– Произошла некоторая путаница, г-н Мойнихан, – сказал ему один из помощников Тима Гайтнера. – Мы пригласили вашу фирму на эту встречу…
– Да, я прямо сейчас еду к вам, – ответил Мойнихан.
– Учитывая роль вашего банка в переговорах о слиянии, мы считаем, что вам было бы неуместно принимать участие в заседании, – услышал он после непродолжительного молчания.
Мойнихан, проехав всего восемь кварталов, развернулся и позвонил Льюису.
* * *
Джон Мак и Колм Келлехер, главный финансовый директор Morgan Stanley, сидели на заднем сиденье «ауди» Мака – десять минут назад они запрыгнули в машину, после того как секретарь Мака передал им просьбу срочно приехать в Федрезерв. «Судя по всему, это из-за Lehman», – сказал Келлехер, когда они выскочили из здания.
Мало того что проливной дождь яростно стучал по крыше, так теперь еще и пробка на шоссе Вест-Сайд.
– Мы, мать его, стоим, – сказал Мак, глядя на часы.
– Нам никогда не доехать, – согласился Келлехер.
Водитель Мака Джон, бывший полицейский, заметил велосипедную дорожку, проходящую вдоль шоссе, – проект городской администрации, поощряющий ходьбу пешком и езду на велосипеде.
– Босс, эта велосипедная дорожка справа – куда она ведет? – спросил Джон.
Лицо Мака засветилось:
– До самого парка Бэттери.
– Вашу мать, – выругался водитель, найдя разрыв в разделительном барьере, медленно выехал на велосипедную дорожку и рванул по ней.
* * *
Cessna Citation X Хэнка Полсона приземлился на взлетно-посадочной полосе 1-19 в аэропорту Тетерборо Нью-Джерси в 16:40. Под проливным ливнем, при ветре в 50 миль в час пилот выпустил закрылки самолета и вырулил к главным воротам, где в двух черных внедорожниках «шевроле» ждала охрана.
Теперь, когда они из-за часа пик ползли по Голландскому тоннелю в сторону Манхэттена, Полсону позвонили Грег Керл и Крис Флауэрс из Bank of America, которые завершили оценку отчетности Lehman.
– Нам потребуется государственная помощь, чтобы это сработало, – заявил Полсону Керл и начал перечислять серию предлагаемых условий, которые должны быть выполнены, чтобы сделка состоялась.
Полсон терпеливо слушал, хотя ему было трудно понять, почему Керл думает, что у него настолько большое преимущество, чтобы диктовать условия. Но, как Полсон сам любил говорить, «достаточно всего лишь двух девушек на танцполе, чтобы получился аукцион». В существующих обстоятельствах ему было нужно, чтобы Bank of America был одной из этих девушек. Если бы он только мог придержать Bank of America достаточно долго, чтобы закрыть сделку с Barclays, все бы получилось. Полсон передал мобильник Дэну Джестеру (который, по иронии судьбы, в 1990-е годы работал на Флауэрса в группе финансовых услуг в Goldman), и тот записал условия.
Керл сказал Джестеру, что Bank of America согласится на сделку, только если правительство будет готово взять на себя 40 млрд долларов убытков по активам Lehman. «Мы изучили бухгалтерские книги, они ужасны», – объяснил Керл, ссылаясь на многочисленные проблемные активы Lehman. Bank of America, сказал он, был бы готов разделить первый миллиард потерь с правительством, но следующие 40 млрд правительство должно гарантировать. В обмен на это, сказал Керл, банк отдаст правительству ордера[521] на акции Bank of America по 45 долларов. (Акции Bank of America закрылись в тот день на 33,74 доллара[522].) Джестер губами артикулировал цифры для Полсона. Оба скептически качали головами, прекрасно понимая, что при таких условиях сделка не состоится никогда.
Пока внедорожник двигался через Манхеттен, Полсон позвонил Гайтнеру, чтобы обсудить стратегию. Был уже седьмой час, заседание было запланировано на шесть, и они решили заставить руководителей ждать прибытия Полсона, чтобы дать им понять, насколько серьезную проблему предстоит решать.
* * *
Огромный дом № 33 по Либерти-стрит, где расположен Федеральный резервный банк Нью-Йорка, похож на крепость – этакая святыня старомодных, традиционных финансов. В 1927 году Маргарет Ло, критик журнала Architecture, писала, что здание обладало «качеством, которое за неимением лучшего слова я могу назвать эпическим»[523]. На 50 футов ниже уровня моря, глубоко под зданием из известняка и песчаника, которое было построено по образцу флорентийского дворца Строцци, находилось трехуровневое хранилище[524]. В нем хранилось более 60 млрд долларов в золоте. Реальные твердые активы с реальной стоимостью.
Если судьба Lehman будет решена, если Уолл-стрит спасется, вопрос будет решаться на Либерти-стрит, 33. Современные условия, возможно, позволили инвесторам мгновенно переводить деньги в любую точку мира, но Федрезерв Нью-Йорка выступал одним из последних бастионов материальных ценностей.
Когда черный GMC Yukon Джона Тейна подъехал к зданию, Тейн не мог не вспомнить, как он в качестве партнера Goldman был здесь в последний раз во время других, столь же катастрофических событий – спасения Long-Term Capital Management в 1998 году. Тогда он работал без перерыва трое суток, чтобы найти решение.
Если бы они не сохранили Long-Term Capital, следующей фишкой домино в 1998 году был бы Lehman Brothers, который испытывал похожий кризис доверия.
Ирония судьбы. Десять лет назад субботним утром, в 7:30, Тейн столкнулся с Фулдом в коридорах Федрезерва и спросил:
– Как дела?
– Не слишком хорошо, – ответил Фулд. – Люди распространяют неприятные слухи.
– Не может быть, – ответил Тейн, стараясь быть вежливым, хотя прекрасно знал, что слухи циркулируют повсюду.
– Когда я узнаю, кто этим занимается, – яростно добавил Фулд, – я вырву его сердце.
Теперь они снова оказались там, откуда начинали.
Совещание «семей» началось в 18:45, когда наконец Полсон, Гайтнер и Кокс быстрым, почти строевым шагом прошли через зал на первом этаже в конференц-зал с южной части здания с видом на улицы Либерти и Уильямс.[525]
Руководители толпились, отправляли сообщения со своих BlackBerry, сами себе наливали в стаканы ледяную воду, чтобы хоть как-то пережить духоту в здании. Если и были какие-то сомнения по поводу темы встречи, все стало очевидным еще до того, как Полсон сказал хотя бы слово. Отсутствие старейшины их племени, Дика Фулда, бросалось в глаза.
– Спасибо, что пришли, – начал Полсон. Он пояснил, что Lehman Brothers находится в «сомнительном положении». – Нам нужно найти решение до конца выходных. – А затем, чтобы окончательно прояснить ситуацию, заявил: – Государственных денег не будет, вы должны это учитывать.
– У нас есть два покупателя, и я думаю, что каждому из них понадобится помощь, – продолжил он. Он не назвал ни Barclays, ни Bank of America, но все понимали, о каких игроках речь: 24 часа назад они уже попали в новости. Полсон сказал, что каждый из участников уже заявил ему, что не будет покупать Lehman Brothers, если правительство или кто-то еще не согласится на финансирование по крайней мере части сделки.
– Правительство не пришло к консенсусу в отношении участия, Конгресс не желает принимать в этом участие, – сказал он, запнувшись на том месте, где Нэнси Пелоси ругалась на тему спасения. – Вам придется придумать решение силами частного рынка. Вы несете перед рынком ответственность.
– Я знаю, неприятно помогать конкуренту, но будет еще хуже, если Lehman обанкротится, – подчеркнул Полсон. – Вам надо это сделать.
Для многих идея помощи сопернику была более чем неприятна, это было проклятие. Ситуацию усугубляло и то, что конкурентами, нуждающимися в помощи, были Bank of America и Barclays. Кен Льюис, гендиректор Bank of America, выказывал им свое пренебрежение при любой возможности, а к Barclays все относились как к игроку второго эшелона, пытавшемуся ворваться в высшую лигу. Каким образом помощь этим фирмам принесет собравшимся что-либо кроме вреда?
Lehman тоже не вызывал симпатий.
– Дик не в состоянии принимать решения, – насмешливо объявил Полсон, объясняя отсутствие Фулда. – Он ушел в отказ,[526] – продолжил Полсон, прежде чем назвать его «отдалившимся» и «неблагополучным».
Настала очередь Гайтнера. Пока один из его помощников раздавал копии документа с графиком баланса Lehman Brothers, он заявил: «Если вы не сможете найти решение, это только усугубит ситуацию для всех здесь собравшихся». Проблема была очевидна: у Lehman практически не осталось наличности. Если решения не будет к понедельнику, возможно, инвесторы потребуют то, что еще осталось, и выведут фирму из бизнеса через несколько минут после открытия рынка. Это в свою очередь поставит всю финансовую систему под удар, поскольку контрагенты – инвесторы, заключавшие сделки с Lehman, – будут не в состоянии рассчитаться уже по своим сделкам, создавая проблемы, которые могут повлечь за собой катастрофу. Несмотря на то, какими сложными стали мировые рынки, клеем, скрепляющим весь механизм, оставалось доверие. Как только оно исчезает, все развалится.
