— Что-то ты больно милосердна и щедра, Розэ.
— Я не милосердна и не щедра, вовсе нет, — я позволила себе тонкую усмешку, в голосе моём звучала сталь, — я справедлива. Считай, что моим судом, судом Королевы ведьм, я приговорила тебя на исцеление и искупление. За все страдания ты заслужила избавление от безумия. За все свои грехи ты ответишь и получишь прощение. Твоё прощение — новое перерождение, счастливая жизнь и ровно половина силы Роахи.
— Какая честь, — и столько яду. Роза такая Роза.
— Согласись, это справедливо, — хмыкнула я, — и больше не будет Королев ведьм. Роахи была последней. Но её сила не исчезнет. Уменьшенная вдвое, но по два, она принесёт больше добра. Итак, ты согласна на то, что я тебе предложила, Роза?
— Согласна, — это слово ей далось с огромным трудом, — а теперь избавь меня от своего общества. Приведи свой приговор в исполнение. Ты и судья, и палач. Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу.
— А вот у меня есть сомнения на этот счёт, — я покачала головой и протянула Розе руки, ладонями вверх, — начнём?
— Закончим, — фыркнула Роза и положила свои ладони поверх моих.
Я не знала, что и как делать, поэтому доверилась инстинктам и отпустила на волю магию Королевы ведьм. Она древнее меня, она мудрее, она найдёт решение. Чёрно-красный поток ворвался в душу Розы и начала закручиваться смерчем, но не втягивало в себя грязно-пыльное безумие, а наоборот, вышвыривало прочь.
Само это место, не враждебное и не дружелюбное, просто никакое, нейтральное, решило нам помочь. Оно втягивало в себя то, что выходило из Розы тёмными потоками, не позволяя ему вернуться. Оно поглощало безумие Роахи без остатка, а я вливала в Розу силу.
Силу Роахи взамен её безумия.
Сколько это длилось? Минуту или десять лет? Сколько времени прошло в реальности? Я не знала, да мне было и не важно. Важным сейчас было только одно — вычистить душу Розы, не оставить ни единой капли безумия нашей прародительницы. Наверное, мы можем считать таковой Роахи? Ведь мы обе, наши души, появились из её души.
И вот, наконец всё было кончено. Ничто поглотило последнюю грязную каплю, а смерч утих, чёрно-красными волнами растекаясь по покалеченной душе Розы, залечивая её раны, оставленные безумием, впитываясь в душу, чтобы прийти с ней в новое рождение.
Когда Роза переродится, ровно половина силы Роахи появится вместе с ней. Только теперь сама Роза будет чиста и сможет достойно ею распорядиться. Да и что-то мне подсказывало, что мы обязательно встретимся.
— Розэ… — прошелестела она, постепенно бледнея, — спасибо тебе за всё. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь простить меня?
— Уже простила, Роза, — я грустно улыбнулась, я понимала, что она уходит, чтобы рано или поздно родиться вновь.
— И всё-таки ты слишком добрая, — она улыбнулась, нежно, искренне, как никогда раньше не улыбалась, — я хочу снова увидеть тебя, когда-нибудь.
— Мне кажется, что судьба ещё даст нам возможность, — мне захотелось плакать от светлой грусти и радости за Розу.
— Раз так, то я ухожу со спокойным сердцем. Спасибо тебе за всё, сестрёнка, — она призрачным касанием погладила мою щёку, — будь счастлива. Увидимся!
— Увидимся… — но прошептала я это уже белесой пустоте.
Роза ушла. Ушла, чтобы вернуться, когда настанет время. Я буду скучать. Но я знаю, что мы обязательно встретимся. Нас больше не связывает ритуал, но мы навсегда останемся родственными душами.
Я потянула за красную нить и полетела навстречу своей судьбе. Теперь я свободна, все счета закрыты. А меня ждёт моя честно заслуженная счастливая жизнь! Тройное ура!
Леон
Прошёл день рождения Розмари. Я надеялся, что она проснётся в своё ведьмино совершеннолетие. Мама и бабушка настояли, чтобы я всё время не сидел рядом с моей Чебурашкой, бездумно глядя в стену, а занялся чем-то полезным, пока мы ждём её пробуждения.
Пирс лично выпнул меня из её спальни и заставил позавтракать. Они с Рохезой почему-то сразу поверили, что беда миновала. Родительские сердца подсказали? Может и так. Рохеза даже смогла улыбнуться и по секрету сказать, что любимая сказка Розмари, вот ирония, это “Спящая Красавица”.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Меня припахали к расследованию поместий, которым сейчас занимался Макс. В поместья старших детей Владыки кто-то пытался проникнуть и потерпел крах. И мы с братом разматывали этот клубок, к нам присоединилась и Машка. Она уже всё знала о ситуации с Розмари и смогла меня подбодрить. С этой заразой невозможно хандрить.
А с моей ведьмочкой сидели все по очереди. Заставившая Райтера привести её в Асар Мария-Фелиса, сам новоиспечённый дядюшка, чета Лаудесейл, Лисан и Даша, бабуля, иногда заходила моя мама. Они все ждали пробуждения Чебурашки и не собирались его пропустить.
А я старался забыться и самозабвенно мотал проклятый клубок с заговором со всей прытью Повелителя Багровых Туманов. Макс и Маша едва за мной поспевали. Зато мы в рекордные сроки нашли предателей и покарали. Правда, пришлось ловить на живца и я вызвался добровольцем. Меня немного потрепали, но Багрового асара убить всё-таки посложнее.
Машка потом шипела гадюкой, обзывая безголовым, Макс же просто напомнил, чтобы я не терял головы. Меня ведь ждут. Точнее, жду я. Мою ведьмочку, мою истинную.
Прошло ведь совсем немного, дня два, но для меня это было словно вечность. Моя малышка не проснулась в своё ведьмино совершеннолетие. Я сидел в её спальне, держал её за руку и ждал. Сюда я прорвался с боем и выставил всех, кто был не согласен. Правда, моя дядя, папин младший брат Эрон, смог проскользнуть. Но ведь он не собирался меня выгонять, значит, ему можно.
— Ждёшь, — спросил он.
— Жду, — ответил, не оборачиваясь, — я всего лишь жду. И рад уже этому.
— Ждать — это лучше, чем знать, что потерял, — печально ответил дядя, Повелитель Серебряных Туманов, — я пришёл сказать, что ухожу, Леон.
— Уже? — я обернулся.
— Нет, — по губам дяди пробежала лёгкая улыбка, — я ухожу из Асара. Недавно мне приснился сон, что Демон-Отец даст мне второй шанс.
— Твоя истинная… — я не договорил.
— Да, её душа уже парит в эфире Рантальи, теперь я это чувствую, — его улыбка стала шире, — рано или поздно она родится. Но… Я знаю, что это душа не Шассии. Это другая душа. Действительно моя. Словно Шассия была лишь заменой. Как стекло и бриллиант. Так странно.
— Видимо, грехи прошлого искуплены, — пробормотал я.
— Видимо, — дядя Эрон снова улыбнулся.
Так непривычно было видеть его улыбку. Я улыбнулся в ответ, а потом снова вернулся к Розмари, а дядя тихо ушёл. Он собирался отправиться в путешествие, повидать мир и залечить все свои старые раны в душе. Он хотел быть готовым ко встрече со своей любимой.
А я ждал свою.
Ресницы Розмари дрогнули, и она открыла глаза, такие большие и ясные, а пухлые губы растянулись в весёлой хитрой улыбке.
— Только не говори мне, что ты всё это время просидел рядом!
— А ты бы хотела? — моё нахальство очнулось раньше всех остальных чувств.
— Нет, — сморщила носик Розмари, — но меня неприятно поражает, что ты всё ещё меня не целуешь, демонюка! Ты не соскуч?..
Договорить она просто не успела. Конечно, я соскучился! Демон-Праотец, Матерь-Ведьма! Как же я соскучился по моей маленькой вредине.
И я целовал её, целовал, целовал, каждым поцелуем демона связывал наши сердца ещё крепче, ещё ближе, ещё сильнее. Больше я её никуда не отпущу. И больше никогда не забуду, что чем прекраснее роза, тем острее шипы. И ещё…
— Я люблю тебя, Чебурашка.
Эпилог
Я с мягкой улыбкой смотрела в маленькое розовое личико, любопытно выглядывающее из кружевных пелёнок. Большие тёмно-карие глаза смотрели серьёзно, прямо, а потом маленькие губки растянулись в беззубой улыбке, и не осталось никакой серьёзности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вот мы и встретились, Роза, прошептала я тихо.
Маленькая ручка сжала мой мизинец, малышка Розабетта радостно загулила, словно говоря мне “Вот мы и свиделись, Розэ”. А я чувствовала в своей племяшке-кузине ту силу, что текла по моим венам, которую мы с Розой поделили на двоих. Я видела в этих умных глазах её, мою родственную душу.
