей из собственной жизни. На протяжении всех этих лет у нее была единственная точка отсчета: Морван. С его смертью она потеряла все.
Лоик позвонил ей утром и пообещал заехать за ней, когда дадут допуск к телу. Он обнаружил ее в темноте, с задернутыми шторами. Наверняка так и не сдвинулась с места со вчерашнего вечера.
Зато он метался весь день. Оформление бумаг на перевозку тела. Бесконечные объяснения с мэрией Бреа. Звонки в приходскую церковь Пемполя. Звонок нотариусу, чтобы назначить встречу на той неделе. И в довершение – редактирование некролога, который должен появиться в «Ле монд». И все это – кипя злобой. Он был мальчиком на побегушках у клана. Семейным лакеем – подай-принеси.
– Вы подтверждаете версию моего брата?
– Полностью. Я уже послал ему сообщение. Две пули в горло. Баллистический отчет уточнит калибр. Сонная артерия была пробита, что вызвало внешнее кровотечение и фатальные внутренние повреждения.
Слова Эрвана. Кокпит «сессны». Сидящий впереди тутси. Выстрелы сквозь спинку сиденья. Лоик уже даже не помнил, прикончил ли брат в конце концов убийцу.
– Вы заполнили разрешение на захоронение?
– Вот оно.
Рибуаз протягивал ему листок без малейшего признака эмоций. А ведь если Лоик правильно понял, он часто работал с Морванами, и с отцом, и с сыном. Безразличие? Профессиональное спокойствие? Скорее всего, больше усталость. В итоге медик рассматривал копов как обычных клиентов.
Это был невысокий коренастый мужик лет шестидесяти, облаченный в зеленый одноразовый халат. Он носил большие очки и галстук-бабочку. Сам не зная почему, Лоик подумал, что эти детали должны быть частью корпоративной формы, как у швейцарских гвардейцев Ватикана альпийские береты и алебарды.
– Она выдержит?
Рибуаз по-прежнему не сводил глаз с Мэгги, неподвижной на своем стуле, стоявшем между бюстами бывших директоров института. Она казалась одной из них. Гипсовая маска среди прочих.
– Не беспокойтесь, – заверил его Лоик с ноткой цинизма, которая означала: «Она и не такое повидала».
Он пошел за ней, уже сожалея о своей реплике и опасаясь, что Мэгги рассыплется у него в руках. С момента известия она постарела лет на десять – годы одиночества и угасания, оплаченные авансом. Оба пошли следом за Рибуазом по до странности чистым и проветренным коридорам. Ничего общего с духотой больницы – скорее уж ближе к аллеям кладбища Аллори, где из них с Софией вытрясал душу ispettore superiore Сабатини.
В этот момент он не думал ни о смерти отца, ни об убийстве Монтефиори. Не думал он и о горе матери. Из головы у него не шел урок стрельбы. Эта мощь, которая взорвалась у него в руках, это мастерство, которое, оказывается, таилось в кончиках его пальцев. Как воспользоваться новой властью, новой ипостасью? Вернуться в Италию и прикончить Баладжино? Много чести. Отправиться в Африку и отомстить за отца? Если Эрван вернулся, значит дело сделано – или это тоже не имеет смысла. Стоит подождать. Проклятие клана наделило его умением убивать – вот в этом нет сомнений.
– После вас.
Рибуаз только что открыл дверь с теплоизоляцией. Лоик с Мэгги зашли в облицованную белым кафелем комнату. В центре на металлических носилках лежало тело, накрытое простыней. Медик аккуратными, почти литургическими движениями откинул ткань, открыв черты побежденного льва Морвана.
