Подбежал гарсон и пригласил Виктора за другой столик.
– Пять серебряных, – вполголоса доложил гарсон, – двадцатый столик. Морской офицер.
Сомов нехотя поднялся. Деньги так себе, но пообщаться с офицерами морского флота всегда было интересно и познавательно. Он прошелся по залу и опустился на стул за указанным столиком с каменным лицом.
– Вик! – воскликнул, улыбаясь, капитан Креон, – Я так и знал, что это ты!
Ни один мускул не дрогнул на лице Сомова.
– Вы ошиблись, господин офицер. Меня зовут Элвис Пресли, – спокойным тоном поправил он моряка.
– Ага, – произнес Креон, соображая, и понизил голос: – Понимаю. Ну что же, рад нашей встречи, Элвис. Помнишь, а я ведь тебя предупреждал, что Преан та еще скотина. Впрочем, меня твои личные дела не касаются. Я просто действительно рад видеть тебя живым здоровым и кажется вполне преуспевающим. Ты изменился. Сильно изменился. Возмужал и словно вырос еще на целую голову.
– Жизнь меняет людей, капитан Креон, – произнес Сомов, – и если не убивает, то делает только сильнее.
– Хорошо сказано, – согласился капитан и откинулся на стуле, как‑то уже по‑новому глядя на Виктора, – Да, ты очень изменился. Но знаешь, когда мои офицеры на корабле сказали, что в портовой таверне поет вампир и поет удивительные непохожие ни на что песни, я сразу подумал, что это ты.
– Хотите послушать песню, господин капитан? Какую‑нибудь конкретную?
– Да, конечно, – в голосе Креона появилась нотка грусти, – Я бы хотел…
– Я понял, – мягко прервал его Сомов и подозвал жестом гарсона, – Передай Суле пусть исполнит для господина капитана «Девушку из Олгафа». Надеюсь, господин Креон, вы не откажетесь услышать старую песню в новой обработке и в женском исполнении.
Сула не подкачала и замечательно исполнила песню в стиле Джеммы Халид. Она, конечно, не сама выбрала этот стиль, ее научил, а точнее заставил петь именно так упрямый Сомов. Из‑за того, что акустические гитары не могли заменить электрогитару с рычагом тремоло, солирующую партию вел на скрипке Обост и делал это великолепно. Песню выслушали в полном молчании, после чего капитан заказал коньяк и взглянул на Виктора:
– Выпьешь со мной?
– Выпью, – в тон ему ответил Сомов.
Они выпили, а потом налили еще по одной и еще.
– Все, это будет последняя, – предупредил Креон, – Мне пора на судно. Утром уходим в Эдес.
Он помолчал, вертя в руках серебряную чашечку с ароматным янтарным напитком.
– А все‑таки ты пел лучше. Намного лучше, – произнес Креон и после паузы доверительно наклонившись, добавил: – О том, что я тебя узнал, можешь не переживать. Распространяться об этом не стану. Даю слово офицера. Видит Авр, я никогда не желал тебе зла. Прощай, Элвис Пресли, и удачи тебе.
– Удачи и вам, капитан Креон, – искренне пожелал Виктор.
Он верил словам этого сурового благородного моряка. Очень хотел верить. Сомов вернулся за столик к разбойникам.
– Кот! Из таверны только что вышел морской офицер, с которым я беседовал. Видел его? – Сомов бросил на стол золотую монету, – Проследи. Он должен сейчас сесть на корабль. Но если вдруг направится в другое место или заговорит со стражниками, – Виктор запнулся не в силах произнести следующее слово и все‑таки произнес: – Если заговорит… Убей.
Разбойник сгреб монету и быстрым шагом покинул таверну.
– Налейте‑ка мне еще, братцы, – попросил Виктор, – Тошно мне что‑то до невозможности.
В последнее время Сомов злоупотреблял алкоголем, коего в таверне было в избытке, как и причин, чтобы выпить. То с посетителями, то с разбойниками, то с владельцем таверны, который часто приглашал к себе в кабинет продегустировать новый сорт вина, но Виктор никогда не позволял себе превысить допустимый предел. А сегодня он почувствовал, что основательно перебрал и, оставив музыкантов на руководство Обоста, побрел домой.
В полной темноте не зажигая газового рожка, он упал в кресло за столом и стал слепо смотреть в окно на ночную гавань. Призрачный свет луны, падал на рабочий стол с рассыпанными по нему серыми листами бумаги, чернильницу с криво торчащим гусиным пером и одинокую оплывшую свечу с черным фитилем. Обычно Виктор здесь работал над переводами стихов, глядя на голубое небо, темно‑синюю реку и белоснежные паруса судов. Сейчас небо и река были черными, а паруса кораблей спущены и поглощены ночною тьмой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Послышался скрип половиц на лестнице и тихий стук в дверь – вернулся Кот.
– Все в порядке, Музыкант, – доложил он, – Капитан ни с кем не общался, прямиком отправился на пристань, где сел в шлюпку с матросами и отплыл куда‑то вглубь гавани. На реке уже ни черта не видно, но кроме корабля на рейде плыть вроде некуда.
– Спасибо, Кот, – поблагодарил Сомов разбойника и жестом показал, что тот может быть свободен.
Виктор расслабился и облегченно выдохнул. Это было замечательно, что капитан Креон остался верен своему слову и благополучно отбыл на корабль. А ведь я чуть было не убил этого достойного человека, ужаснулся Виктор. Эмоциональный всплеск в душе Сомова требовал выхода и заставил взяться за перо. Он обмакнул перо в чернильницу, занес его над девственно чистым листом бумаги и задумался, по привычке пощелкивая пальцами. Подумалось, что света луны маловато и надобно зажечь свечу. И словно потакая его мысленному желанию, с очередным щелчком между пальцами вдруг вспыхнул маленький дрожащий огонек и несколько секунд горел ярким желтым пламенем, разгоняя мрак.
Глава 5. Гениальный сыщик
День выдался пасмурный, но удивительно светлый. В полном безветрии с неба, словно пуховые перья, планировали невиданного размера снежинки, превращая грязный черный Маркатан в незнакомый белый и чистый город. Зима явилась неожиданно и захваченные врасплох деревья, не успев сбросить листву, болезненно гнулись под тяжестью мокрого липкого снега, а некоторые, избавляясь от гнета, ломали себе ветви. Бородатый дворник расчистил дорогу около таверны и смахнул налипший снег с афиши, набранной крупным шрифтом: «Каждый выходной, всю ночь для вас поет Элвис Пресли».
Несмотря на холод на улице в таверне было тепло, а местами возле каминов даже жарко – Карс не жалел угля для обогрева помещения. Посетители понемногу подтягивались и к вечеру зал, как обычно был полон. Сомов исполнял давно отшлифованный репертуар, легко отзывался на просьбы клиентов, благодарно раскланивался и приветствовал постоянных посетителей. Кивнул неразлучной троице – Хлысту и братьям‑близнецам, пробирающимся за его персональный столик в углу. Надо будет с ними пообщаться, подумал Виктор, и узнать, как здоровье у раненного Орка. На главаря разбойников было совершенно еще одно покушение, которое только благодаря телохранителям не было доведено до смертельного финала.
К Сомову подошел хозяин таверны Карс с красным и влажным лицом.
– Элвис, – произнес он, заметно волнуясь, – тебя просят за столик для особых гостей.
Ого, надо же, удивился Виктор, сам господин Рук примчался меня приглашать и даже перегрелся от натуги. Интересно, что это за персоны, у которых владелец таверны на побегушках? Музыкант еще ни разу не получал приглашения за VIP‑столики и ему стало любопытно. Беспокойства он не испытывал, все документы у него были в полном порядке, да и приятели из банды бритоголовых, присутствовавшие в зале, вселяли уверенность. Сомов не заставил себя ждать и сразу двинулся вслед за хозяином таверны. Разговор с влиятельными людьми мира сего мог бы открыть новые перспективы для него самого и его музыкального коллектива.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Столик, к которому его провел Рук Карс, был расположен в дальней темной зоне. За столом сидел спиной к камину ничем непримечательный человек, который с явным удовольствием поглощал свой ужин.
– Элвис Пресли? – незнакомец поднял бесцветные глаза и мельком глянул на Виктора, – Рад знакомству. Я Крон Гросс. Присаживайтесь. Закажите себе что‑нибудь? Рекомендую взять серебряную рыбу. Это что‑то необыкновенное.
