вынуждает людей переходить к угрозам.
Но почему это случилось именно сейчас? Что изменилось, почему преступник внезапно почувствовал себя в опасности? Этот вопрос не давал мне покоя! Я попыталась вспомнить, чем именно я занималась до того, как мне подбросили записку. В тот вечер мы с Леонидом и Евгением рассуждали о том, почему потухла свеча во время инсценировки «Гамлета». Вернее, почему она потухла до второго крика петуха! Свечу наверняка задуло сквозняком. Значит, кто-то выходил в это время наружу. Но вот вопрос: кто это мог быть? Вероятнее всего, сам Феликс. А ведь он в это время еще должен был находиться в зале, ему предстояло изображать петуха второй раз… Да, потухшая свеча натолкнула меня на важные размышления.
И преступник услышал наш разговор. Именно в этот момент я стала для него опасной. Именно тогда он запаниковал и решился на угрозу! Значит, я была на верном пути! Мы напали на след! – Мари провела ладонью над трепещущим огоньком свечи на столе. – Свеча – поворотный момент в нашей истории, – продолжила она. – Именно эти рассуждения испугали преступника! Да, разгадка была еще далека от меня. Но в этот миг мне стало совершенно ясно, что ключ ко всему произошедшему следует искать именно в убийстве Феликса!
Я стала рассуждать дальше. И, скажу вам сразу, пришла к весьма неожиданным выводам! – Глаза ее заблестели. Она потерла руки, как фокусник перед любимым номером. – Мадам Бриль, именно вам я обязана этой замечательной догадке! Помните, как вы говорили о том, как ваша дочь и Алексей играли в прятки во время ловушки?
– Естественно!
– О, все обратили внимание именно на этот факт! Услышали очевидное, лежащее на поверхности. А ведь вы, Фаина, сказали еще кое-что очень важное, чего не услышал никто!
Мари снова обвела взглядом притихших гостей.
– Вы сказали, что из Феликса получился очень неуклюжий петух, – произнесла она взволнованно. В голосе ее зазвучали торжествующие нотки. – Он отдавил вам ногу, сильно, до кровоподтека, и палец до сих пор болит! Вы понимаете, что это значит?
В зале воцарилось недоуменное молчание. Гости растерянно смотрели на Мари.
– Нога? И что с того? – В голосе сыщика послышалось разочарование.
– Вы озадачиваете нас, Мари, – осторожно сказала Елена.
Мари улыбнулась.
– О, позвольте напомнить вам, что в доме Феликс всегда ходил в носках. Всегда! А палец ваш, дорогая Фаина, выглядит так, будто на него наступили каблуком или задели острым носком ботинка! Но ведь Феликс не носил обуви! А значит, ногами в носках он не мог отдавить ваш палец так сильно, что там остался не только синяк, но и кровоподтек!
– Я что-то не пойму… – Управляющий подергал себя за бакенбарды. – Зачем же он вдруг надел ботинки для роли петуха? А потом снова снял их на улице?
Мари обвела взглядом залу.
Тут Анюта выглянула из-под руки матери и тонким голосом воскликнула:
– Да потому, что это не он отдавил бабушке ногу! Под столом был не Феликс!
Глаза Мари блеснули. Она довольно улыбнулась.
– Умница, Анна, именно так! Вместо Феликса петуха сыграл кто-то другой! Кто-то, кто очень хотел, чтобы мы думали, что во время второго крика шантеклера Феликс был еще жив!
По залу пронесся удивленный ропот.
– Пифагоровы штаны… – пробормотал пораженный Женька.
– Да как же так? И кто морочил нам голову?.. – воскликнул Симон.
Мюллер подошел к мадам Бриль.
– Сейчас же покажите мне вашу ногу! – потребовал он.
Фаина сняла туфельку, кокетливо покачала ступней и пошевелила большим пальцем.
– Да, действительно… – пробормотал сыщик, щурясь. – Похоже на то, что палец задели обувью с каблуком или острым носком…
– Бабочки в бороде гнома! – снова закричал Женька, хватаясь за голову. – Но послушайте! Это значит, что и время смерти Феликса мы определили неправильно! Все старые алиби летят в тартарары!
– Совершенно верно, – кивнула Мари. – Все наши размышления начинались с неверной предпосылки. Во время второго крика петуха Феликс был уже мертв! А значит все, кто имел алиби после крика петуха, этого алиби лишаются! Все эти люди имели возможность совершить убийство, потом имитировать крик петуха вместо Феликса, а дальше находиться у нас на виду и мозолить нам глаза до самого обнаружения трупа!
– Неужели никто не заметил, что под стол залез не Феликс? – почесал подбородок Леонид.
– Смотрите, скатерть свисает до самого пола, а сам стол очень длинный, – сказала Мари. – В это время здесь сидела только мадам Бриль. А на сцене разворачивалась увлекательное действо, и все смотрели на играющих. К тому же, в зале уже выключили свет. Преступник мог легко залезть под стол и выбраться обратно, оставаясь незамеченным. Прекрасный план! О, если бы он только догадался снять туфли, мы бы ничего не заметили, и все прошло бы безукоризненно!
– Да, действительно, – пробормотал сыщик.
– Теперь и потухшая свеча становится понятной! – воскликнул Леонид. – Феликс вышел из дома именно в этот момент!
– Да, – кивнула Мари. – Тогда его и застрелили…
– Святые угодники! – воскликнула Елена, прижимая ладони к пылающим щекам. – Это снова доказывает, что мой муж не виновен! На самом-то деле он отлучался лишь после второго крика петуха, а до этого времени был с нами! – Глаза ее сияли.
– Мари, это все, конечно, чрезвычайно занимательно, – усмехнулся хозяин. – Но я в это время был у всех на виду. Это маленькое обстоятельство вы упустили из виду, не так ли? – Он широко улыбнулся, блеснув зубами.
– Да-да, вы постарались на славу, герр Зиггер… – задумчиво протянула Мари. – Вы гораздо хитрее, чем можно себе представить. О да, вас не стоит недооценивать… Алиби вы себе обеспечили превосходное. – Мари сощурилась и в упор посмотрела на хозяина. – Но новое время смерти Феликса, дорогой герр Зиггер, дает нам в руки свежие карты! У нас появляется еще один подозреваемый, который прежде легко ускользал от нашего внимания, поскольку у него было алиби. Человек, который отлучался между первым и вторым криком петуха. Более того – это единственный человек, который отлучался в это время!
Хозяин, прищурив глаза, смотрел на Мари. Ноздри его раздувались, как у разъяренного быка, в глазах плескалась холодная ярость.
– Человек, который действовал с вами сообща, – продолжила Мари, – был вашей правой рукой. Выполнял за вас все грязные дела.
Мари наклонилась вперед, будто припечатывая хозяина взглядом к креслу.
Потом медленно перевела взгляд на Штайнса.
Маклер закашлялся.
Ссутулившись, он стал оборачиваться по сторонам, будто надеясь, что Мари смотрит на кого-то другого. Нижняя губа его, казалось, еще больше втянулась внутрь.
– Штайнс, маклер? – удивленно проговорил Алексей. – А он-то тут при чем?
– О, герр Штайнс играет в этой истории не последнюю роль… – сказала Мари.
– Хурма Магнитского… – пробормотал Женька. – Что же тут творится-то?
Мари подошла к Штайнсу. Тот отстранился от нее, вжавшись в спинку стула.
– Вы позволите? – нахмурившись, она взяла двумя пальцами его измазанную красками кисть. – Красный, – хмыкнула она. – Весьма символично…
Она брезгливо отряхнула свои пальцы, отошла от Штайнса и скрестила руки на груди.
– Руки этого человека перепачканы не только красками, но и кровью, – бросила Мари сухо.
– Он убийца? – пораженно воскликнул управляющий. – Но как же так?..
– У Штайнса тоже было алиби на ложное время убийства: он все время был на сцене после второго крика петуха. А вот где он был в настоящее время убийства, в промежутке между первым и вторым? Да, кстати, и обувь у него подходящая… – Мари указала на блестящие остроносые ботинки маклера с подкованными железом каблуками.
Тот инстинктивно поджал ноги под стул, но тут же вернул их обратно.
– Не у меня одного такая обувь! – закричал он.
– Вот вы неуклюжий гиппопотам, – проворчала мадам Бриль. – Все ноги даме отдавили!
– Вы что, на основании совершенно нелепых предположений о каком-то петухе обвиняете меня в убийствах? – В голосе маклера появились визгливые нотки. – Да вы точно с ума сошли, дамочка! – Он отер со лба мелкие бисерины
