Через час группа переместилась в тот же зал заседаний, где они накануне вечером были шокированы новостями.
К утру они поделились на рабочие группы: Citi, Merrill и Morgan Stanley назначили ответственными за анализ баланса Lehman и проблем с ликвидностью, а Goldman Sachs, Credit Suisse и Deutsche Bank – за изучение объектов недвижимости Lehman и определение размера «дыры». У Goldman было преимущество благодаря его действиям в начале недели, и Викрам Пандит и Гэри Шедлин из Citigroup так нервничали из-за того, что Goldman попытается купить активы по дешевке, что присоединились к своей группе.
– Как вы знаете, правительство не участвует, вы действуете сами по себе, так сделайте все, чтобы все получилось, – сказал Гайтнер. – Я вернусь через два часа, а вам бы лучше договориться и завершить дело.
Его покровительственный тон удивил многих. «Дурдом», – сказал Пандит Джону Маку. Все выглядело так, будто им раздали тест, но не дали карандаши, чтобы его заполнить.
– Тим, я понимаю, что вы хотите сделать, но как я могу попасть в другую комнату? – спросил Ллойд Бланкфейн. Он хотел знать, как теоретически он мог бы стать покупателем, субсидируемым своими конкурентами. Бланкфейн говорил не всерьез, он не был заинтересован в покупке Lehman, но он пытался понять – зачем помогать конкурентам?
Гайтнер проигнорировал вопрос и вышел в сопровождении напуганных банкиров.
Тейн, Питер Краус и Питер Келли из Merrill нашли угол, чтобы пошептаться.
– И что вы думаете? – спросил Келли.
– Lehman не потянет, – ответил Тейн.
– Тогда и мы не потянем, – спокойно сказал Келли.
– Нам пора начинать думать об альтернативах, – заметил Краус.
Тэйн кивнул. Возможно, Флеминг был прав.
Тейн набрал номер Флеминга и, пересказывая ему разговор, сказал: «Устройте встречу с Льюисом».
* * *
На 7-м этаже здания Федрезерва в ожидании банкиров, которые, возможно, придут на помощь, Барт МакДейд и Алекс Кирк из Lehman ощущали себя невестами по переписке. Они знали: это была последняя гастроль.
Они принесли папки материалов, в том числе и тех, что были, возможно, самыми важными документами. Один описывал раздел, который Lehman называл REI Global, другой – «Обзор бизнеса коммерческой недвижимости», иначе говоря, худшие из худших проблемных активов, стоимость которых никто не мог точно оценить, но которые тем не менее считались переоцененными.
Даже сейчас Lehman упирался: документы показывали, что он снизил оценку стоимости своих коммерческих объектов недвижимости в среднем всего на ц %. Большинство банкиров Уолл-стрит предполагали, что сокращения будут гораздо значительнее.
– Хорошо, давайте просто убедимся, что вы и я согласны по всем этим вопросам и их финансированию, – сказал МакДейд Кирку. Они рассмотрели строку за строкой: баланс с разбивкой по обязательствам, их производным, дебиторской, кредиторской задолженность, линий РЕПО и долгосрочной задолженности.
Если бы их что-то смутило, МакДейд позвонил бы Яну Левитту, который был настоящей финансовой энциклопедией. «Он должен быть здесь», – ляпнул МакДейд во время разбора особенно сложного предложения.
Когда они завершили подготовку, Стив Шафран, помощник Хэнка Полсона, позвонил и дал им задание встретить своих возможных спасителей. Охранник проводил их вниз к главной столовой, где уже ждали несколько десятков банкиров. По сути, элита Уолл-стрит собиралась отправиться за покупками на спонсируемый правительством восточный базар.
Руководители Lehman сидели за столом в дальнем углу огромной комнаты, а все на них глазели. «Знаете, на что это похоже? – спросил Кирк МакДейда, когда они наконец расселись. – Мы похожи на ребенка в дурацком колпаке!»
МакДейд усмехнулся, когда группа незнакомых банкиров из Credit Suisse, словно заблудившись, начала разглядывать их. «Что происходит?» – спросил кто-то. Кирк закатил глаза. Пожалуйста, отстаньте. «А вы, мать вашу, как думаете?» – спросил он в ответ. Прежде чем запахло скандалом, появилась элита Уолл-стрит: к столу приблизились Викрам Пандит, Джон Мак, Джон Тейн и Питер Краус. Мак, который все лето встречал МакДейда у себя дома, где они размышляли о слиянии, посочувствовал: «Господи, я переживаю за вас, парни. Это просто ужасно». Тейн тихо пил кофе и думал: «На их месте мог быть я». МакДейд достал документы и начал оглашать цифры. Едва Краус засомневался, Пандит остановил его. «Ладно, ладно, – сказал он, нетерпеливо взмахнув рукой, и обратился к банкирам Lehman. – Вот вам домашнее задание. Предоставьте мне полный бизнес-план того, как вы будете управлять этой штукой, чтобы мы могли рассмотреть вопрос о целесообразности ее финансирования. У вас есть два часа».
Через пять минут к МакДейду и Кирку подошел охранник и сказал: «Мы собираемся перевести вас на другой этаж, чтобы вы могли работать». Федрезерв хотел обеспечить их настоящим конференц-залом, но свободного места не было, так что их проводили в медицинский центр Федерального правительства, где был подготовлен временный офис. Очень метафорично, подумали руководители Lehman. Кирк посмотрел на дефибриллятор на стене и мрачно сказал: «Очень кстати. Мы словно жертвы сердечного приступа».
* * *
Грег Керл и Джо Прайс из Bank of America с адвокатом Эдом Херлихи были на пути в центр. Они направлялись на встречу с Полсоном и Гайтнером, назначенную на десять утра. Они уже решили не продолжать сделку с Lehman, и Керл отправил своих людей в Шарлотт.
Прежде чем они прибыли, зазвонил сотовый Херлихи, на проводе был Флеминг. Херлихи на мгновение даже задумался, брать ли трубку.
Перед их уходом группа обсудила, что делать, если Флеминг позвонит снова. Крис Флауэрс посоветовал Керлу: «Не будем терять ни одной гребаной минуты, пока Джон Тейн сам не позвонит Кену Льюису и не скажет: „Я хочу заключить сделку“. В противном случае это куча дерьма».
Разозленный Херлихи наконец ответил.
– Мы собираемся совершить сделку, – возбужденно сказал Флеминг. – Джон говорит, мы должны договориться.
Херлихи уже слышал это раньше, и ему это надоело.
– Грег, я сказал один раз, и я повторю снова: мы не сдвинемся с места без вашего приглашения. Я сейчас в машине с Грегом Керлом, передаю ему трубку. Он объяснит, насколько мы серьезны.
– Послушайте, нам это интересно, – сказал Керл после того, как ему передали телефон. – Но мы должны услышать что-нибудь непосредственно от Тейна.
– Хорошо, – ответил Флеминг. – Я перезвоню.
Несмотря на интерес к приобретению Merrill Lynch, у Керла, Прайса и Херлихи были основания опасаться инициатив Флеминга. Они знали то, чего не знал больше никто: странное стечение обстоятельств, о чем никогда не писала пресса – и слава Богу, думали они, иначе они стали бы посмешищем Уолл-стрит.
Ровно год назад Кен Льюис уже проходил это с Merrill Lynch, со Стэном О’Нилом. Никто, кроме О’Нила и горстки руководителей Bank of America, не знал, что переговоры имели место, не были проинформированы ни совет Merrill, ни правление Bank of America.
В последнее воскресенье сентября О’Нил прибыл на Манхэттен из своего дома в Вестчестере, чтобы встретиться с Льюисом в его шикарной корпоративной квартире в новом Time Warner Center. Встреча была организована Херлихи, который выступал в качестве посредника. О’Нил появился один, Льюис привез с собой Керла.
В качестве предварительного условия О’Нил указал, что хотел бы 90 долларов за акцию Merrill Lynch, и это была существенная надбавка, потому что акции на тот момент стоили чуть более 70 долларов. Льюис и Керл приступили к делу, передав О’Нилу презентацию того, как будет выглядеть сочетание Bank of America и Merrill с точки зрения цифр и функционала. Когда Льюис описал предложение и был готов начать обсуждение, О’Нил, извинившись, удалился в туалет. В течение двадцати минут Льюис и Керл ждали его возвращения и гадали: или он плохо себя чувствует, или он исчез.
Наконец О’Нил вернулся, словно ничего не произошло. Льюис пожал плечами и продолжил презентацию. Но О’Нил остановил его.
– Слушайте, если мы собираемся заключать сделку, это должна быть разумная добавка, – заявил О’Нил, поднимая цену, которую хотел для компании, до 100 долларов за акцию. – Я кое-что проанализировал, – сказал он, оправдывая высокую цену стоимостью бизнеса управления активами Merrill, розничного бизнеса и предприятий инвестиционно-банковских услуг.
Это застало Льюиса врасплох. Он замолчал, потом решил, что продолжит переговоры, но сказал, что, если О’Нил захочет больше денег, «это потребует больше сокращений».
