Дракон вытянулся в полный рост, глядя на тусклую при дневном свете шутиху. Он оказался крупнее сородичей из Поднебесной, с синим гребнем и плавниками-крыльями на спине. Голову венчали светло-фиолетовые пятна, наподобие седых волос. Похоже, дракон был уже в почтенном возрасте.
Когда дневной фейерверк истлел, огромная туша упала в воду, поднимая волны. К счастью, Надира уже добралась до острова и, выбросив наживку, спряталась за валуном. Из пещеры выполз василиск, принюхался и проглотил отраву. Принцесса дождалась, чтобы он упал на землю, и, выбравшись из укрытия, побежала к яблоне.
Плоды висели только на верхних ветках. С трудом вскарабкавшись по скользкому стволу, Надира протянула руку к ближайшему яблоку. Небеса разверзлись, и с облаков вылетела исполинская птица, напоминающая коричневого орла.
Из речной воды соткался каркаданн. Он походил на крупного тяжеловоза с короткими когтистыми лапами. Мощное тулово покрывали пластины толстой серой кожи. Из грузной треугольной морды рос длинный закруглённый рог. Каркаданн оглушительно затрубил. Птица закричала и спикировала на своего врага.
По лицу Хасана струился пот. Чтобы поддерживать иллюзию на таком расстоянии, приходилось тратить огромные силы. Аура тускнела: истирались проплешины ржавчины, ряска, даже голубой цвет водной стихии становился всё более прозрачным. Вот-вот утечёт последняя капля, аура вспыхнет красным, носом пойдёт кровь, и от иллюзии не останется и следа.
Эглаборг перебирал руками, словно не знал, куда их деть.
Надира соскочила на землю и из последних сил кинулась к берегу. Может, успеет? Ещё самую малость!
Поднялся разбуженный василиск.
На смотровой площадке все испуганно вздрогнули. Инай прикрыла лицо руками.
Вскрикнув, под взглядом лиловых глаз Надира превратилась в камень. Каркаданн исчез, Рух улетела за облака, а василиск скрылся в пещере.
– Не-е-ет! – простонал Хасан и упал на колени.
Один из стражников спешился, отвязал от седла край верёвки и прикрепил её к ногам мороча. Николас с Эглаборгом одновременно шагнули вперёд, но Салим снова перехватил их за локти:
– Не вмешивайтесь. Иначе ваша участь будет такой же! Он знал, на что шёл.
Инай сжималась ещё сильнее, её колотила крупная дрожь. Стражник дал команду своему напарнику, и тот пустил лошадь галопом, таща за собой неудачливого чемпиона. Запахло кровью. Вскоре они скрылись за горизонтом, оставив на песке багровую полосу.
– Слабак, – брезгливо сплюнул визирь. – Завтра жду вас тут в это же время. И не пробуйте сбежать!
Николас с Эглаборгом кивнули и направились обратно в лагерь.
– Бешеные дикари! – причитал целитель. – Разве можно так? Да ещё с принцессой?
Наверняка раньше орден запрещал такие забавы, а как его распустили, неодарённые совсем распоясались. Николас сжал ладони в кулаки: ни остановить, ни помочь не дали, ублюдки! Нет уж, Инай он спасёт во что бы то ни стало!
Вещи в их лагере сторожил Харысай, а точнее гонял мух и пощипывал куцую траву.
– Что там с Гамаюн? – выловил его Николас.
– Мудрая птица? Отец рассказывал, что возил к ней хана Саргала за советом. Правда, она отказала, – жеребёнок сокрушённо потупился. – Она только своим помогает. Ты должен стать похожим на птицу, например, облиться дёгтем и вываляться в перьях. Так делал хан Саргал.
Николас достал рубаху Умай и натянул на себя. Она оказалась будто бы на него сшита: села легко, идеально облегая фигуру, нигде не терла и даже не кололась.
– Дёготь был лучше, – отозвался жеребёнок.
Николас покачал головой, разглаживая руками мягкие белые перья:
– Показывай дорогу!
========== Глава 24. Гамаюн ==========
1567 г. от заселения Мунгарда, Элам, Маракандское ханство
Птица Гамаюн обитала на вершине Чёрных cкал в нескольких часах пути от Мараканда. Николас оставил жеребёнка у подножья, и продолжил путь один. После тренировок в Храме Ветров, да с помощью дара, карабкаться по узким выступам на отвесной стене оказалось не так уж сложно. Выходит, навык и сноровка никуда не делись. Как хорошо смахнуть с них пыль!
Николас подтянулся на плоскую вершину. Пышной шапкой её венчало гнездо из тонких белых прутьев. Там сидела птица, превосходящая по размерам человека раза в полтора. Перья на спине отливали червонным золотом, грудь и шея поблёскивали изумрудным цветом, из хвоста веером торчали длинные перья со сложным разноцветным узором. Птица подняла голову, вполне человечью, с красивым лицом зрелой женщины в обрамлении густых золотистых локонов.
– Добрый день, о великая и мудрая Гамаюн, – Николас поклонился.
– Кто тревожит мой покой? – спросила та, не открывая глаз.
– Я… гм… сын Белой Птицы Умай. – Духи-то всё равно его за Безликого принимают. – Мне нужна помощь.
Гамаюн встрепенулась и уставилась на него голубыми глазами.
– Я сестра Умай. Мы часто летали вместе, пока Небесный Повелитель не отобрал её у нас. А ты совсем на неё не похож.
Николас нервно сглотнул, пока она внимательно изучала его лицо и гладила кончиком крыла его щёку. Не поверила? Интересно, что она сделает с обманщиком?
– В отца весь: и лицом, и статью, и характером самоуверенным. Садись мне на спину. Сейчас полетаем, – рассмеялась она, видя его испуганное выражение.
На Цильине он уже скакал. Разве что-то может быть хуже?
Стараясь не вырвать перья, Николас забрался ей на спину. Гамаюн расправила могучие крылья, оттолкнулась от скалы и взвилась к облакам. Ветер свистел в ушах и студил лицо, глаза застилала пелена слёз. Так высоко Охотнику подниматься ещё не приходилось.
– А теперь, посмотрим, как летаешь ты, сын Белой Птицы.
Гамаюн стряхнула его со спины. Руки беспомощно скользнули по перьям, Николас рухнул к земле. Даже ветроплав не замедлил падения. Охотник зажмурился и раскинул руки в стороны.
Удара не последовало. Послышался шелест перьев, руки плавно взмахивали сами по себе. Николас открыл глаза: он действительно парил! Руки превратились в белые крылья, он словно помнил, как ими нужно двигать, чтобы скользить по потокам воздуха.
Охотник оттолкнулся от созданной ветроплавом подушки и взмыл ввысь, как хищная птица. Воздух защекотал перья, тело стало невесомым. От заполнившего грудь восторга хотелось кричать. Можно сделать мёртвые петли, упасть в бездонное ущелье и понестись вертикально вверх, чтобы пронзить купол неба.
Николас развернулся и заложил крутой вираж.
– Что ж, птенец, летаешь ты пока плохо, но задатки есть, – потешалась Гамаюн, поравнявшись с ним. – Давай обратно к скалам.
Тяжело дыша, Николас опустился на край гнезда. Полёт отнял гораздо больше сил, чем показалось вначале. Мышцы гудели, сердце бешено колотилось об рёбра. Как только ноги коснулись земли, крылья снова стали руками.
– Что у тебя за беда, сын Умай? – спросила Гамаюн, устраиваясь рядом.
– Испытание принцесс, – с трудом переводя дыхание, вымолвил Охотник. – Нужно принести рубиновое яблоко с острова посреди реки, но путь к нему преграждает дракон, василиск и птица Рух. Как их обойти?
– Речной дракон? В моих владениях? – Гамаюн воинственно вскинулась. – Ну, он у меня попляшет!
Она уже раскрыла крылья, но Николас её остановил.
– Погоди, у подножья ждёт мой тулпар.
Птица высмотрела пасущегося среди колючек жеребёнка.
– Он не выглядит тяжёлым. Возьму его с собой, но ты полетишь сам.
Гамаюн спустилась к Харысаю, что-то сказала и сомкнула когти вокруг его спины.
Набравшись смелости, Николас спрыгнул с обрыва. Руки снова обратились в крылья, и он помчался вслед за птицей.
Обратный путь занял не больше часа. Николас быстро привыкал к полёту, но усталость брала своё. Руки немели от перенапряжения, мышцы под лопатками зудели и болели.
Внизу показалась мутная гладь реки. Гамаюн поставила Харысая на берег и подошла к воде. Николас плавно опустился рядом.
Благо, до города было далеко, вряд ли неодарённые их заметили. А если бы и заметили, то решили, что последний разум покинул их.
