доставлено в 1881 году, 789 млн - в 1898 году. Оптический телеграф (семафор Шаппа) вышел из употребления в 1852 г., оставив после себя описание для жестикулирующих людей: у них телеграф в желудке. В 1851-1855 гг. все префектуры были соединены телеграфными линиями с Парижем, причем Менде и Бастия оказались в хвосте. Но более мелкие населенные пункты были подключены только в 1870-х годах, так что, например, субпрефекты в Тарне и Арьеже узнавали, как шли итальянские войны курьерами, которых опережали обычные путешественники. С распространением железных дорог в период с 1880-х годов до конца века количество телеграфных бюро увеличилось в три раза и более. В результате к 1897 г. в довольно типичном юго-западном департаменте Тарн, где в 1859 г. единственное бюро в Альби обработало всего 663 телеграммы, в основном официальные сообщения, объем перевозок достиг современной цифры - более 140 000. Все больше и больше связей, которые помогали убедить людей в том, что земля едина".
Многие французы говорят о дорогах как о цементирующих национальное единство"° Если это так, а я думаю, что это так, то последствия плана Фрейсине способствовали этому больше, чем великие магистрали монархии и империи, которые скрепили не больше (хотя и очень много), чем административная структура.
Чувствительность Франции и, прежде всего, ее патриотические чувства", то именно в конце XIX века с помощью щебня и стальных рельсов эти чувства были выбиты".
Коммуникации носят кумулятивный характер. Именно Роберт Луис Стивенсон уговорил вождей племен Самоа проложить через дикую местность дорогу, которая впоследствии, в память о нем, была названа Дорогой Благодарности. Когда она была открыта в октябре 1894 года - очень удачная дата с нашей точки зрения, - вот что сказал Стивен-сон: "Наша дорога построена не для того, чтобы прослужить тысячу лет, но в каком-то смысле она таковой и является. Когда дорога однажды построена, удивительно, как она собирает движение, как с каждым годом, по мере того как она продолжается, находится все больше и больше людей, желающих ходить по ней, и поднимаются другие люди, чтобы ремонтировать и увековечивать ее, поддерживать ее жизнь".
Глава 13. В НОГУ СО ВЧЕРАШНИМ ДНЕМ
Перед продажей вишневого сада все волновались и расстраивались, но как только все решилось окончательно и бесповоротно, все успокоились и даже повеселели.
-АНТОН ЧЕХОВ
История вступления Франции в индустриальную эпоху обычно описывается количеством двигателей, приводимых в движение паром. С практической точки зрения более точным показателем было бы распространение автомобильных и железных дорог, поскольку именно они, особенно местные дороги и линии конца века, создали подлинно национальный рынок, на котором можно было продавать и покупать продукцию, производимую машинами. Более того, они сыграли решающую роль в распространении относительного благосостояния, которое поддерживало этот рынок. Пока этого не произошло, а точнее, пока не сказалось влияние широкой коммуникационной сети, "промышленность" для большинства французов была домашней и локальной. Ее представителем был ремесленник. В кустарном производстве было занято больше людей, чем в крупной промышленности. Так было в 1860-х годах, когда их число превышало число занятых в промышленности - и рабочих, и управляющих, и владельцев - почти в три раза. Так было и десять лет спустя, когда их число по-прежнему вдвое превышало число промышленных рабочих.
По статистике, ремесленные предприятия Франции состояли из небольших мастерских, в которых соотношение работника и мастера было практически равным: примерно 1:1 в 1865 году, примерно 1,5:1 в 1876 году, что весьма далеко от современной ситуации". Франция была и оставалась страной мужчин, а иногда и женщин, которые были сами себе хозяевами.
Они были не более чем собственными хозяевами: мелкими, независимыми ремесленниками, владеющими своими орудиями производства и не использующими никакой помощи. Именно эти люди и их квалифицированные помощники, или компаньоны, составляли заинтересованную публику для политических дебатов в городах, и именно такие люди, как они, поддерживали автаркию деревни и выводили из нее сельских жителей.
Ремесленники, более грамотные, чем их собратья, более информированные, а также имеющие возможность достойно зарабатывать на жизнь, были важными носителями, капиллярными сосудами, через которые национальные интересы и национальная культура проникали в сельскую местность? Полиция это знала, она видела, как кузнецы, сапожники, хотельеры и трактирщики обеспечивали изрядную долю противников различных правящих режимов. В то же время само существование сельских ремесленников свидетельствовало о самодостаточности, пусть и относительной. Чем многочисленнее сельские ремесленники, тем менее глубока национальная экономическая интеграция, а значит, тем меньше забота о национальной политике, которая, действуя в городском мире, не имела очевидного отношения к замкнутой сельской жизни. Чем меньше влияние национальной политики, тем меньше шансов на организованное противодействие городским интересам и, соответственно, власти.
Таким образом, роль сельского ремесленника была весьма неоднозначной. Его присутствие помогало оградить общину от национального движения. Но оно же помогало прояснить, т.е. научить общину, как она связана с нацией, постепенно вырабатывая формулы политических, т.е. враждебных, отношений. Сопернические отношения в политике предполагают наличие ощущаемой связи, как, например, между капиталом и трудом в промышленности. Там взаимозависимость вскоре породила напряженность, острота которой свидетельствует о продвинутой степени интеграции. На сельском уровне подобные трения со всеми их интеграционными подтекстами возникли лишь после Первой мировой войны, когда значительно сократились масштабы использования и численность ремесленников. К тому времени их работа была уже закончена.
К политической эволюции мы еще вернемся. Сейчас моя цель - увидеть ремесленников за работой в их сельской среде и проследить, как сокращались их функции по мере того, как современные рыночные товары вытесняли то, что они производили.
Ремесленники были многочисленны в традиционном обществе. В 1836 году, по подсчетам Анри Польжа, в Герсе насчитывалось 18 833 ремесленника (плюс 3 591 подмастерье) при населении 312 882 человека (см. табл. 3). Даже если предположить, что каждый человек, отнесенный к этой категории, по возможности уделял некоторое время работе на земле, сколько из них работали полный рабочий день? Предположительно, отнесение к той или иной категории основано на основном источнике дохода человека. Однако, если не считать кузнецов, немногие деревенские ремесленники могли зарабатывать на жизнь только одним ремеслом. Мясник, вероятно, содержал также таверну или занимался чем-то еще на стороне. Мельник или кузнец вполне могли заниматься парикмахерским делом; действительно, любой человек, обладавший достаточной уверенностью в себе и достаточным капиталом для покупки бритвы, мог таким образом обслужить или покалечить своих товарищей. А отжим масла был явно сезонной работой. Поразительно, но на шесть профессий приходилось более половины ремесленников Герса (а также людей, изготавливавших ткани и превращавших их в одежду). "Из семи портных, семи сапожников,
