охнул.
— Спасибо, — тихо, так, что, кроме черного герцога, только недалеко находящийся Олеар и мог ее слышать, поблагодарила Алана. — Я пойду.
И, вывернувшись из неохотно разжавшего объятия герцога, поспешила к мерцающим магическим стенам.
Даор Карион проводил Алану взглядом, а когда бьющееся на ветру полотно поглотило ее, обернулся к герцогам. Лицо его снова заострилось жестокостью, и даже Олеар вздрогнул от этой перемены. И снова улыбка, так не подходящая к испепеляющему взору, заставила даже Лианке отвести глаза.
Если бы среди них находился виновный, он бы бежал. Олеар не мог представить, чьей выдержки оказалось бы достаточно, чтобы знать, что Даор Карион идет за ним, но оставаться на месте. Герцоги же дрожали, стараясь этого не показывать, но все же не уходили. Они знали черного герцога пусть как беспощадного, но все же не поддающегося пустой ярости правителя.
«Все, кто мог бы поведать об обратном, мертвы», — как-то сказал при Олеаре директор Келлфер.
— Герцог Карион, — неожиданно выступил вперед Роберт, поднимая руки. — Вы абсолютно правы. Надеясь не попасть под вашу горячую руку, должен предложить: дайте нам десять минут, и мы не только найдем виновного, но и вынесем его вам, перевязанным ленточкой. Вам не стоит утруждаться.
— Нет, — словно камнем упал ответ учителя. — Прочь с дороги, Роберт. Я узнаю сам, кому хватило глупости сделать это. Сюда, — приказал он.
Лианке, не задавая вопросов, тут же сделала к черному герцогу несколько шагов, за ней — Амен и все желтые воины. Мгновение спустя рядом оказались и Йорданка с ее небольшой свитой. Остальные поднимались с земли медленно, озираясь друг на друга. Даника дернула за рукав Ива Стелера, и этот полный мужчина чуть не потерял равновесие, но прежде, чем успел его восстановить, оказался над землей, как и его супруга. Всех замешкавшихся будто что-то подхватило, и они, взрывая сапогами землю, всего за несколько мгновений окружили Даора Кариона плотным кольцом. Олеар сжал зубы, когда и его обвили воздушные силки, легко продавившие щиты, и непреодолимая сила потянула его и хватающуюся руками за воздух Юорию к этому живому кругу испуганных, связанных по рукам и ногам людей.
Силки были мягкими, как шелк. Олеар с благодарностью кивнул Роберту, державшему нити в своем кулаке.
— Секунду, — обратился директор к черному герцогу. — Шестеро отошли в кусты. Дабы не смущать взоры прекрасных леди, даю им возможность натянуть портки.
И действительно, трое серых, двое синих и один коричневый воин рухнули внутрь круга. Лица их были испуганными и растерянными, и они оглядывались, как попавшие в капкан лисы.
Даор Карион поднял к глазам сферу с червем и положил на ее навершие вторую руку. Губы его едва заметно двигались. Сердце Олеара пропустило пару ударов, когда он представил, что будет, если учитель разобьет сферу: напитанному магией Гвианы и потревоженному червю понадобилось бы не больше десяти секунд, чтобы, минуя все щиты, внедриться и убить нового носителя, а затем перескочить на следующего. Так минут за пять-десять от отряда остался бы один Даор Карион, да укрывшиеся в шатре Алана с Теа.
Олеар успокоил себя, что учитель вряд ли стал бы уничтожать отряд, а если бы и решил сделать это, то все уже были бы мертвы. Скорее всего, учитель заговаривал червя найти своего создателя.
— Вы что делаете?! — вскрикнула Сильвиа, тоже учившаяся в Приюте и, похоже, помнившая лекции наставника Мирииса. — Ему нельзя наружу!
— Вы собираетесь выпустить червя? — спокойнее, но все же дрогнувшим голосом уточнила Лианке. — Герцог Карион…
— Замолчите, Лианке, герцог Карион знает, что делает, и не станет убивать невиновных, — зазвенел голос Йорданки. — Виновные же пусть умрут.
Даор перестал шептать и опустил сферу. Тут же по ее поверхности пошли трещины.
Поддавшись панике, Амен Рианон рванулся прочь из круга, но Лианке на удивление жесткой рукой ухватила его за борт походного камзола. Воины забились в силках.
— Подождите! — закричала Сильвиа, пытаясь отпихнуть назад сына. — Я знаю кое-что об этом! Выслушайте меня!
Роберт ослабил силок, и она упала в круг, но Даор и бровью не повел. Сфера лопнула в его руках мелкой зеленой пылью, и то, что было заточено в ней, рванулось вверх, раскрываясь веером отвратительных глазастых головок. Олеар завороженно смотрел на эту воплощенную смерть, окаменевшую в воздухе — и сразу же ринувшуюся вправо, туда, где дрожали воины серой семьи. Под жуткий аккомпанемент отчаянных возгласов червь впился в лицо одного из этих рослых мужчин, растворяясь в коже щеки. Мужчина тут же зашелся криком, выгибаясь вверх дугой агонии.
Олеар не понял, как рядом с серым воином не оказалось никого — похоже, Роберт отпустил связывающие нити, а учитель отшвырнул всех прочь.
— Зачем? — прошептала Юория. Голос ее дрожал.
— Чтобы создать живой заговор, нужно пожертвовать частью своей жизни, они и так уже мертвы, — попытался успокоить Юорию Олеар и тут же понял, что ей подобные аргументы не показались бы значительными. — Полагаю, у них не было выбора, если им приказали.
— Он не убьет нас? — высоким птичьим голосом спросил услышавший его ответ Ив Стелер. — Ему это не нужно, да?
— Ив, твои слова можно истолковать как сомнение в адекватности герцога Кариона, — шепнула ему жена, и Ив отвернулся.
— Олеар, дядя же не убьет нас? — шепотом под ухом повторила вопрос Ива Юория.
— Нет, — ответил Олеар, насколько мог, спокойно. — Очевидно, герцог Карион создал связь и направил его к тем, кто его касался или создавал. Если ты ни при чем, тебе бояться нечего.
Оскалившийся Даор Карион стоял над бьющимся шепчущим, белки глаз которого медленно наливались кровью. Олеар знал этот краснеющий взгляд: господин ломал разум, отыскивая нужные сведения. И еще до того, как червь завершил свое дело, черный герцог повернулся к уже ничего не соображавшему парню спиной. На лице его все так же светилась тьмой улыбка. Червь взвился за головой герцога, ища десятками глаз новую жертву, и снова ринулся вниз, к другому воину серой семьи, пытавшемуся отползти подальше. Уже убедившиеся, что их без вины не тронут, герцоги расступились, не желая ни вставать на пути, ни оказываться к обреченному близко, и червь настиг свою цель — вместе с Даором Карионом, уже взрезавшим память несчастного.
Ощутившие, что они свободны, люди жались к деревьям. Олеара удивило, что они быстро шли, но не бежали, к тому же
