– Этот человек хотел бы стать чемпионом принцессы, – обратился к нему пустынник.
Визирь кисло скорчился, отставил чашку и поднялся.
– Мы не доверимся ещё одному чужаку. Надира уже выбрала Хасана.
– Зато Инай никого не выбрала. Покажи ей его, – велел Камиль.
– Ты забываешься! – рыкнул Салим, тоже недовольный его наглостью. – Пока ещё я тут всем распоряжаюсь.
– О, великий и мудрый визирь, смиренно прошу вас показать Инай этого человека, – Камиль согнулся в раболепном поклоне.
Салим разъярённо засопел, уловив издёвку.
– С чего ты решил, что этот оборванец сможет стать чемпионом? Расул был знаменитым мудрецом и звездочётом. Хасан – придворный маг. А кто это такой?
Маг? Что за маг?
– Он разговаривает с богами, – с торжеством сообщил Камиль. – Как непобедимый Белый Палач. Он размажет по песку всех чудищ одним взмахом пальца!
Николас поперхнулся:
«Я смогу?»
«Кто тебя знает? – не особо обнадеживающе ответил Безликий. – Ты даже на пустом месте умудряешься ошибаться».
– Ладно, всё равно Инай его не выберет, – сдался визирь.
Камиль кивнул и вышел в ту же дверь, из которой пришёл. Визирь повёл Николаса на женскую половину. Они выбрались во дворцовый сад с кипарисовыми аллеями и благоухающими персиковыми деревьями. На скамейке в тени широколистной пальмы сидела невысокая худенькая девушка в платье из голубого шёлка. Она кормила финиками маленькую обезьянку. Её лицо так же было скрыто полупрозрачным платком. Завидев мужчин, она встала.
– Инай, этот человек хочет стать твоим чемпионом, – визирь указал на Николаса.
Обезьянка прыгнула ему на плечо и начала обнюхивать.
– Малала, прекрати, это невежливо! – Обезьянка, громко пискнув, прыгнула на руки принцессы. – Мне не нужен чемпион, не хочу губить невинного человека вместе с собой.
– Но Маяса не справилась. Завтра настанет черёд Надиры. Ты обязана выбрать чемпиона, – попытался увещевать её визирь. – Его привёл Камиль. Он решил, что этот человек разговаривает с богами.
Услышав имя пустынника, Инай расслабилась.
– Хорошо, выдай ему узду, – приказала она визирю и повернулась к Охотнику: – Приведёшь ко мне тулпара из отцовского табуна – выберу тебя чемпионом.
Заполучить тулпара так просто? Николас ведь даже попросить не успел!
Визирь схватил его за руку и поволок за собой. Эламцы! Что за грубый, бесцеремонный народ?!
***
Они отправились на луг у берега реки, где пасся табун в несколько сотен голов. Разморенные от полуденного зноя пастухи валялись на земле. При виде визиря они вскочили и начали самозабвенно кланяться.
– Выдайте ему узду. Он будет ловить тулпара.
Пастухи заржали так, что им позавидовали бы и лошади. Один вручил Николасу потёртую уздечку. Не обращая внимания на их веселье, Охотник двинулся к табуну.
Гибкие и поджарые, эламские лошади как день и ночь отличались от грузных мохноногих лапийских обозников. Шерсть золотистых, медовых и кремовых оттенков лоснилась и переливалась на солнце. Тонкими сухими мордами с глазами навыкате кони напоминали щук.
Когда Охотник приблизился вплотную, лошади вскинули головы и начали прядать ушами. Одно неосторожное движение, и табун помчался прочь, поднимая столбы пыли.
Николас достал из кармана кусок хлеба, выбрал отбившуюся кобылу цвета слоновой кости и протянул к ней руку. Кобыла на хлеб даже не взглянула – всхрапнула, подобралась и побежала высокой летящей рысью. Сейчас бы веревку, да с арканом, эх!
Высмотрев статного буланого жеребца посмелее, Николас сделал ещё одну попытку. Конь подпустил его к себе лишь для того, чтобы с визгом взвиться на дыбы и замахнуться передними копытами. Николас едва успел отскочить в сторону. Табун снова поднялся с места и полетел по пастбищу.
«Позвени перед ними уздой, – устало посоветовал Безликий. – Для чего-то же тебе её дали».
Николас взял уздечку в руку и потряс ею. Железные удила, ударяясь друг о друга, произвели не слишком звонкий звук. Кони посмотрели на него, как на полоумного, и снова принялись щипать траву. Охотник ещё раз позвенел, но ничего не произошло.
Бред какой-то!
Николас с досадой швырнул узду на землю и зашагал прочь. Сзади раздался детский голос:
– Эй, погоди!
Охотник удивлённо моргнул и обернулся. Никого, кроме лошадей, рядом не было. Точно, крыша поехала. Какая жалость!
Николас сплюнул и побрёл дальше. Вдруг мохнатый нос пихнул его в спину и едва не сбил с ног. Не на шутку разозлившись, Охотник развернулся и увидел перед собой полугодовалого отъёмыша. Чёрная шерсть пополам с грязью клочьями свисала с тощих боков, неровная грива топорщилась в разные стороны. Косые лупатые глаза на полморды глядели с озорством.
– Хозяин, хоть узду забери! – проблеял детский голос совсем рядом. – Тяжело тащить.
Жеребёнок, словно собака, держал в зубах уздечку. Николас ошалело вытаращился. Очередной дух?
– Чего тебе надо?
– Ты же уздечкой звенел, меня звал. Вот я и тут… – смутился жеребёнок.
– Так я не тебя звал, а большого взрослого тулпара, – замотал головой Николас.
– Я взрослый! Мамкино молоко уже не пью, – с горячностью заверил жеребёнок. – Нет тут больше тулпаров. Мой отец Акбузат вместе со своим хозяином, ханом Саргалом, по Сумеречной реке отправился.
– Что ж, соболезную.
«Ты издеваешься?! Вначале проклятый меч, теперь сопливый жеребёнок», – возмутился про себя Николас.
«Не нравится, проваливай на Авалор. Белый Палач спит и видит, как бы с тебя шкуру живьём снять», – огрызнулся Безликий.
– Ты, и правда, с богами разговариваешь? – восхитился жеребёнок. – Меня, кстати, Харысай звать, а тебя?
– А ты никому не скажешь?
– Нет! Тулпары – лучшие хранители тайн в Мунгарде! К тому же, нас не слышит никто, кроме хозяев.
– Что ж, тогда зови меня Николас Комри.
– Вечерний всадник! – восхитился тулпар и изобразил поклон, вытянув переднюю ногу. – Это такая честь!
– Ладно, идём. Нужно ещё решить, что делать с драконом.
– Ух ты, мы будем сражаться с драконом! Ура! – жеребёнок принялся скакать на месте козлами.
С такими длинными ушами-мельницами ему, поди, и крылья не нужны.
Завидев жеребёнка, пастухи притихли. Визирь помрачнел, на лбу между глаз залегла тревожная морщинка.
– Идём к принцессе? – спросил Николас самым высокомерным тоном, на который был способен.
– И-идём, – заикаясь, ответил Салим.
***
Во дворце все удивленно озирались на тулпара, перешептывались, даже кланялись. Салим проводил их в сад и удалился по своим делам. Харысай обгладывал все встреченные растения, и никто даже не думал ему препятствовать. Одна лишь обезьянка принцессы щёлкнула его по лбу, когда жеребёнок стал покушаться на её любимое финиковое дерево.
Инай встретила Охотника гораздо более радушно, чем в прошлый раз.
– Камиль был прав! Ты действительно герой, если смог приручить тулпара, – она сняла с пояса белую ленту и повязала Николасу через плечо. – Приходи завтра на рассвете на смотровую площадку. Там ты познакомишься с чемпионом моей средней сестры Надиры и узнаешь, в чём состоит испытание. До этого рассказывать о нём запрещают традиции.
Инай грустно вздохнула и вернулась на скамейку.
– Вас что-то тревожит? Если это дракон, то не беспокойтесь, я всё решу, – подбодрил её Охотник.
– Если я не погибну, то мне придётся выйти замуж за ужасного Фарзул-хааба. О его жестокости слагают легенды. Песок вскипает под его ногами и становится алым от крови его врагов. У Фарзула уже была жена. Говорят, он казнил её, заставив выпить расплавленный свинец.
Инай перешла на шёпот с вкраплениями нежных ноток:
– Ах, если бы милый Камиль меня спас! Я встретила его на базаре. Мы с отцом сильно повздорили. Он часто корил меня за непослушание и гордыню. Однажды я сбежала, переодевшись служанкой. Первый раз выбралась за пределы дворцовых стен без стражи. В сумерках на меня напали лихие люди. Камиль опрокинул на них телегу с навозом, подхватил меня на руки и отнёс обратно во дворец.
