Это застало Льюиса врасплох. Он замолчал, потом решил, что продолжит переговоры, но сказал, что, если О’Нил захочет больше денег, «это потребует больше сокращений».
– Насколько ваши цифры учитывают снижение издержек? – спросил О’Нил.
Презентация Льюиса прогнозировала сокращение на 6 млрд долларов за два года.
Даже для О’Нила, известного собственными сокращениями расходов, это была огромная сумма. Но если он хотел 100 долларов за акцию, сокращение должно было быть еще внушительнее.
– И вы думали, я впишусь в это? – спросил О’Нил.
– Ну, вы были бы частью управленческой команды, но я на самом деле не думал о структуре, – ответил Льюис.
Такой ответ был явно неудовлетворительным. Если они собирались сокращать расходы настолько, насколько велел Льюис, заявил О’Нил, он хотел бы быть президентом фирмы, чтобы хоть кто-то смотрел за сотрудниками Merrill. Теперь рассердился Льюис: «Как я понял, вы говорите, что хотите, чтобы я продал свою управленческую команду, чтобы совершить эту сделку для вашей выгоды?»
На мгновение О’Нил опустил глаза, а потом сказал: «Я ценю потраченное вами время. Я ценю презентацию и мысли, которые вы в нее вложили. Я всегда думал, что если Merrill будет заключать стратегическое объединение, то вы – наиболее убедительный партнер». И добавил: «Я подумаю обо всем, что вы сказали».
Больше Льюис его не слышал.
Он не знал, что на следующий день О’Нил признался Альберто Крибриоре, члену совета Merrill, что говорил с Льюисом, и рассказал ему о встрече. По Крибриоре всегда были понятны настроения остальной части совета, и на этот раз он был явно не в восторге от идеи слияния. «Стэн, Кен Льюис – мудак!» – сказал он с сильным итальянским акцентом.
* * *
16-й этаж AIG гудел, словно пчелиный рой, сотни банкиров и юристов носились между кабинетами, выделенными для выполнения юридической экспертизы различных активов AIG, выставленных на продажу.
Перед тем как прибыли высококлассные скандалисты, Дуглас Браунштейн из JP Morgan, едва закончив телефонную конференцию с Даймоном, отвел Боба Вилюмштада в сторону, чтобы сказать ему: «Вы должны думать о большей сумме, чем 20 или 30 млрд долларов, о которых мы говорили, потому что Lehman в эти выходные может обанкротиться». «Рынки будут плохими, – добавил он. – Нам, вероятно, следует думать о 40 млрд».
Вилюмштад был обескуражен – проблема, которая перед ним стояла, в один миг удвоилась.
Через минуту из лифта вышел сэр Деррик Моэн, бывший глава Salomon Brothers. Работавший на KKR, одного из участников торгов по распродаже AIG, Моэн и Вилюмштад хорошо знали друг друга, но не пересекались много лет. Последний раз они виделись в 2004 году, когда Моэн в присутствии Вилюмштада уволил Чарльза Принца. Это был тот самый Моэн, который оскорбил жену Стива Блэка на танцполе более чем десять лет назад, что вылилось в ссору с Даймоном и его последующее вытеснение Сэнди Вейлом.
И теперь, на выходных, когда вся финансовая система висела на волоске, Вилюмштад, Даймон и Блэк взирали на Моэна в надежде на помощь. «Жизнь полна иронии», – подумал Вилюмштад, с радушной улыбкой встречая Моэна.
Несколько минут назад Дэвид Бондерман из Texas Pacific Group[532], один из самых крупных магнатов частного капитала в стране, прибыл со своей командой. Бондерман, который был известен спасениями благодаря успешным проектам, например выводом из кризиса Continental Airlines, тоже становился все более подозрительным в отношении финансовых компаний. В апреле 2008-го он приобрел акции Washington Mutual на 1,35 млрд долларов и наблюдал, как инвестиции вот уже полгода теряют стоимость.[533]
Вилюмштад волновался, что участники торгов были здесь, чтобы высосать все соки из AIG.
Возможно, почувствовав тревогу Вилюмштада, к нему подошел прервавший отпуск на Майорке д-р Пол Ахлейтнер, член правления страхового гиганта Allianz.
– Мы можем поговорить в частном порядке? – спросил он.
– Безусловно, – ответил Вилюмштад.
Ахлейтнер был приглашен для проведения юридической экспертизы Крисом Флауэрсом, который зафрахтовал самолет для Ахлейтнера, чтобы перевезти его через Атлантику.
Вилюмштад и Ахлейтнер присели в тихом уголке.
– Я хочу, чтобы вы знали, что я здесь не как все эти стервятники, – сказал Ахлейтнер, указывая на частных инвесторов вокруг. – Я здесь как Allianz. Если мы собираемся вкладывать средства, мы могли бы инвестировать вместе с ними, но мы будем принимать собственные решения.
– Спасибо, я ценю это, – ответил Вилюмштад и вернулся к стервятникам.
По мере того как уик-энд подходил к концу, Вилюмштаду и команде AIG становилось трудно отслеживать всех в растущей толпе.
Когда появился Кристофер А. Коул из Goldman Sachs с небольшой армией банкиров, Джон Стадзински, банкир AIG от Blackstone, встревожился. Goldman? Кто пригласил их?
«На кого вы работаете?» – спросил Стадзински у Коула. Сначала Коул не хотел говорить, но потом ответил: «У нас здесь несколько клиентов». Стадзински молчал, надеясь услышать больше. Пока они говорили, мимо прошел Ричард Фридман, который управлял бизнесом частных инвестиций Goldman Sachs, что не осталось незамеченными. Присутствовал ли Goldman в собственных интересах? «Мы здесь работаем на Allianz, AXA и Goldman Sachs Capital Partners», – снова заговорил Коул. Все это было запутано и противоречиво.
Скептически отнесясь к полученным ответам, возможно, из-за некоторой параноидальности, Стадзински помчался на 18-й этаж к старшему охраннику, Натану Т. Харрисону «Слушайте, – сказал он, – я хочу, чтобы вы наблюдали за всеми этими людьми как ястреб. Если заметите что-то необычное, что угодно, сразу найдите меня».
* * *
Команда Bank of America, в том числе Грег Керл, Джо Прайс и Эд Херлихи, вошли в здание Федерального резервного банка Нью-Йорка на встречу с Полсоном и Гайтнером в 10:30 утра. Кристофер Флауэрс мчался пешком из AIG, находящегося в двух кварталах.
Пока они ждали Гайтнера, Керл пересказывал, как Фулд всю ночь звонил Льюису домой.
– Вот же мудак! – отмахнулся Флауэрс.
Когда Полсон, Гайтнер и Дэн Джестер вошли в комнату, все стали серьезными. Полсон ненавидел Флауэрса, причем антипатия была взаимной[534]. Они враждовали в течение многих лет, с тех самых пор, как Полсон обошел Флауэрса в борьбе за должность руководителя инвестиционно-банковских услуг Goldman, когда фирма планировала стать публичной. Флауэрс, о котором говорили, будто при своих он называл Полсона идиотом, быстро покинул фирму. Полсон сказал ему, что его решение уйти, принятое в критическое время IPO, было «позорным». Флауэрс выкупил партнерство до предложения, но, когда IPO отменили, он попытался вернуться в фирму. Тот разговор закончился на повышенных тонах.
Пытаясь снять напряженность, Гайтнер спросил: «И какие у нас новости?»
Керл недвусмысленно дал понять, что Bank of America уже не заинтересован в покупке Lehman Brothers, если правительство не готово помочь. Он сказал, что они нашли проблемных активов по меньшей мере на 70 млрд и что Bank of America нужна гарантия, потому что цифра выросла с 40 млрд долларов днем раньше и может вырасти еще. Учитывая это, они собираются «убрать карандаши», если Полсон не готов «вмешаться».
Керл также отметил, что обеспокоен тем, что Фулд по-прежнему пытается получить премию за акции. «Мы считаем, что это дерьмо», – заметил Флауэрс.
– Вы знаете, никого не волнует, что они думают. Не беспокойтесь об этом, – сказал Полсон. – На данный момент не имеет значения, что думает Дик Фулд.
В середине встречи мобильник Херлихи начал звонить – это был Флеминг. Херлихи сбросил звонок два раза, шепнул Керлу, что это Флеминг, и, извинившись, вышел.
– В чем дело? – выдохнул Херлихи.
– Он встретится в 14:30! – воскликнул Флеминг.
– Вы можете попросить Тейна позвонить Льюису? – спросил Херлихи.
– Не сейчас, – воскликнул Флеминг. – Тейн не может говорить с ним, потому что он на встрече с Полсоном.
– Нет, Грег, он не там, Грег, – закатил глаза Херлихи. – Это я на встрече с Полсоном в Федрезерве. Я вышел из комнаты и вижу его. На том же этаже, что и я.
Херлихи, все сильнее волнуясь из-за того, что Флеминг не получил благословения Тейна, повторил: «Слушайте, это не сработает. Он должен позвонить. Если я могу выйти, чтобы поговорить с вами, он может выйти и позвонить Льюису».
– Он будет там, я обещаю. Я не хочу рисковать своей репутацией, вызвав Льюиса сюда и вынудив его прийти на встречу, которая не состоится, – настаивал Флеминг.
– Он должен позвонить, – повторил Херлихи.
